Уцелевшая часть сущности Корсуна оказалась заточена в металле, сжатом до размеров и формы обыкновенного драконьего меча.

Воительница оставила трофей себе. Говорят, что с его помощью она выслеживает демонических отродий. Чтобы Скверна сильно не давила на разум, она провела цикл сложных преобразований. Сейчас чёрный клинок весит лишь немногим больше обычного меча, а то, что осталось от чистки, сброшено в жерло вулкана. И всё равно Драголин хранит клинок в свинцовом гробу глубоко под землей, извлекая только по необходимости.

Останки несостоявшегося мужа она похоронила в тайном месте, недалеко от своего сада. Саван соткала из волос, которые тогда впервые обрезала.

Западный пляж больше никто не посещал, ведь то место полнилось ужасом. Всю кровь не вымыло из песка. Но драконы не разуверились в святости острова и возносили Драголин ещё и как спасительницу. Она обучалась самостоятельно, никого не приглашала в дом и редко покидала его. Тень печали накрыла её. Разумеется, женихи к ней продолжали наведываться, несмотря на участь прежнего возлюбленного, но она никого не подпускала к себе. И кто знает, очерствело ли её сердце или она просто боится вновь пережить горе, которое тяжело ранило, но не лишило воли к победе.

Ханум замолк уже глубокой ночью. Руми до того воодушевилась, что даже похлопала рассказчику. Её глаза вновь засияли тёплым светом. Довольный купец поклонился и отправился промочить горло. А Дер-Су не мог ни о чём думать. Перед ним расплывалось кровавое месиво, в ушах стоял вой Корсуна. Так умер младший князь Люрайя, в ужасных муках за бесчисленные загубленные жизни, перед янтарным взором прекрасной и ныне холодной Драголин…

Охранять покой компании доверили Игнэ. Злобно взглянув на князя, тигр сел у края башни. Остальные устроились для сна. Дер-Су отошел к своим вещам, и тут же холод объял его, проникая к сердцу. Плащ по-прежнему был у Руми. Забирать его или возвращаться к костру князь не стал. Пусть девушка немного погреется, скоро всё равно умрет.

Проснулся Дер-Су, когда рассвет едва тлел тонкой полоской у горизонта. Кто-то мелкий прыгал по ноге. Птица. Князь резко поднялся. Откуда здесь птица? Присмотревшись, Дер-Су понял, что она не настоящая. Механическая заводная игрушка-соловей с изумрудами вместо чёрных бусинок-глаз. Тончайшая работа. Птичка спрыгнула с ноги и поскакала по площадке к лестнице. Руми, Ханум и Витэ спали, а Игнэ где-то притаился. Ещё раз осмотревшись, Дер-Су заметил, что меча рядом нет. Наверняка, тигр спрятал. С фамильным клинком Дайеринов в обнимку спала Руми. Её тревожить Дер-Су не решился, как и попытаться расправиться с ней. Ушёл безоружным.

Смрад ещё слышался, но Дер-Су давно к нему привык. Птичка уже ожидала внизу. Когда князь спустился, она стремительно поскакала через покрытые слизью пустые панцири раков в сторону Гладкой горы. Проворности игрушки оставалось только дивиться, но Дер-Су волновало другое. Он догадывался, кто послал соловья. На этой встрече клинок князю без надобности, ибо не поможет. Но оставался вопрос — зачем?

Через полчаса Дер-Су добрался до склона проклятой горы. Ни травинки не пробилось меж холодных камней. Настоящая пустыня. Соловей продолжал неутомимо скакать вверх, часто поворачивая крохотную головку, будто проверяя, следуют ли за ним.

Выше по склону чернел вход в кузни. Чары, запечатавшие его, давно спали, и гора вновь разверзла отвратительную пасть в ожидании несчастной жертвы. Те, кто обыскивал кузни после их поджога, вышли полубезумными. Перводемоны покинули пещеру, чтобы нести гибель и разрушение, но зло осталось внутри. Даже сейчас Дер-Су ощущал его присутствие. В голову проникали тёмные, мерзкие мысли. «Быть может, — думал он, карабкаясь вверх, — стоит забраться повыше и прыгнуть?» Тогда всё закончится: и муки, и обязательства. Такое простое, такое очевидное решение. Не придётся бессовестно смотреть в прекрасные глаза императрицы Нанаян, будучи убийцей её спасительницы. А Диларам… будет ли она так же сиять для того, кто лишил жизни её подданную и возлюбленную брата? И просто живое существо, не заслужившее такой участи…

