Нет, я уже сбилась со счёта сколько раз я мысленно просила себя молчать и не лезть. Помня главный завет Корсакова и прокручивая в голове все бесплодные попытки самого Мериминского нас помирить. Но язык мой — враг мой.

— Да с чего ты решила вообще…

— Лиз, я на пределе, серьёзно. Мне настолько больно, что эта боль уже льётся через край. Я потому на тебя так и накинулась тогда, видя, как он круги вокруг наяривает. Да и за Сашку было обидно, не хотелось повторения истории с Янкой…

— Так она же была неплохой вариант, — язвлю я, — И показатели вам никакие не рушила.

— Лиз, я когда злая, то и не такое могу сказать, лишь бы задеть побольнее. Отвратительная черта, знаю, — опускает глаза Вишнякова, — И я этим не горжусь. Это конечно меня не оправдывает, но… Когда Корсаков расставался со своей очередной бабой, все проблемы вечно приходилось улаживать мне. Сашке же вечно некогда… У него же на первом месте дела. Он и когда встречался с кем-то не всегда отвечал нормально на их звонки и сообщения, а уж потом и вовсе не ставил в приоритет. Ты знаешь сколько раз ко мне вламывались в приёмную эти ненормальные? Какие они устраивали безобразные сцены, размахивали липовыми тестами на беременность, катались в истериках, пытаясь прорваться на его совещания или сорвать важные переговоры?!

— Да ладно?!!

— Лиз, там такой цирк с конями иногда творился, ты себе представить не можешь! И вот чем проще и безобиднее казалась девчонка, тем потом больше от неё было проблем! С моделями и актрисами Сашка как-то без лишнего шума расставался — этих достаточно было на моря свозить, купить дорогой подарок и всё. Они тихо-мирно сваливали в закат. Ну кроме Янки… ну там особая история, ты ведь в курсе. Но при виде простых милых девочек у меня уже потом начинал дёргаться глаз, серьёзно! А тут ещё и ты, которая отхватила контракт на несколько сотен тысяч, но при этом почти каждый день выносила ему мозг. И я правда никак не могла понять, что ты по-настоящему испытываешь к Сашке, и почему к тебе вечно спешит на помощь Ярик. И если ты тогда пришла мириться к Корсакову, то какого хрена ты так мило обнимаешься в кабинете с Ярославом…

— О боже, — закатываю я глаза. Так вот с чего она тогда взбеленилась и решила поиграть в богиню возмездия! А я всего на всего-то вытащила этого долговязого из-под стола и попыталась поддержать, как сумела! — Неужели ты правда думала, что у меня что-то есть к Ярику…

— Да много чего я тогда о тебе думала! И Лана эта раздражала до зубовного скрежета! Такая вся из себя идеальная, и фоточки у них идеальные и цитатки про любовь-морковь. Ну просто тьфу! — блондинка явно не выдерживает нахлынувших воспоминаний о недавнем романе Мерминского и выпивает залпом один из своих коктейлей. — Знаешь, когда ты долго что-то терпишь, то однажды наступает момент, когда просто срывает стоп-кран. И остановиться уже нельзя, тебя просто несёт в каком-то неконтролируемом потоке. Я столько дров наломала за последнее время, ты себе представить не можешь, и не только с тобой…

— Ну а что я. Думаешь, мне делать больше нечего, как целыми днями злиться на тебя и вспоминать все твои гадости? — фыркаю я и невольно улыбаюсь при мысли, что даже такой, как Вишнякова, порой бывает очень стыдно. — Было и было. Ещё пара-тройка коктейлей и память моя сама вытеснит всё плохое.

— Мне бы твою способность забывать и прощать.

— Ну… спор тот я, может, и простила Саше. Ты, Марин кончено, скажешь, что я дура, но я всё-таки поверила ему, что он общался со мной искренне. Не из-за спора, а просто потому, что сам захотел. Но вот тот поцелуй с Шакуровой, — голос предательски дрогнул, но я заставила себя продолжить уже чуть тише, — То, что он на него ответил… этого я простить не могу.

— Погоди, какой ещё спор?! — подаётся вперед Марина, округляя глаза. — И с чего ты вообще взяла, что Сашка был рад тогда целовать Шакурову?!

