Я подскочила с места и рванула к Вагнеру. Трупная вонь ударила в нос сильнее, а желудок к горлу приклеился. Обильная слюна тут же наполнила рот. Еще один вдох — и меня стошнило бы прямо здесь.

— Schatz, — еле протянул вампир и крутанул колеса коляски, чтобы от меня отодвинуться, — все в порядке.

Но меня уже было не остановить. Дернув вампира на себя, поближе к источнику искусственного освещения, я заключила его лицо в ладони, разглядывая зловонную рану.

— Schatz, — более настойчиво повторил вампир, а я оторвалась от его лица и прямо посмотрела в глаза.

Не сказать, что увиденное меня ошарашило. Уставший, замученный взгляд, в котором не осталось больше сил прикрывать все за маской веселости. Болезненный, лихорадочный, как бывает у людей во время затяжного гриппа. Воспаленная слизистая и черные венки в восстановившихся глазных яблоках.

Вампир не только пах, как труп. Он выглядел почти, как труп.

Настоящий такой, разлагающийся прямо у меня на глазах.

— Так, все, отойди, — прорычал Вагнер и дернулся, но я держала крепко, — мало приятного…

— Так проводник приходил? — перебила я вампира, — Как ты услышал? Почему меня не разбудил?

Вагнер пожал плечами, но немного расслабился.

— Кто-то стучался, — выдавил из себя вампир, — а ты спала. Меня подбешивают громкие неоправданные звуки. Поднялся, открыл, договорился немного подождать. Все, ничего интересного. Довольна? — огрызнулся Вагнер, а я кивнула.

Только похоже последние силы он потратил на то, чтобы высказаться. Вагнер замолчал, а шея его и голова внезапно задрожали мелко. От неожиданности я чуть как девчонка не заверещала. А он начал сильнее трястись. Черная жижа проехалась по моей руке, а Вагнер вскрикнул, пытаясь от меня отъехать назад.

— Ото… — проскрипел он, но ничего не понятно было за его хрипом.

Транквилизатор. Ничего больше не всплыло в голове. Он и кровь. Желудок грозился отдать обратно весь сладкий чай, да если честно, давно уже желчью обжигал рот. Вагнер заорал.

А я смотрела на валяющуюся под столом сумку с разбитыми ампулами.

Случайность? Ехал поезд, сумочка упала, ампулы вывались и транквилизаторы вот так действуют на вампира? Если мое сердце и билось, то я этого не чувствовала. Леопольд? Мысли превратились в настоящий фарш — от нечеловеческого крика Вагнера голова грозила взорваться.

— Да принесите воды, мать вашу, неужели никто не слышит! — заорала я в динамик для срочного вызова. Обо всем я подумаю потом.

Где-то были пакеты с кровью.

Номер для вампиров в гостинице, что располагалась в двух шагах от Курского вокзала, несмотря на свою стоимость, оставлял желать лучшего. Коробка метр на метр, в которой все хоть и было выполнено по последнему писку моды, жутко напоминала гроб. Может быть поэтому Вагнер вырубился сразу, как только его голова коснулась подушки.

А я по-моему первый раз в жизни видела, как он спит. Обычно вампирам не требуется сон в привычном его понимании — они впадают в некий “стазис”, в ступор проще говоря в случаях, когда истощены и вынуждены экономить ресурсы. Но такое происходило крайне редко — у вампиров слишком сильный инстинкт охотника. Они быстро находили жертву в доступном радиусе и напитывались, не впадая в это состояние.

Но в Вагнере он сегодня почему-то не проснулся. Мне пришлось кормить вампира чуть ли не насильно. После происшествия в поезде он уверял, что сыт и в него просто больше не лезет, хотя его физическое состояние говорило совершенно обратное. Я собиралась покормить его, как только окажемся в номере, но и здесь Вагнер рухнул и отключился. Все чаще Вагнер регенерировал именно в отключке, а не с пищей.

Все это было крайне странно. Начавшаяся так успешно регенерация Вагнера в моей квартире сейчас сбросила свои обороты чуть ли не до минусовых — он просто больше не восстанавливался, не считая нанесенных новых повреждений. А это меня начинало беспокоить.

