Зашуршала листва. В сад вошел Игнэ.

— О чём думаешь? — спросил он у Руми.

— Тяжело излечить раны земли. Силы всех фениксов не хватит, чтобы искоренить память о Казни Мира. Но всё же… всё же я хочу им помочь. Как мне скорее увидеть Корни? — она пытливо уставилась на тигра.

— Я ведь говорил уже — не глазами нужно смотреть. Откройся этому миру, и поймешь, что свет жизни разливается всюду, — Игнэ зевнул и лёг рядом с ней.

Неожиданно яркая мысль посетила голову Руми, и она принялась толкать тигра в бок.

— Слушай, а почему бы тебе не научить местных фениксов видеть Корни? Тогда землю исцелили бы гораздо быстрее! — она сама не до конца верила, что так всё просто.

Но в миг радостное возбуждение выветрилось. В глазах Игнэ она увидела страх.

— Не хочу, — проскрипел он и отвернулся.

Руми впала в ступор. Как мог её друг, безмерно восхищающийся миром Неру, такое сказать? Отступать она не собиралась.

— Почему? Ведь ты можешь помочь Живущим на Земле!

Тигр не отвечал, только шумно сопел.

— Что ж, — тягуче-противным голосом продолжила Руми, — видимо, ты считаешь, что цветочки, которые ты так любишь разглядывать и нюхать, на этой земле появятся сами собой.

— Не в этом дело! — не выдержал Игнэ. — Если я скажу фениксам то же, что и тебе, они поймут, что я — Дух!

Руми недоумённо посмотрела на него.

— Ну, поймут, и что дальше?

— А то! — прохрипел тигр. — Они обвинят меня в том, что я не защитил их!

Руми снова посмотрела на ростки. Сейчас она хотела закрепить успех старосты, но не знала, как. Она даже не ощущала Корни, хотя, как Ампфир, водила руками по земле. Никакой духовный взор ей не поможет.

— Наверное, — грустно сказала она, отряхивая ладони, — у меня нет такой силы. Я зря теряю время.

Тут Игнэ взвыл так, что с деревьев с гомоном слетели птицы.

— Ладно! Попробую научить фениксов видеть Корни Древа, пока мы здесь! Раз Ханум так раскошелился на твой урок, то и я поучаствую!

Руми бросилась на шею тигру. В её глазах защипало.

— Спасибо! Правда, спасибо!

— Давай не терять время. Дело-то небыстрое.

Сначала друзья попросили старосту провести в саду урок. Ампфир очень удивился, но отказывать не стал, тем более, ему на ухо что-то нашептал Ханум. После Игнэ и Руми зазывали всех встречных фениксов узнать больше о даре .Левантэ. Желающих послушать тигра хотя бы из любопытства оказалось невероятно много, пока в толпе кто-то не шепнул «Оссэ». Некоторые сразу ушли. «Они боятся, как и я в первый раз, — подумала Руми, глядя им вслед. — Какую же смуту посеял в их душах Адзуна?»

Вспомнился Симерион. Неужели он собирается бороться со страхами фениксов в одиночку? Зачем ему такое бремя? «Потому что ему плохо, — пришла Руми к очевидной догадке. — Потому что он понимает, что это неправильно. А ещё ради меня. Чтобы я могла жить с ним и быть собой».

Одолеет ли Симерион предубеждения знати и собственного отца, она не знала. «В тихом городке проще поселиться, уж если повезёт достать Орхидею. Займусь тут полезным делом. Только будут ли радовать солнце и зелёная трава, если я не смогу видеть улыбку Симериона и его ласковый взгляд? Если вдали останется тот, кто по-настоящему понял и принял меня?» Она посмотрела на фениксов, жадно внимающих лекции Игнэ. Ни один из них не мог сравниться с царевичем. Местные жители сильны и трудолюбивы, раз взялись за восстановление земель, но не было в их глазах доброты и решительности Симериона, подлинной красоты духа, которая покорила сердце Руми.

Всё же нашлась и польза в том, что пришли не все. Сад бы столько не вместил. Игнэ долго рассказывал об устройстве Мирового Древа, как Неру слился с ним, чтобы свет его через Корни получали все существа, которые жили, живут и будут жить. В богословии тигр оказался силён, как никто. Он же сказал, что фениксам дана власть над этой энергией, пусть и незначительная, но даже такой властью первый народ пользуется не в полной мере. Закрывается от мира и за повседневной суетой не видит своих возможностей.

