– Где же обещанный наследник? Сколь долго император будет её терпеть?

– Безродная вдовица, если бы жива была прежняя императрица…

Кинжал пробил шею врага. Мерзкие голоса тут же затихли, но Руми била и в остервенелой, неестественной жестокости разрывала на части создание тьмы, пока оно не истаяло окончательно.

От усталости Руми упала на мягкие подушки, пахнущие лавандой. Императрица лежала рядом, потеряв сознание. В шатер вбежал драконий князь, запнулся о Руми, но, удержавшись, бросился к своей госпоже. Уверившись, что её жизни ничего не угрожает, он поднял Руми на руки и вынес наружу. Она плохо соображала, потому не противилась. Как в тумане видела прекрасное, но суровое лицо с ледяными темными глазами. Даже у Коуршана не было настолько холодного взгляда. На фоне светлеющего неба Руми заметила бирюзового дракона с прозрачными крыльями, стремительно уносящегося ввысь, и провалилась в забытье.

Очнулась Руми на поляне недалеко от главной дороги. Сияло солнце, на небе не осталось следа чёрных туч, что сгустились перед приходом Аймери. Пёстрым халатом Ханум накрыл Руми, а сам сидел рядом в одежде попроще и раскуривал трубку. Тут же были и Игнэ с Витэ. Тигр зализывал раны, в чём ему помогала подруга. Руми попыталась приподняться, но скорчилась от боли. Левая рука горела под влажной повязкой. Опираться получалось только на правую.

Мощеная дорога уничтожена. На месте побоища появились пузырящиеся стеклянные скалы, в которых навеки замер легион теней. Чуть поодаль лоскуты мрака, нанизанные на длинные металлические копья, догорали на солнце. Сами копья походили на гигантские спицы для женской прически.

От числа мертвецов рябило в глазах. Не менее половины стражи императора и почти все животные погибли. Выжившие драконы в обличье крылатых ящеров оттаскивали убитых в сторону и там же сжигали вместе с амуницией. Крылья многих были изорваны, лапы изранены.

На том же месте стоял шатёр. Ветер развевал дорогие, но оплавившиеся ткани покрова. Возле шатра на камне сидел князь Дер-Су, а рядом лежала его чудом уцелевшая панда. Руми не могла рассмотреть его лица, но не сомневалась, что он оставался так же спокоен, как накануне. По её впечатлению, ничто не могло его сломать.

— Жаркая у тебя выдалась ночка, но ты в очередной раз легко отделалась. Не перестаю тебе поражаться, — сказал Ханум, пуская колечки дыма.

— Как всё закончилось? — Руми пытливо посмотрела на купца.

— Как видишь, не очень хорошо. Про проблемы царя говорить не хочу. Аймери потрепал окрестных мертвецов для своих теней и доставил хлопот, но это мышиная возня. Явись он самолично, было бы гораздо хуже, — Ханум невероятно легко рассуждал, а Руми в услышанное не верила.

— Мышиная возня?! Эта мясорубка?!

— Ну да. Радуйся, что плохо представляешь, какова сила перводемона. Троих оказалось достаточно, чтобы уничтожить двухсоттысячный Мелех. Благо для всех нас, что Аймери осторожен, ведь у драконов есть смертельное для него оружие.

— Как думаешь, почему он напал? — поинтересовался Игнэ у купца.

— Полагаю, хотел отомстить императору за поражение в долине. Копье и Камень тогда едва не завели Аймери в одну могилу с другими перводемонами, — и тут Ханум продолжил уже более напряженно. — Из-за вашего нежелания сидеть на месте будут проблемы. С императором у меня случилась одна, скажем так, неприятная история, а ещё неприятней то, что он об этом очень хорошо помнит. Лишь потому, что мне великодушно позволили ухаживать за спасительницей императрицы, я ещё жив.

— Ну, надо же! А как ты торговать хотел? Император бы тебя всё равно приметил, — сказал Игнэ.

— Может, не приметил бы. Вот приехал бы в столицу и подумал об этом, — купец махнул куда-то в сторону, и все повернули голову.

К компании приближался князь Дер-Су верхом на панде. Руми стало неуютно. Одежда была изодрана и перепачкана, потому она спешно натянула просторный халат, под которым лежала, кое-как перевязала его поясом, и в таком нелепом виде решила встречать делегата. Князь оставался холоден. Её выходка его не впечатлила. А вот панда немного повеселела.

