— Это не важно сейчас, — я тихо сжала запястье Вагнера и тут же отпустила, — давай просто предположим, что я права и тогда умерла. Это значит, что первое время уходящая на восстановление моего организма энергия, буквально как вот твоя сейчас, сейчас все больше остается “свободной”. Я питаюсь, — я занула пальц, а Вагнер недоуменно моргнул, — не тормози, тобой питаюсь. Дальше, я сейчас чувствую себя в разы лучше, — второй палец я тоже загнула, — и проявление моих “вампирских недостатков” вышло на новый уровень. А значит важно понять, куда уходит теперь эта “свободная” энергия. Может быть у меня теперь сил столько, что я весь этот дом могу поднять, — усмехнулась я и тут же отвернулась в сторону.

Потому что по взгляду Вагнера было понятно, что он думает о другом.

О чем на самом деле думала и я.

“Свободная” энергия не может быть у вампира. Он должен охотиться и вся энергия уходит именно на это. А если мне лучше — то чисто логически питалась я еще до появления Вагнера.

И Лео так настойчиво напоминал про мое алиби…

Интересно, с какой скоростью нужно бежать из Москвы, чтобы за двадцать минут добежать до Подольска и обратно?

И плевать, что у меня есть алиби — вполне возможно, что теперь я физически способна на это.

— Я чувствую, что это не я, — прошептала я, не глядя на Вагнера, — я знаю, что и ты не веришь в то, что это могла быть я. Но кто-то явно знает о том, что со мной происходит, гораздо больше нас с тобой. И этот кто-то задумал или убить тебя, или уничтожить всех вампиров, и в том, и в другом случае объявив палачом меня.

— Я понимаю, — едва слышно прошептал Вагнер, а я мысленно удивилась, как сильно он ускорил развитие голосовых связок, — но я не объясню, как останавливать сердце.

— Потому что у вампира оно само по себе не бьется, — вздохнула я, а Вагнер кивнул, — а если предположить, что я как-то заставляю его биться. Как это можно понять?

— Ты была в больнице, — Вагнер кивнул в сторону, — здесь была, у своих. Они бы заметили.

— А если они под внушением?

— Все? Shatz, вся деревня под внушением? Ты параноишь, дорогая.

Голова разболелась. Совсем все не могли. Дядя Леша тоже не мог — Вагнер бы заметил. Да, давление у меня всегда было пониженное, но не такое. Но как тогда? Никакие объяснения не складывались в картинку.

— Нужно ехать в ПМВ. Нам просто необходимы ответы. Если что-то и может прояснить происходящее, то только моя кровь.

— Там много лет был Самсон, — прошелестел Вагнер, а я поджала ноги под себя, уставившись на пятно на белой простыни, — я думаю он уничтожил все, что могло бы как то раскрыть эту тайну.

— Не-е-т, — протянула я и сама удивилась собственным мыслям, — стоп, Вагнер, не понимаешь? Абсолютно точно нет! Он ничего так не уничтожал!

Захотелось смеяться и кататься по полу.

С чего бы Самсону все подчищать? До определенного момента он был просто уверен в своей победе. Да, с ним невозможно быть уверенным до конца, в конце концов одной из моих версий было, что он специально дал место Вагнеру, но… нет, не самолюбивый Самсон. Он до последнего рассчитывал, что Вагнер займет его сторону. В этом я не сомневалась. Иначе зачем нужен был спектакль с демонстрацией моей ничтожности. Самсон был самоуверен всегда и не сомневался в своей победе. Да, в конце, когда он понял, что проиграл, он позволит себя убить — но изменить в этот момент уже ничего он не мог. Ничего в ПМВ уничтожить не мог.

А там совершенно точно что-то было. Самсон прятал меня от себя самой в моих алко парах. Внушенный алкоголизм должен был, вероятно, замедлить процесс чего-то. Самсон точно знал что-то о моей крови, а значит в ПМВ были ответы.

Только одна ложка дегтя портила мой внутренний праздник.

Кто-то уже добрался до ответов раньше нас.

Шум в динамиках прорвался сквозь ленивые зевки редких пассажиров в зале ожидания.

