И следом добивает меня своим вопросом:

— Он ведь просто живёт дальше? Тот, кто разбил тебе сердце?

Мне кажется, из моих лёгких разом выбили весь воздух, и я забываю, как дышать.

— Почему ты не можешь? Просто жить дальше.

Почему он читает меня, как раскрытую книгу? Читает с лёгкостью всё то, что я так упорно зашифровывала? Возрождает из пепла сожжённые страницы. Меньше всего я сейчас ожидала попасть на сеанс психоанализа к господину Корсакову, чтобы мне вот так бесцеремонно перетряхивали самые потаённые уголки моей души.

Да, в душу я никого больше не собиралась впускать. Вполне хватило Гордеева, который сначала поселился там, а потом отломил частичку моей души и забрал с собой. Все знают такое понятие, как разбитое сердце. Но почему никто не говорит, что ещё и душа после предательства меняется необратимо? Потому что какая-то её часть просто навсегда отмирает. И на этом месте образовывается пустота.

В привычном для всех понятии Лёша меня не предавал, ведь он мне не изменял. Но как можно называть ещё поступок, когда любимый человек просто отказывается от тебя и вычёркивает из своей жизни? Выбрасывает тебя, как ненужный башмак? Как будто все годы, что мы были вместе, это чистой воды недоразумение, которое наконец-то закончилось. А без меня его жизнь стала только лучше и заиграла яркими красками…

Я сглатываю скопившеюся боль и обиду, которая никак не хотела покидать моё сердце даже спустя столько времени. Нельзя показывать свою слабость. Усилием воли я моргаю, чтобы отогнать прочь непрошенные слёзы. Он ведь специально хочет меня задеть и вывести на эмоции. Чтобы… чтобы я захотела попробовать двигаться дальше? С ним? Он сейчас, как опытный бизнес-стратег пытается отыскать для меня мотивацию?!

Пора бы уже и его немного выбить из седла. Почему это я одна тут отдуваюсь за десятерых в своём моральном дискомфорте?

— Саш, зачем тебе это?

— Что именно?

— Пытаться помочь мне жить дальше? — нервно разглаживая несуществующие складки на джинсах и поднимаю глаза на Александра третьего. — На свете миллион девушек. Зачем тебе именно я?

Корсаков не сводит с меня внимательного взгляда, будто ещё не все успел прочесть по моему лицу. Сейчас я не против побыть открытой книгой. Сиди, читай. Я всё знаю, мне больно, и не надо всех этих игр.

Ведь ещё не поздно сказать правду.

— Не стоит искать логики, там, где её нет, — наконец говорит он, разрывая мучительную тишину.

Не признался.

— Поверь, со мной тебе будет довольно сложно. Это не стоит того, — горько улыбаюсь в ответ.

— Может позволишь мне самому решать?

— А ты значит из тех, кто не привык к отказам? — саркастически поднимаю бровь, кидая короткий испепеляющий взгляд.

— Когда они необоснованны? Нет.

— Что значит не обоснованы?

— То и значит, — Корсаков легонько щёлкает меня по носу. От такой наглости я на секунду даже впадаю в ступор. — Я прекрасно вижу, что я тебе нравлюсь…

— Самомнение у тебя, конечно…

— Хорошо, давай скажем по-другому — я тебе интересен. И это факт, который глупо отрицать.

— Ладно, ты мне не противен. Признаю.

— Спасибо за крошки с барского стола, — хмыкнул Корсаков на моё заявление. — Вот про это я и говорю. Есть факты, а есть какие-то твои заморочки, сомнения. Если их убрать, поверь, всё будет не просто хорошо. Всё будет замечательно!

— Ты ни в какой секте не состоишь случайно? А то ты какой-то уж слишком жизнерадостный, — с сомнением в голосе протянула я.

— Лиза!

— Что Лиза? Корсаков, чего ты от меня хочешь?!

— Давай попробуем.

— Что?

— Быть вместе. Ты и я, — Саша вновь берет меня за руку, и я как в замедленной съёмке наблюдаю, как он переплетает наши пальцы.

Змей. Змей искуситель. Причём профессиональный! Ведь даже зная всю неприглядную правду об их пари с Мереминским, я всё равно не могла заставить своё сердце биться в привычном ритме.

— А как же мой вагон и маленькая тележка сомнений? От них так просто не избавиться, — вновь иду я на попятную. Интересно, ему самому не надоело меня уговаривать? Насколько безгранично его терпение?

