— Чтобы записывать гениальные идеи для своих текстов, — пояснил Корсаков.

Смущённо улыбаюсь и тянусь к Корсакову, чтобы чмокнуть его в щёку.

— Спасибо.

— И всё? — наигранно возмущается Саша.

Моя попытка обойтись целомудренным поцелуем потерпела позорное поражение. Тяжело вздыхаю и тянусь к его губам. Оставляю нежный поцелуй, слегка провожу подушечкой большого пальца по щеке, поглаживая, едва прикасаясь к лёгкой щетине. Даже щетина Корсакову идёт. Чёрт, да ему всё идет! Подвисаю, глядя в эти серые бездонные глаза, которые близко-близко, и вновь готовы утащить меня за собой в свой омут.

— Большое спасибо, — говорю я, всё ещё касаясь слегка губами.

— Вот так намного лучше, — смеётся Саша и прижимает меня к своей груди. Быстрый стук сердца почему-то наоборот успокаивает и вводит меня в расслабленное состояние. Просто отпустить мысли, просто не думать ни о чём плохом… — Но это ещё не всё.

— Не всё? — переспрашиваю я.

— Впереди ещё сюрприз, — подмигивает Саша. — И нам лучше поспешить.

Я не стала выпытывать, что за сюрприз, и включила режим ожидания. Всё-таки одного у Корсакова не отнять — в сюрпризах он явно был мастер.

«Ну поухаживал бы Санька за ней, он это умеет, порадовал девочку».

Так некстати всплывшие в мозгу слова Мереминского добавили нотку грусти к этому чудесному вечеру. Сюрприз — практически всегда беспроигрышный вариант, чтобы завоевать благосклонность девушки. Тем более, тут сама судьба подсунула Корсакову в руки удачные карты: и повод поздравить есть, и поддержку можно оказать после неприятного разговора с отцом. Судя по всему, Александр третий не стал упускать такой шанс.

Ну что ж, можно ведь просто насладиться тем, что мне приготовили. Главное, не отключать голову, и не забывать об истинном мотиве со стороны Саши…

Наконец, мы завернули на парковку Центрального парка. Всматриваясь в непроглядную темень, которую едва освещал тусклый свет фонарей, я ощутила лёгкое замешательство. Что нам делать ночью в тёмном парке? Нет, Корсаков на маньяка, конечно, не тянул от слова «совсем». Но кто ж их этих маньяков знает? Я всё-таки по ним докторскую не защищала.

— Я прямо чувствую, как ты сейчас напряглась, — засмеялся Корсаков. И от этого беззаботного смеха всё мое волнение куда-то улетучилось.

— Вот как?

— Ты дышать стала по-другому. Волнуешься?

— А стоило бы? — не удержалась я от сарказма. Как будто меня каждую ночь привозят на прогулку в тёмный парк! Да ещё и без объяснения причин.

Вместо ответа Саша заглушил мотор и ловко выскочил из машины. Особого страха я почему-то не испытывала. Но вот треснуть Корсакова хотелось неимоверно за эту его напускную таинственность.

Саша захватил из багажника увесистый баул и бодро зашагал вглубь парка.

— А там что? Лопата?

— Лиз, ты портишь весь романтический настрой.

— Ну извини-и-и-те, — протягиваю я. — И долго нам ещё идти?

— Почти пришли.

Завернув куда-то в сторону, я увидела огороженную площадку и невысокого мужчину в отдалении.

— Здравствуйте, Александр, — поприветствовал он Корсакова. Пока мужчины обменивались рукопожатиями, я старалась оглядеться вокруг. На земле располагались два бесформенных нечто… и небольшой столик. Подойдя поближе, я увидела, что две бесформенные кучи это не что иное, как огромные кресло-мешки. Сзади что-то вспыхнуло, и я невольно зажмурилась от яркого света. Оглянувшись, я с удивлением обнаружила ожившее полотно экранного проектора.

— Это что… кино под открытым небом? — ахнула я.

— Да, но только для нас двоих, — Корсаков обнял меня сзади за талию, разместив голову на моем плече. — Нам с тобой выпала честь первыми открыть сезон.

Ага, на несколько недель раньше положенного. Для просмотра фильмов под открытым небом, конечно, было рановато. Обычно сеансы начинались не раньше мая.

Оторвавшись от меня, Саша наконец-то продемонстрировал содержимое своего баула. Лопаты там действительно не оказалось. Зато там были тёплые вещи и плед, в которые меня заботливо укутали. Саша разместил на столике попкорн, термос с чаем и небольшую коробку, в которой, наверное, располагались какие-то вкусняшки.

