Его ладонь приземлилась мне на лоб, а я увернулась, стараясь не показывать свою обиду.

— Ты сказал, что голоден.

— Ты серьезно? — Вагнер засмеялся, — Schatz, я начинаю за тебя волноваться, правда. Что ты там принимаешь? Конечно я хочу есть, я восстанавливаюсь. Ты же сама меня отпаивала… Schatz?

Мир перед глазами поплыл за секунду до того, как в дверь постучали.

Я ухватилась за столик и пошатнулась вместе с начавшим движение поездом. Ложная тревога. Я по прежнему была в сознании, просто отсутствие окон оказалось более непривычным. Но головокружение не отступало. Последствия пребывания на солнце все еще были слишком ощутимыми.

Вагнер задумчиво посмотрел на дверь, а я не дожидаясь нового толчка, распахнула ее. В конце концов стоило побыстрее расправиться со всеми необходимыми процедурами и покормить вампира. Его восстановление не должно было замедлиться. Вытащить Вагнера в таком состоянии и так было безумно рискованно — я не могла его ни защитить, ни хоть как-то помочь. А он сам сейчас мог дать отпор разве ребенку. Ну или человеку, если соберется с силами.

Ну или если оголодает, то поглотит все, до чего дотянется.

Но рисковать жизнями стольких людей да и своей, ради того, чтобы Вагнер был в состоянии машины для убийств, я не собиралась.

Проникший в купе солнечный луч больно ударил по глазам. А я мысленно выругалась и отошло в сторону. Вот оно, типичное отечественное. Мы сделаем купе для вампиров, но в коридоре напротив будут спокойно распахиваться окна. Из тамбура потянуло табачным дымом и глаза защипало сильнее. Я, стоя у приоткрытой двери, мысленно прикидывала, как далеко лежат мои капли, пока проводник с откровенным любопытством разглядывал Вагнера.

Видимо, новенький. Иначе откуда столько интереса к вампиру в вампирском купе? В конце концов он что, ни разу поджаренного вампира не видел? И пока я осторожно почесала веки, парень стоял, слегка приоткрыв рот, и не шевелился.

— Schatz, — проскрипел Вагнер, а я старательно заморгала, смахивая набежавшие слезы, — кинь чем-нибудь в нашего нового друга.

Я захлопнула дверь и подошла к своей сумке. Проводник недоуменно посмотрел на меня. Молодой совсем парень. На лице остались следы больше юношеского пушка, чем щетины, тонкая длинная шея с сильно выпирающим кадыком, а большие голубые глаза делали его больше похожим на девочку. Я высыпала содержимое сумки на стол и, не теряя времени, принялась искать капли. Парень, видимо поняв, что от меня ответов он не дождется, хлопнул своими длинными ресницами и вновь повернулся к Вагнеру.

Правую щеку неприятно припекало, а в груди ухнуло сердце. Я кашлянула, и задумчиво посмотрела на транквилизаторы. Может и стоило выпить? Мы находились в закрытом купе, а мне все равно не становилось легче после солнца.

— Зачем в меня чем-нибудь кидать? — оживший парень дернул плечами, от чего явно большая на пару размеров форма покрылась складками.

Вагнер приподнял руку и я замерла, уставившись на лицо вампира. Он явно хотел сделать какой-то привычный жест — поправить волосы, махнуть в сторону. Что-то из того, что любой человек делает в ежедневной рутине. Но он забылся. Его лицо перекосило от боли, а ладонь рухнула на свое прежнее место. Я замялась, не зная куда себя деть от поразившей меня картины. Смятение и жалость смешались в удушающий коктейль, что сейчас не давал возможности свободно дышать.

Царь вампиров. Пятисотлетний вампир беспомощнее младенца.

“Для того, кто видит ее букашкой под своими ногами, ты слишком много с ней возишься”.

Предсмертные слова Самсона всплыли в памяти вместе с тем, как Вагнер зажмурился. Он замер и с силой принялся вбирать воздух через нос. Больше похоже на то, как люди справляются со своими болевыми ощущениями, но… возможно у вампиров не было своего способа?

— Чтобы вы ожили, — как то слишком тихо сказал Вагнер и… дернулся, — schatz, — захрипел Вагнер, а я уже подскочила со своего места.

Это надо быть такой дурой.

“Все скоротечно, детка. Особенно человеческая жизнь”.

