Это был уже знакомый мне толстяк. На этот раз он чуть ли не подпрыгивал от радости. Все, я в его руках. Я уже видела, как он натирает цепи и готовит солнцезащитное убежище, дабы занять лучшие места в первом ряду на моем сожжении. — ...Я требую немедленно, слышите, немедленно освободить Симу Андреевну или уже таки предъявить обвинения!..., — адвокат прекрасно держал лицо. Прямо над ярко светящимся экраном телефона.

— Ничего не знаю, — майор Шведов хлопнул папкой и, звонко щелкнув жвачкой, придавил кнопку на дутой синей куртке, — без бумажки мы все и сами знаете кто. Нет свидетельства о смерти, нет подтверждающего медицинского заключения. Симе Андреевне с нами.

— Зато у меня уже есть дело о серии убийств вампиров, по которому Сима Андреевна проходит, как подозреваемая. А прямо сейчас в этом деле добавилось еще одно имя и гора свидетелей. Так что при всем уважении, — толстячок наигранно приподнял шляпу.

— …Это статья между прочим. Да нет, это совокупность! Вы нарушили добрый раздел УК РФ и все равно продолжаете меня игнорировать! Форменное безобразие. Ну ничего, Сима Андреевна, ничего. Мы с вами их всех на столько засудим, ох, мало никому не покажется!

Андрей рядом со мной заерзал.

— Вообще-то заключение есть, — сказал он, но я не могла даже повернуться, чтобы разглядеть выражение его лица, — Сима Андреевна лежала в психиатрической больнице. А к вашему делу, следователь Романов Захар Витальевич, что не считает нужным даже представляться, текущие события точно не имеют никакого отношения, — толстячок надулся но тут же потупил взгляд, выдавая себя с потрохами, — ваш убийца травит вампиров, а Сима Андреевна высушила гражданина Цепеша парой мощных глотков. С чего-бы ей менять тактику, серийной-то вампироубийце? Не боитесь, Захар Витальевич, что за притягивание фактов за уши вас самого на солнце сожгут? А вы извините, майор, но Симе Андреевне как минимум в больницу, а как по-хорошему — остаться здесь, пока не будет выяснено, насколько серьезную опасность она представляет. Но в кое-чем с Захаром Витальевичем я согласен — судить ее должны по законам царя. Она не человек, достаточно было просто увидеть, что она сделала…

— Протестую, молодой человек. Это могло быть проявление синдрома Ренфильда, например, — глаза Захара Витальевича превратились в блюдца, а мой адвокат победоносно откашлялся, выпятив грудь вперед, — что вы, не слышали о таком? Вполне известное психическое заболевание среди людей. И не только оно. Тем более, что мы уже связались с доктором Никольским и тот подтвердил, что клиническая картина Симы Андреевны вполне подходит для развития клинического вампиризма. Симу Андреевну следует отправить на обследование, а если диагноз подтвердиться, то на лечение, так как не будет никаких оснований считать Симу Андреевну подданой царя, а в наших законах больных людей лечат, помогают и сочувствуют им…

— А если бы расстреливали — поменьше такого дерьма было, — пробурчал у меня под ухом Андрей.

Глубоко оскорбившийся майор Шведов практически вцепился взглядом в победоносно сияющую лысину моего адвоката.

— А вы, простите, на каком основании ее защищаете? Ведь сами же говорите — еще нет никаких оснований считать или не считать Симу Андреевну подданной царя, а следовательно действует и обратное — считать человеком ее тоже оснований никаких нет. Получается и правозащитник ей не полагается.

— О, ну что вы, Денис Эдуардович, — мой адвокат смотрел на Шведова практически снисходительно, наслаждаясь тем, что каждый теперь его слушал, — Сима Андреевна в первую очередь гражданка нашей страны. А уже потом человек или подданная царя. Так что пока она защищена конституцией, Денис Эдуардович.

— Мне не нужен правозащитник, — пробормотала я и все недоуменно уставились на меня, — я признаю…

— Сима Андреевна, я настоятельно рекомендую вам замолчать! — зашипел на меня адвокат и развернулся ко всем остальным, — Я же говорил? Вы же сами видите, Сима Андреевна находится не в своем уме. Мы не можем расценивать ее слова, как признание, так как она не находится в трезвом уме и добром здравии…

— … свою вину, — настырно завершила я, но адвокат рассмеялся и снисходительно постучал меня по плечу.