Князь спешился и подошел к Руми, которая смогла получше рассмотреть прекрасного дракона. Лицо его было как из белого мрамора, каждая черта словно высекалась скульптором, которому велели создать статую бога. Никаких лишних чувств, лишь спокойное принятие и немая скорбь. Глаза князя сияли тёмными звёздами. Ни единой пряди не выбилось из-под тугого пучка, который венчал изумрудный гребень-полумесяц. Чёрный доспех помялся, наплечники сбились, зеленая рубашка изорвалась. Руки были перебинтованы, а на одну ногу князь хромал. Досталось и ему, однако. Он поклонился Руми, и она ответила ему тем же.

— Госпожа Сингардилион, Его императорское Величество хочет вас видеть, — спокойно сказал он, развернулся и пошел обратно, нисколько не сомневаясь, что Руми отправится следом.

И она отправилась. Игнэ поднялся и двинулся за ней, но через миг передумал и лег обратно к своей тигрице. Зато толстая, неповоротливая панда вразвалку шагала за спинами Руми и князя.

— Панда говорит, что её зовут Онцидия. Это ведь сорт орхидей? — спросила Руми, чтобы не идти в угнетающей тишине туда, где горят мёртвые тела.

— Верно.

— Это вы ей дали такое имя? А почему?

— Да. Мне нравятся эти цветы.

«Как будто второй Коуршан, — думала Руми. — Наверное, его тоже что-то гнетёт». Панда же охотно делилась подробностями своей жизни. Старший брат её служил императору с самого рождения. Благо, в эту поездку взяли другую панду. Онцидии досталась должность попроще, но тоже очень почётная. Панда всё говорила и говорила, найдя в Руми благодарного слушателя.

Вид у императора, восседавшего на каменном троне, был изнуренный. Он сменил изумрудный халат на черно-белый, расшитый алыми и золотыми нитями. Широкий атласный пояс перетянут шнурком из китового уса. В короне спицей сияло Пламя Земли.

Императрица сидела рядом, опустив голову. В голубом шелковом платье поверх белой рубашки она походила на ипомею. Множество драгоценностей украшало её тяжёлую, причудливо уложенную причёску. Женщины-драконы любят творить невероятные вещи со своими волосами, превращая их в подобие замков. Служанки, стоявшие чуть поодаль, также отличались замысловатыми причёсками. Печаль не могла затмить красоту императрицы. На мгновение Руми стало грустно, что её никогда не назовут красавицей, но она сразу же опомнилась. Вслед за Дер-Су она низко поклонилась императорской чете.

— Приветствую тебя, Руми, дочь Сингардилиона. О славных деяниях твоего отца рассказано множество историй, но, видимо, тебе суждено превзойти его, — император говорил необычайно выразительно, его голос моментально запоминался так, что не спутать ни с одним другим.

— Мы для тебя никто, дитя, однако ты помогла нам, рискуя собственной жизнью, — продолжал дракон. — Нельзя измерить мою благодарность тебе… и твоим спутникам. Позволь для начала дать тебе возможность выглядеть более опрятно пред глазами нашего народа. Слуги! Выдайте Руми Сингардилион платье и туфли и помогите ей одеться, чтобы мы могли продолжить нашу беседу.

Руми сдержанно поблагодарила императора за подарки. В его первом широком жесте она прочла легкую насмешку над своим видом. Служанки увели её в сторону, принесли чан с теплой водой, гребень и чистую одежду, омыли лицо, кисти рук и стопы. Драконессы, устав после ночной бойни, не обратили внимание на повязку. После они забрали грязные лохмотья и нарядили Руми по моде их империи. Подол нижнего простого платья волочился по земле и цеплялся за всё, как и длинные рукава. Верхнее бирюзовое платье уже без рукавов было расшито узорными цветами. Подвязывалась вся эта красота сначала широким атласным поясом, а затем туго — шелковой лентой, концы которой болтались спереди. Туфли выдали атласные на кожаной подошве, необычайно узкие. В другой ситуации Руми бы только посочувствовала драконессам, которые ради красоты терпят такое неудобство. Только всё ещё уносили с главной дороги тела тех, кто погиб ночью по прихоти Аймери.