Пуля пролетела в жалких сантиметрах от меня, а я упала под столик, прикрывшись чемоданом, и мысленно выругалась, вспоминая свой верный ПМ. Самсон был очень прав. Только вот забыл одну очень важную деталь — именно из-за скоротечности жизни мы так за нее трясемся.

Сегодня же с нами злую шутку сыграл обратный эффект. Вагнер словно был всегда — до моего рождения, до моего отца. Даже про давно умершего Самсона я думала так, словно он был где-то рядом.

Мне и в голову не могло прийти, что на Вагнера могут просто напасть. Как на любого человека. В качестве мести, чтобы обокрасть. Да просто псих мог попасться. И еще миллион причин, по которым ежедневно убивали людей.

Нечеловеческий рык заставил меня дернуться вперед и завыть от обжигающей боли.

Так вот почему припекало лицо.

Парень стоял приложив к голове Вагнера Библию, и, закатив глаза, усиленно молился. То, какие звуки при этом издавал вампир, оглушило меня и, если бы вампирские купе были бы полными, добрый вагон поезда.

Но никто не бежал нам на помощь.

Кажется рассчет был на то, что человеческое сопровождение нападавшему удастся вырубить одним выстрелом. Вряд ли женщина-инвалид внушила ему хоть какой-то страх. Проводник даже не обернулся после выстрела — настолько самоуверенно себя повел. То ли был уверен, что попал. То ли не сомневался, что я не приближусь и буду бояться сжатого в его руке пистолета.

По иронии судьбы, Библия мешала мне сейчас гораздо больше.

Видимо парень был из тех фанатиков, что пытались очистить души вампиров. Я как-то читала о них, но никогда не вдавалась в подробности. Но я совершенно точно помнила, что действовали ребята не одни — группами выбирали жертву и проводили обряд экзорцизма. Мой рассчет сейчас был лишь на то, что зеленый еще пацан просто заметил легкую добычу и решил показать, чего стоит. Похвастаться перед друзьями.

Совершенно точно не хотелось думать, что сейчас прибегут человек десять вооруженных людей.

Сжав зубы, я подскочила на ноги и, схватив чемодан, не глядя швырнула его вперед. Парень свалился на пол. Пистолет и библия разлетелись в разные стороны, а голова Вагнера упала ему на грудь. Я швырнула подушку туда, где валялась библия и, воспользовавшись паузой, подбежала к Вагнеру.

— Эй, — я упала на колени и схватила Вагнера за подбородок, — эй, ты здесь?

Обессиленный вампир застонал, слабо дернув головой.

Сколько раз в изможденном теле способна запускаться регенерация? Сколько еще всего может случиться с вампиром, пока он не умрет? Я сидела около Вагнера и осторожно гладила его по лицу, не отрывая взгляда от находящегося в глубоком обмороке проводника. То, что подмоги не будет, было уже очевидно.

— Тише, — прошептала я, глядя на то, как дернулся проводник, — мы все сейчас поправим.

В конце концов, Вагнеру была необходима свежая кровь.

Я словно новыми глазами смотрела на то, как ест вампир. Когда-то давно это было для меня объектом изучения — любопытство тогда двигало мной. Я подмечала различные особенности, связанные с физиологией этого процесса, пыталась смоделировать ситуации поведения “жертвы”. Последние же годы все, что я испытывала, случайно став свидетелем питания вампиров — отвращения.

Но я совершенно точно никогда не обращала внимания на это, как на какой-то естественный процесс.

Конечно, не случись нападения, и не было бы у меня такой возможности сейчас. Запас крови, который мы взяли с собой, позволял лишь утолять минимальную жажду вампира, но никак не сидеть и не наслаждаться едой.

Напавший на нас юноша действительно оказался проводником. Новеньким, недавно вступившим на службу. Дежурные полицейские в поезде вместе с заикающимся адвокатом компании перевозчика “убедили” нас не подавать заявление, так как из-за личности жертвы мог возникнуть межвидовой скандал на мировом уровне.

Мы с Вагнером любезно согласились, так как “Всемилостивый Государь путешествовал тайно по делам политическим и не в его интересах предавать случившееся огласке”. Естественно, нам предоставили гарантии безопасности в виде персональной охраны, сопровождения по месту прибытия до гостиницы и более чем полноценного двухдневного рациона для вампира.