— О, естественно, после оказанного на мою клиентку давления, она, как настоящий человек чести, что много лет отдала правому делу, находится в состоянии аффекта и готова признаться сейчас хоть в чем угодно…

— Я в своем уме! — крикнула я и дернулась на цепях, напоминая всем, что все еще прикована к стулу.

— Тогда в чем вы признаетесь? — мой адвокат подошел ко мне вплотную и заглянул в глаза, — В чем, Сима Андреевна?

— Да вы издеваетесь, — простонал Андрей рядом со мной, — вы… как вас там? Роман Леонидович. Я готов поверить, что в Симе осталось что-то человеческое и это что-то сейчас раскаивается и пытается, как и раньше, поступить правильно. А вы прямо сейчас дергаете ее в неизвестном направлении!

— Так в чем же, Сима Андреевна, вы признаетесь? — проигнорировав Андрея, мой адвокат уселся передо мной на корточки, пуская солнечных зайчиков своей лысиной.

Все молчали. Я облизала пересохшие губы глядя в максимально доброе, обращенное ко мне лицо. Кажется я очень здорово ошиблась, когда записала адвоката в одного из равнодушных участников сегодняшней баталии. На его лице сквозило настоящее беспокойство. Даже то, что изначально я приняла за его возню со смартфоном на самом деле явно было попытками связаться с Леопольдом и погуглить парочку диагнозов, которыми он всех так умело заткнул уже прекратив ковыряться в телефоне.

— В убийстве, — неуверенно начала я, а Роман Леонидович молча наблюдал за мной, как и все остальные, — я убила вампира, двух человек и покалечила еще одного.

— А как вы их убили можете рассказать? — невинно хлопнул глазами Роман Леонидович, а я отрицательно мотнула головой, — Может вы помните, чем? В каком порядке? Или можете описать нам, кто где находился? Ну хотя бы почему вы это сделали, можете нам сказать?

Я поджала губы.

— Наверное я была голодна, — я нахмурилась и поморщилась от боли на вмиг треснувшей коже, — я предполагаю, что это было так.

Роман Леонидович покивал и улыбнулся еще шире.

— Наверное. Предполагаете? А как часто вы пьете кровь? Кто вам ее поставляет? Чью кровь вы предпочитаете? Можете описать симптомы жажды?

Я отрицательно помотала головой, а Роман Леонидович похлопал меня по колену.

— Сима Андреевна, — он улыбнулся тепло и искренне, словно пряча своей улыбкой меня от всех остальных, — вам рассказали историю. Эмоциональную, несомненно. Конечно, вам стало жаль таких же, как вы когда-то ребят. Это действительно страшная трагедия. Вас пытали. А до этого вы, судя по тому что мне сообщила пара наших общих знакомых, занялись решением очень важного для всего мира вопроса. Ваша психика нестабильна и все происходящее вы можете не воспринимать в полной мере, — он пожал мою руку и поднялся на ноги, — и так, коллеги, если ни у кого больше нечего сказать по сути предъявляемых обвинений, мы с Симой Андреевной уходим туда, где ее ждут необходимые препараты, лечащий врач и сон. И ждем от вас официального приглашения. Просьба немедленно снять цепи.

— Вы осознаете, что защищаете зверя? — прорычал за моей спиной Андрей, а Роман Леонидович приобнял меня за плечи и успокаивающе погладил по голове.

— Сами вы звери, — шикнул Роман Леонидович, — устроили здесь, самосуд.

Под внимательным взглядом Романа Леонидовича неожиданно было тепло и уютно, как дома.

На заднем сидении такси бизнес класса он не оставил меня одну. Укрыв мои плечи пиджаком, в котором, казалось, я могла бы без проблем спать, как в плащ палатке, Роман Леонидович сидел рядом и что-то быстро печатал в смартфоне. Выражение его лица было нечитаемо. Думалось, что это идеальное качество для адвоката. Даже я не сразу раскусила это. Невозможно было понять, что он думал во время того, как читал и отправлял все эти сообщения.