В кресло-мешке сидеть было непривычно, но вполне удобно, а свитер Корсакова окутывал меня теплом и лёгким ароматом его парфюма. Он так приятно сочетался с ароматом весенней ночи и горячего чёрного чая с бергамотом, что этот букет из запахов навсегда остался в моей памяти, как одно из самых ярких воспоминаний об этом вечере.

— Мне кажется, ты хочешь меня откормить, — пробурчала я, доставая из коробки какую-то штуку похожую на киш. Но тут же заглушила всё свое недовольство восхищенным мычанием. До чего же вкусно! Мягкий тягучий сыр, лосось, брокколи… божественно!

— А ты каждый день полноценно завтракаешь, обедаешь и ужинаешь? — интересуется Корсаков.

Врать не хотелось. Питаюсь я действительно, как придётся. То завтрак пропущу, то обед плавно перетекает у меня в ужин, если в течение дня запланировано слишком много встреч. И ещё не стоит забывать про кофе, который я могу хлестать цистернами. Поэтому я лишь отрицательно покачала головой.

— Тогда имею полное право тебя откармливать.

Вот опять он включает свои командирские замашки! Хотя ладно, пускай кормит. Жалко мне что ли? Главное, чтобы не на убой.

Саша удобно разместился на своём кресле, которое стояло практически вплотную к моему. Отчего казалось, что это одно огромное кресло. Протянув мне стакан с чаем, Саша ловко юркнул ко мне под плед.

— Я думала, ты и для себя взял тёплые вещи.

— Зачем? С тобой рядом всегда тепло.

Корсаков протянул меня к себе, и мне ничего не осталось как положить голову ему на плечо. Странно было сидеть вот так одним, в опустевшем парке, практически в кромешной темноте, освещаемой лишь светом экрана. Парень, который нам всё настроил для кинопросмотра, куда-то уже незаметно ретировался.

Мне было слишком хорошо. До щемящего чувства где-то в области сердца. Я не должна была поддаваться нахлынувшим эмоциям, но ничего не могла с собой поделать. Потому что это было неправильно… Наверное, я просто устала. День сегодня был насыщенный и тяжёлый. Вот потому хитрый план Корсакова возымел такой эффект — сейчас рядом с ним мне было по-настоящему тепло и уютно. Мне не хотелось думать ни о чем плохом. Вместо этого я хотела просто насладиться моментом. Даже если это всё не всерьёз, можно ведь ненадолго обмануть себя? Да, потом будет ещё больнее выныривать в реальность, знаю. Но если позволить себе всего лишь чуть-чуть…

— Надеюсь с фильмом я угадал, — прошептал мне на ухо Корсаков, и щёлкнул пультом.

Жар дыхания, тепло его рук запускали лёгкую дрожь по моему телу. Мне казалось, что моё сердце застучало в тысячу раз сильнее, и каждый новый удар становится достоянием всей округи. Какой фильм, если присутствие Корсакова полностью туманит мой разум?

Но я не смогла остаться равнодушной к этому киношедевру. Я узнала фильм по первым же кадрам. Издав радостный вопль, я кинулась душить в объятиях Сашу, каким-то чудом всё-таки умудрившись не ошпарить его чаем.

Римские каникулы. Он запомнил!

Когда Саша вновь нашел мои губы, и притянул к себе, в моей голове не осталось ни одной мысли. И только один навязчивый вопрос сумел проникнуть в мой поплывшее сознание: чёрт, ну почему нельзя, чтобы так было всегда?

Как вы уже поняли, несмотря на все свои сомнения Лиза обычная девушка, которой сложно оставаться равнодушной к вниманию Корсакова. Поэтому придерживаться своего изначального плана ей будет довольно непросто…

Воспоминания о прошедшем вечере заставляли меня ехать на работу с глупой улыбкой на лице. И её никак не удавалось стереть. Даже предстоящая летучка не могла испортить мне настроение.

Я в очередной раз поймала себя на мысли, что совершенно не могу воспринимать Корсакова, как своего клиента или как серьёзного руководителя крупной компании. Может, потому что рядом со мной он совершенно другой? Такой простой, земной парень. Правда который с лёгкостью может организовать личный кинопоказ под открытым небом… Но даже если бы мы просто несколько часов просидели на лавочке, целуясь и разговаривая о всякой ерунде, уверена, мне точно понравилось. Было в Корсакове что-то такое, что притягивало и заставляло жадно ловить каждое его слово, краснеть от пылких комплиментов и безуспешно пытаться утихомирить зашкаливающий пульс от его прикосновений: то лёгких и нежных, то страстных, толкающих перейти все возможные грани. Но Саша не переходил, да и я как могла, держалась. Я помнила про эти чёртовы три недели. И истинные причины тест-драйва отношений. Это не могло не отрезвлять.