— А их мы победим, — подмигивает мне Корсаков. Почему-то он полностью игнорирует тот факт, что я пытаюсь расцепить наши руки. — Ты знаешь, что нужен двадцать один день на то, чтобы внедрить в свою жизнь новую полезную привычку?

— Погоди, ты сейчас на что намекаешь? Это ты что ли будешь моей полезной привычкой?!

— Почему бы и нет? — Александр третий шутливо играет бровями. — Лиз, соглашайся. Устроим, так сказать, небольшой тест-драйв. И если через три недели ты решишь, что между нами по-прежнему ничего не может быть, то…

— Ты благополучно свалишь в закат? — недоверчиво хмыкнула я.

— Ну я хотя бы попытаюсь, — смеётся в ответ Саша.

Три недели отличный срок, чтобы проучить Корсакова. Убить энное количество его нервных клеток и от души поизгаляться. Чтобы больше не повадно было спорить! Ни на кого и ни на что. Никогда.

Будущего у нас с ним нет. Ни с того начали. Без искренности и доверия ничего нельзя построить. Да и сомневаюсь, что мне удастся влюбить его в себя за это время. Я же не роковая красавица, да и не мисс Поволжья… Просто временный, проходной вариант, как сказал Мереминский.

Идея с тест-драйвом вполне рабочая. Особенно для того, чтобы провернуть мой план с местью. Впрочем, так просто соглашаться было бы глупо. И подозрительно. Поэтому я всем своим видом показываю, что не спешу встречать идею Корсакова на «ура». И в ответ удручённо качаю головой.

— Какие-то непривлекательные условия. Саш, мне нужны гарантии.

— Гарантии чего?

— Что мой выбор и моё мнение для тебя действительно что-то значит, — чуть тише говорю я, вкладывая в голос максимальную серьёзность. — Что ты действительно не будешь настаивать и просто уйдёшь из моей жизни. Если ты готов дать мне слово, то я подумаю над твоим… тест-драйвом.

Я вижу, что Саша готов просто в ответ отшутиться, но что-то в моём взгляде заставляет его притормозить. Потемневшие, графитовые глаза прожигали меня насквозь. Но я не отводила взгляд, как бы тяжело мне сейчас не было.

— Хорошо, даю тебе слово, — медленно произносит Саша.

— Тогда я обдумаю твоё предложение, — улыбаюсь краешками губ. Саша ухмыляется и заводит машину. Боюсь даже посмотреть на часы, сколько сейчас времени. Мне кажется эта какая-то бесконечная пятница. Может быть, мы все попали в какую-то временную петлю и просто не знаем, как из неё выбраться? Слишком много событий для одного вечера.

Саша больше ничего не говорил и лишь включил на фон лёгкую спокойную музыку. Мимо проплывали огни большого города, постепенно смазываясь для меня в одно большое яркое пятно. Усталость и моральное потрясение давали о себе знать. Прикрыв глаза на долю секунды, я в следующий момент с удивлением обнаружила, что мы уже паркуемся в моем дворе.

— Итак, твой ответ? — оборачивается ко мне Саша.

— Корсаков, ты издеваешься? — моргаю я, пытаясь вновь влиться в реальность. — Сейчас?

— А ты рассчитывала, что я тебе снова дам шанс уйти в подполье? — смеётся Александр третий. — Это оказалось довольно чревато, как мы недавно выяснили. Так да или нет?

Молчу и сосредоточенно хмурюсь. Мне не нравится это давление. Как будто меня заставляют играть по чужим правилам. Даже с этим ответом мне хотелось немного помучить Александра третьего, потрепать нервы. Но под этим пристальным искрящимся взглядом лукавых глаз было сложно гнуть свои правила игры. Обаяния Корсакову было не занимать.

— А тебя не смущает тот факт, что мы с тобой слишком разные? — спрашиваю я, прибегая к последнему аргументу. И ведь это действительно очень важный момент. То, что я с успехом засыпаю в его дорогих авто при каждом удобном и неудобном случае не означает, что я привыкла к такому образу жизни. И что для меня вся эта богатая жизнь — норма.

— Мм, неужели? — протягивает Саша, начиная играючи накручивать прядь моих волос. Так и знала, что причёска растрепалась после их драки с Мереминским! А после нашего последнего поцелуя так тем более. — Две руки, две ноги, два глаза. Я что-то не вижу различий.