“Электропоезд на Москву…брррр…со второго пути”

Больше разобрать было нельзя. Я нервно сверила расписание на странице сайта и на кассе дальнего следования прямо перед своими глазами. В запасе было еще добрых тридцать минут.

Кассирша РЖД нажала очередную клавишу, мелькнув ярко красным ногтем, а я еле сдержала стон. Скорость новорожденной улитки — наше все. Благо особо народа на вокзале практически не было. Все уже давным давно покупали билеты онлайн. Только не в нашем зажопинске. Я мельком глянула на часы. Еще немного и солнце начнет палить не по детски. Утро было теплым утро, но меня знобило. Поплотнее запахнув кожаную куртку, я нетерпеливо постучала пальцем по стене. От долгого ожидания, нога начала затекать. Никакая трость не спасет, если мне придется на каждой кассе по стольку стоять.

— Жарова Сима Андреевна, — я кивнула и протянула руку, готовясь принять документы, но, заметив победоносный взгляд кассирши, остановилась, — мы не можем дать вам одно купе с Сергеем Дмитриевичем.

Набранный мной в легкие воздух резко вышел.

Вагнер, сидя в инвалидной коляске, с совершенно безобидным видом, поправил плед на своих плечах. В принципе это было единственным, на сто был сейчас способен вампир. Сидеть, говорить и хлопать глазами. Начавшая так хорошо заживать его кожа остановила свою регенерацию и теперь Вагнер с лицом Фредди Крюгера мог лишь раздавать прохожим жуткие улыбки.

— И почему же? — устало спросила я, перехватив поудобнее трость.

— Согласно правилам перевозок, пассажир неживого происхождения и пассажир живого происхождения не могут находиться в купе, если пассажиров неживого происхождения преобладающее или равное количество человек, — Вагнер подозрительно закашлялся, а я легонько ткнула коленом мягкую спинку кресла, — а вы еще и инвалид, — она сочувствующе округлила глаза, — но есть два свободных места…

Я закатила глаза и набрала побольше воздуха. Спокойствие, Сима, только спокойствие.

— У нас несколько нестандартная ситуация, — медленно проговорила я, но резко поднятая вверх ладонь с кровавым маникюром заставила меня замолчать.

— Сергей Дмитриевич — вампир?

— Да, — кивнула я, — но он…

— Вы — человек? — перебила меня начавшая надоедать кассирша.

— Совершенно верно, — процедила я сквозь зубы, — но послушайте…

— Ничем не могу вам помочь, — громко проговорила кассирша и демонстративно повернулась в сторону, где должна быть очередь — могу оформить вам два места в купе с двумя муж…

Озноб достиг висков. Терпение кончилось как-то подозрительно резко. Я и не заметила, как моя ладонь с шумом приземлилась рядом с вырезом в стекле. Кассирша ойкнула и отпрянула в сторону, а Вагнер подозрительно замер.

Но мне как-то было плевать.

Кости ныли до ломоты в челюсти, щеки щекотали сползающие ледянные капли пота, а желание пить превращалось в настоящую муку.

— Девушка, — как можно спокойнее сказала я, — гражданин Вагнер — живого происхождения. У него, как и у вас, если так можно выразиться, есть свидетельство о рождении и нет подлинного свидетельства о смерти, — кассирша с силой закивала, осторожно приближаясь обратно к компьютеру.

— Но он же…

— Вы зачитали мне правила, — процедила я, а кассирша снова судорожно закивала, шаря руками под столом, — а я объясняю, что ваши правила написаны не верно. Сергей Дмитриевич никогда не умирал. Поэтому, будьте добры два билета, я неважно себя чувствую.

— Хорошо, хорошо, — побелевшими губами пролепетала она, а я протерла вспотевший лоб ладонью, — вы… с вами все в порядке?

Не знаю, почему она не вызвала полицию. Хотя может и пыталась, вон как под столом шарила. В любом случае, из неприятной женщины, кассирша вдруг превратилась во внимательную девушку. Все же даже самый аленький цветочек испортит человекопоток, щедро насыщенный дебилами, и сидячая работа. Я примирительно подняла руки.

— Извините, я просто действительно неважно себя чувствую.

Кассирша потянулась к кулеру и, набрав стакан воды, протянула мне через окошко. Я благодарно кивнула, быстро осушая стакан.