Механической глоткой соловей издал что-то отдаленно напоминающее трель. Дер-Су очнулся и осознал, что готов шагнуть в бездну. Тьма едва не раздавила его, но иная воля защитила от демонического наваждения. Князю устыдился, что сам не справился. Ощутил себя более разбитым, чем после битвы с Финниат и штурма кузен. Скверна поедала его изнутри. Снова Дер-Су подумал, что гибель стала бы лучшим исходом, но вмиг отмахнулся от этой мысли. Так просто князь Дайерин, самостоятельно разорвавший сети Паучихи-перводемонессы, не сдастся. Слишком долго он искал своё счастье, чтобы так бездарно его потерять.

Горы казались красными в свете восходящего солнца. Подъём постепенно перестал быть крутым, и, наконец, Дер-Су ступил на ровную площадку. Соловей упрыгал за гряду небольших скал, образовавших своеобразный коридор с несколькими поворотами. За последним поворотом на возвышении стоял, согнув металлические ножки, знакомый шатер. За распахнутыми бирюзовыми занавесками из тончайшего шёлка сидела госпожа Драголин и непринужденно пила чай из фарфоровой чашечки. Маленький белый чайник с плетёной ручкой стоял на земле. Горячий пар согревал ещё стылый воздух.

Князь поклонился Драголин, и она улыбнулась ему, будто другу, которого пригласила в гости. Затем вынула из прически спицу, отвязала от неё кисточку из алых нитей и вложила в клюв механическому соловью, который тут же попрыгал в сторону Дер-Су и положил ношу возле его ног. Через мгновение пучок алых нитей превратился в подушку.

— Присаживайтесь, ваша светлость, князь Дайерин. Хотите чаю? — легко и непринужденно произнесла Драголин.

Князь отказался и от первого предложения, и от второго. Если он сядет, драконесса окажется выше него, что недопустимо. Она же, не сводя с него янтарных глаз, спокойно продолжала пить чай.

— Князь Дайерин, вы считаете, что я пытаюсь унизить вас? Отнюдь. Сидя проще вести беседу. Хотите, поменяемся, — она поднялась и вышла из шатра, а дуновение ветра от её шага колыхнуло занавески.

Дер-Су отказал ей и в этот раз. Тогда она вскинула руку, в которой блеснули тонкие нити. Шатер мигом сжался до размеров фонарика. Драголин сняла его с камня и переставила на землю. В новом месте шатер вновь развернулся. Теперь, если она сядет внутри, а Дер-Су — на подушку, они будут на одном уровне.

— Теперь согласитесь сесть, ваша светлость? — спросила она тем же спокойно-учтивым тоном.

После стольких движений с её стороны отказывать было неприлично. Дер-Су сел на подушку, подогнув под себя ноги, Драголин так же. В этом диком месте она походила на цветок, посмевший распуститься в песчаную бурю. Ткани её хитроскроенного платья волнами струились по дну шатра. Заводной соловей прыгал перед драконессой, словно жаждал её внимания. Она коснулась игрушки указательным пальцем, и та замерла, а потом упала навзничь на шёлковые складки наряда. Драголин достала из-за пояса наперсток и булавку, в то же мгновение обратившуюся длинным шестом с небольшим крючком на конце. Этим крючком она поддела чайник и опустила его перед Дер-Су. Наперсток в её руках стал крохотной фарфоровой чашечкой, которую она передала князю. Он кивнул, отметив, что впервые наяву видит такое преобразование, хотя оно ему знакомо. Описывал похожее в своей книге, а потом и на государственном экзамене.

— Ваши умения поражают, — сказал Дер-Су, под её пристальным взором наливая себе чай. — Во всей империи я не знаю никого, кто мог бы столь изящно пользоваться алхимией.

— Благодарю, ваша светлость, — улыбнувшись, ответила госпожа Драголин. — Всё потому, что я не могу отказать себе в удобных путешествиях. А для этого приходится много учиться.

— Зачем вы позвали меня, госпожа? — поинтересовался Дер-Су, сумев скрыть дрожь в голосе.

— Хочу спросить, почему вы пытались убить ту девочку? — она отложила чашку, опустив ладони на колени.