— Пусть тот, кто увидит Корни, догонит эти побеги до молодых деревьев, — сказал тигр, кивая в сторону слабых ростков. — Так каждый из вас осознает свою силу.

— А правда, что Оссэ видел Корни Древа? — крикнул кто-то из толпы.

Руми покраснела и сжала кулаки. Сейчас этот выскочка схлопочет, даже загореться не успеет.

­ — Да, видел, — ответил Игнэ, — а ещё он призывал пламя. Откажитесь от силы огня! А ещё ел пищу и пил воду! Оставьте и эти привычки, а то Тьма поглотит вас!

Среди фениксов прокатился смешок. Руми же стало легче, и она, воодушевлённая словами тигра, снова коснулась земли. Для неё суета — бег от смерти. Она почти не видит мира, о котором говорит Игнэ, и красоты кругом. Хуже того, отвергает предложения к этой красоте присмотреться. Сторонится и помощи верных друзей, и любви Симериона. Слепит сама себя.

Вдруг под ладонью Руми ощутила странное тепло, будто наткнулась на остывающую металлическую нить с нанизанными на неё бусинами, которые бесконечной вереницей катились в неизвестность; смотрела во все глаза, но не видела того, что чувствовала. Ростки же вытянулись почти в два раза.

— Ты испортила наглядное пособие, — с иронией заметил Игнэ. — Молодец, первый шаг сделан. Остальные, не расслабляйтесь! Я вам столько рассказал, теперь тренируйтесь. Надо будет, просидите здесь всю ночь!

— Не слишком ли ты к ним требователен? — спросила Руми, когда они с тигром отошли в сторону.

— Ты сама хотела, чтобы я их учил.

В тени тяжелой магнолии за фениксами наблюдала Витэ. Руми улыбнулась.

— Видишь, никто тебя не осудил.

— Верно. Возможно, они не догадались. Не все фениксы образованы как ты, так что гордись! — Игнэ говорил с ней, но мыслями явно обращался к кому-то другому.

— Я думаю, не остаться ли мне здесь после того, как… ну сам понимаешь… здесь и занятие мне найдется…

Игнэ повернулся к ней. В его глазах читалось недоумение.

— А как же Симерион?

— Без него мне будет плохо, но и в столице мне не место, — болью слова кольнули сердце Руми.

— Он обещал сделать всё, чтобы Алькашамбр стал твоим домом. Ты не веришь возлюбленному?

— Верю, но…

— Мне казалось, что ты всё поняла. Видимо, нет. Нравится отворачиваться от мира — пожалуйста, только не удивляйся, когда он однажды сделает то же самое.

— Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, — неожиданно вступила бесшумно подошедшая Витэ, — но там, кажется, у кого-то получилось.

Руми бросилась к чёрному стволу. Действительно, молодой дуб вытянулся возле обугленного дерева.

— Кто же он, герой дня? — гаркнул Игнэ, и из толпы вышел староста Ампфир.

— Я узнал тебя, благородный учитель. Небеса послали тебя в подмогу грешным Живущим, — сказал он и поклонился тигру в пояс. Остальные явно ничего не понимали, но тоже поклонились.

— Небо меня не посылало. Я сам пришел, — буркнул Игнэ, но так, чтобы слышали только Витэ и Руми, — и не ради вас…

— Не разрушай его веру, — так же тихо произнесла тигрица, — если она так помогает.

— Да, да…всё замечательно, — Игнэ всё равно выглядел недовольным.

Остальные фениксы тем временем осыпали старосту вопросами. Руми жадно хватала каждое слово и пыталась запомнить всё услышанное. В душе трепетала надежда, заставлявшая сердце рваться из грудной клетки. Надежда увидеть Корни, что земля зацветёт, как прежде. «Если я расскажу об этом Симериону и Диларам, то смогу помогать им в саду…» — сознание Руми наполнилось приятными образами царской оранжереи, полной редчайших живых сокровищ, и прекрасного юноши, который любит и ждёт.

Уже за полночь, когда все разошлись, к расположившимся под молодым дубом друзьям вышел Ханум с подносом.

— Ты сегодня не ела, — сказал он и протянул Руми ужин.

Она с удовольствием начала жевать, попутно рассказывая о своих успехах и достижениях старосты.