Воздух после душа показался ледяным. Закутавшись в махровый халат, я села на край просторной кровати и уставилась в одну точку. То ли меня лихорадило, то ли сказывались нервы и недосып, но внезапно обрушилась такая слабость, что сил не оставалось даже думать. Свежесваренный кофе не помогал — лишь держал разум на поверхности, не давая провалиться в глубокий сон.

Вопросов становилось больше, чем ответов, хотя некоторые вдруг и оказались почти очевидными. Подхватив с прикроватной тумбочки планшет, я открыла заметки, стараясь не беспокоить сопящего (сюрприз) Вагнера.

Началось все с того, что на моем пороге появился неизвестный и обвинил меня в убийствах вампиров. Я нарисовала клыки, перечеркнув их, и приготовилась писать. Что же на сегодняшний день было известно про убийства?

Четыре немертвых жертвы, три из них ликвидированы. Первая жертва — наблюдатель, которого приставил ко мне Вагнер во время своей Африканской командировки. Четвертая жертва — маленький мальчик вампир. Рожденный вампир. И он единственный, кто выжил. Получается, что первая и две последних жертвы были в непосредственной близости от меня, когда на них напали. Третья жертва, вампирша, была в Щелково, когда я сама находилась здесь, в Москве, в исследовательском центре ПМВ.

Жертв не объединял ни пол, ни возраст, ни локация. Вторая вообще выбивалась из общей колеи. Если эти трое были хотя бы рядом со мной в момент убийства, то вторая ни ко мне, ни к Вагнеру никакого отношения не имела.

Я обвела в кружок все написанное и, немного подумав, поставила знак вопроса.

Так что из всех этих факто было на самом деле важно?

Нарисовав корону, я написала “Вагнер” и задумалась, покусывая кончик допотопного стилуса.

Нападение в поезде напомнило мне одну очень важную вещь. Восстание в Африке. Это единственное последнее восстание, которое я помнила. После того, как Вагнер стал царем, в обычном мире вампиров все претерпело сильные изменения. Теперь любое нарушение для них — смерть окончательная и бесповоротная.

А что самое главное — мучительное.

Но вспышек было или не много, или сам Вагнер и общество вампиров срывали реальное положение дел. Либо же вампиры были умнее и осторожнее людей — в конце концов кроме современных технологий у них гораздо сильнее были развиты и обычные инстинкты. Чтобы собраться в общество им не нужны были смартфоны — достаточно призвать созданных тобой вампиров. Да, веганов вряд ли можно затащить, но когда масса становится критической — это происходит.

В любом случае, одним из явных мотивов убийцы могло быть именно это — свержение царя с престола, выставив убийцей меня. Потому что Вагнер привязан ко мне и просто не сможет позволить меня убить, а царь нарушающий собственные законы — не царь.

Я сделала пометку расспросить Вагнера о периоде его правления и заодно погуглить самые последние протестные акции и сообщества.

Но тогда зачем это спланированное покушение на Вагнера? Это не похоже на холодный план — больше тянуло на личные счеты. Или с Вагнером. Или со мной. Или с нами обоими. В нашей истории хватало тех, кому мы перешли дорогу, но тогда сюда никак не связывались четыре первых жертвы. Связывающей нитью была только моя кровь.

Я нарисовала капельку и остановилась.

И с какого момента здесь нужно было распутывать клубок? Орудие убийства, как и инструмент нападения на Вагнера — жидкость или состав, идентичный моей крови. И раньше я бы просто написала ее как “кровь”, но теперь все изменилось. С ней что-то происходило. Но самое главное было то, что о том, что со мной происходит, ничего не известно мне. Но точно известно тому, кто убивает вампиров. Этот некто либо умеет производить жидкость идентичного состава, или каким-то образом выкачивает мою кровь. Или же сам является обладателем такой же. Из всех трех вариантов самым простым был именно с выкачиванием.

Как бы не стыдно было осознавать, но вокруг меня хватало людей, ненавидящих вампиров. Потому что я сама их ненавидела.