— Но мы же с тобой сами всё видели…

— Да что ты там успела увидеть за пару секунд! Я же тебя увела, когда началось самое интересное! — орёт Вишнякова. — Лиз, ну прости ты меня дуру… Я ведь реально хотела, чтобы ты подумала, что с Янкой у них всё налаживается… лишь бы ты от него отстала! Только не так всё было на самом деле! Мне потом коллеги донесли, что Сашка отлепил от себя Шакурову, не без труда, конечно, но отлепил. И что-то ей сказал, что ей явно не понравилось. А Янка такой холодный прием не оценила и закатила скандал прямо там у лифта. В общем, в кое-то веки не я, а Корсаков взял огонь на себя… Ладно хоть охрана быстро подоспела. Шакурову внесли в чёрный список и вход в офис ей теперь запрещен.

А это значит… что Корсаков и не думал возвращаться к своей бывшей? А я в очередной раз выставила себя ревнивой дурой, которая ни на грамм ему не доверяет! Прижимаю пальцы к вискам, пытаясь осознать всё услышанное. Казалось, ещё чуть-чуть и у меня просто взорвётся голова от одной мысли, сколько я всего натворила. И как много мне предстоит исправлять.

Что ж теперь я понимаю, почему мы всё-таки смогли найти общий язык с Маринкой. Ломание дров в особо крупном размере — это похоже наш любимый с ней вид спорта.

— Лиз, ну прости, правда… Хочешь я опять перед тобой на колени встану, а?

— Марин, я ещё от того раза не отошла, угомонись.

— Тогда рассказывай всё с самого начала! Что ещё за спор? И почему я о нём ничего не знаю?!

— Потому что частично он касается и тебя, — тяжело вздыхаю я, и как на духу рассказываю Вишняковой всё то, что происходило в моей жизни за последнее время. И какую роль в этом во всём сыграл Ярик.

Вишнякова слушала меня, не перебивая. Она даже не вставляла никаких междометий, но я видела, что она действительно внимала каждому моему слову. И о какой-либо реакции я могла догадываться только по её расширяющимся глазам или внезапно побледневшему лицу. Закончив свой длинный и немного сбивчивый монолог, я выжидающе посмотрела на блондинку.

Марина тяжело вздохнула, уронила голову себе на ладони и замерла на несколько мгновений. Возможно, потом я буду жалеть о том, что всё-таки вмешалась и рассказала об истинном отношении к ней Ярика. Но сейчас мне казалось самым верным и правильным решением прекратить этот детский сад.

— Ничего у вас с Сашкой не закончено, Лиз, — наконец говорит Вишнякова, поднимая на меня взгляд. — И эти билеты вовсе не означают прощание или чего ты там себе надумала.

— Да откуда ты можешь знать, что…

— Лиз, я сама заказывала эти самые билеты с открытой датой. Сашка попросил оформить билеты на двух человек. Тут и семи пядей во лбу не надо быть, чтобы догадаться — ни в какую Италию он тебя одну не отпустит, а полетите вы вместе…

— Но… а как бы он узнал, когда… мы же не помирились…

— Так помиритесь! — заявляет Марина безапелляционным тоном и смотрит на меня так, будто я сейчас сморозила какую-то несусветную глупость. — А что касается чувств с его стороны, тоже можешь не переживать — Сашка тебя любит.

— Ещё несколько дней назад ты пела совершенно другое, — недоверчиво усмехаюсь я. — Что я ему не подхожу и никакого будущего у нас с ним нет. Что тебе такого наговорил про меня Мерминский, что ты вдруг резко поменяла своё мнение на сто восемьдесят градусов?!

— Дело не в Ярике, — качает головой блондинка. — Точнее не только в нём. Понимаешь, там на интервью, я увидела… как вы смотрите друг на друга, так сыграть нельзя. Я особенно внимательно наблюдала за тобой, как ты на него смотрела, как реагировала на его касания, как ты улыбалась. А как он смотрел на тебя это… это что-то, Лиз! Я и раньше вас видела вместе, но мне кажется, именно на интервью у меня как будто упала пелена с глаз. Может это просто такая особенность видеосъемки, когда под объективом камер любые чувства можно разглядеть, как под микроскопом, я не знаю. Но я отчетливо видела то, о чём между вами не говорилось вслух. И Ярик… он просто добавил сегодня и окончательно открыл мне глаза. Я правда уверена, что всё у вас будет хорошо. Лиз, пойми, Корсаков молчит вовсе не потому, что ничего к тебе не чувствует…