Нас разделяло достаточно большое расстояние. Но то ли разыгравшиеся нервы сыграли злую шутку с моим сознанием, то ли под влиянием стресса все органы чувств, и в том числе зрение усилилось во мне во сто крат — казалось, я могла отследить по его лицу каждую меняющуюся эмоцию. Какой-то злобный звериный прищур и губы, искривленные в горькой усмешке.
Он всё видел.
И он всё не так понял! Совершенно не так!
Несколько секунд мы смотрим друг на друга, глаза в глаза. Я не могу пошевелиться и лишь отчаянно мотаю головой, будто это поможет понять Саше, что всё увиденное здесь — одна большая ошибка.
Мне хотелось кричать, что я всё могу объяснить, но эти слова казались мне пафосными и нелепыми. Они застревали болью в горле, так и не вырвавшись наружу, и угасали во мне, как и надежда, что Корсаков меня выслушает.
Саша бьёт по газам, и на бешеной скорости, которая явно опасна и для него, и для всех окружающих, покидает парковку. И этот рёв мотора отзывается в моем сердце яркой вспышкой боли, точно по нему проехались пару раз колесами.
Уехал. Вот и всё.
Я перевожу взгляд на Лёшу и понимаю, что он без труда сложил два плюс два, и доволен получившимся результатом. По этой самодовольной ухмылке, что растекалась по его губам, было ясно, что владельца авто он признал.
Поплывшим взглядом, сотрясаясь от клокочущей внутри меня злости, я обвожу взглядом парковку, и как в замедленной съёмке вижу обеспокоенного Фару, который застал только самый конец разыгравшейся сцены. А в отдалении сбоку — Лану, и вышедшего ей навстречу из машины Мереминского.
Зубкова переводит взгляд с меня на Лёшу, и разочарованно качает головой.
В отчаяние сжимаю кулаки и разворачиваюсь к Гордееву.
— Ты это специально, да?!
Глава 34
— Лиз, ты чего…
— Специально всё подстроил, да?! — ору я, не обращая внимание на невольных свидетелей. — Именно сейчас тебе нужно было прийти и всё испортить?
— Я приходил вчера, но…
— Что так плохо живётся, зная, что я по тебе не страдаю? Да, Лёш?! Ты где был все те месяцы, что я с ума сходила и по кусочкам себя собирала?! Где? Развлекался? Самооценку себе поднимал? — меня начинает трясти, и я обхватываю себя руками, стараясь хотя бы сохранить равновесие. Просто стоять на месте сейчас стоило мне каких-то нечеловеческих усилий. Мне то ли хотелось кинуться на землю, и колотить ногами, то ли вцепиться в Гордеева и расцарапать ему морду. — Следил да, нашла ли я тебе замену? Поэтому сразу же объявился?
— Всё не так! — уже орёт в ответ Лёша, явно ошарашенный моим неожиданным выпадом в его адрес. Хватает меня за плечи и встряхивает. — Ты ничего не знаешь! Чем я сейчас живу, что происходит…
— И знать не хочу! Оставь меня в покое! — в отчаянии толкаю его кулаками в грудь с такой силой, что Гордеев даже слегка качнулся.
— Лизуль, но…
— Просто исчезни! Просто дай мне жить! — продолжаю колотить по его груди кулаками, будто это поможет вдолбить Гордееву в голову, что у нас с ним действительно всё закончилось.
— С ним что ли? — Леша перехватывает мои руки и с силой сжимает запястья. Глаза полыхают гневом. — С тем, кто даже не вышел из машины, увидев, как его девушку кто-то целует? Кто просто трусливо сбежал на своей крутой тачке? Это с ним ты собралась строить новую жизнь?!
— Благодари бога, что он не вышел из машины и не отметелил тебя так, как ты этого заслуживаешь, — злобно цежу я. Как удобно быть храбрым, когда твоей физиономии ничего не угрожает! Но в то же время слова Гордеева действительно ранят и рождают в моей голове рой неприятных мыслей.
— Лиз, да очнись ты уже наконец! Да я понимаю, деньги, статус, красивые ухаживания могут затуманить мозги. Ну не нужна ты ему, — Лёша смотрит на меня с какой-то показной жалостью, даже посмел утешительно провести рукой по моим волосам. А я руку эту ему хочу вырвать и засунуть в одно известное всем место! — Была бы нужна, не уехал. Ты мне нужна, глупенькая! Я без тебя не могу, понимаешь? А деньги — это не главное. Я ведь заработаю, много заработаю, слышишь, зай? И ждать буду, когда простишь. Столько, сколько нужно…
— Да ты больной! Больной на всю голову! — ору я. Ещё немного, и я скачусь в истерику. Нужно срочно заканчивать этот невыносимый разговор. — Нет у нас с тобой будущего, Лёш! Нет и не будет! — разворачиваюсь, не глядя ни на Фару, ни застывших вдали Лану и Ярика. И как фурия, вылетаю с парковки.
Плевать мне на всё то, что там нёс Лёша. Всё это слова, которыми он ловко может опутать, заставить поверить в любую чушь, что была ему удобна. Раньше я бы повелась, но теперь я стала умнее. Пошел он к чёрту! И глупенькой меня называть больше не надо!
Дрожащими пальцами ищу в контактах номер Александра третьего. Гудок, ещё гудок, сбрасывает. В отчаянии набираю номер, раз за разом, пока заунывный голос автоответчика не сообщает мне, что абонент выключен или находится вне зоны действия сети.
Это нечестно! Почему я всегда давала человеку возможность высказаться и всё объяснить, а меня сразу же записали в предатели? Что я ему сделала? За что он со мной так? Неужели прав этот чёртов Гордеев — и я ему просто не нужна?! Поигрались и хватит. Ведь пока играли по его правилам, всё было нормально, но стоило только чуть задеть его самолюбие и всё? Сразу же все мосты надо жечь без оглядки?
Неужели он действительно поверил, что я могла так поступить?! Целоваться с другим, изменять? Пускай у нас с Александром третьим и нет никаких отношений, кроме этого чёртова тест-драйва, но я не тот человек, который может изменять! Это не в моей природе! Мог бы уже понять это после той ситуации с Яриком!
Неизвестность убивает. Пускай бы лучше вышел и набил морду Гордееву, наорал на меня, ругался на чём свет стоит, но только не это холодное молчание!
Не выдерживаю и печатаю сообщение:
«Саш, это не то, о чём ты подумал. Всё совсем не так. Просто дай мне объяснить»
Я уже миновала автобусную остановку, и шла пешком к своему дому мимо задыхающегося в пробках потока машин. И я задыхалась вместе с ним, размазывая мокрые дорожки слёз по щекам. Внутри с каждой секундой всё сильнее разрасталось ужасное предчувствие, что Саша больше никогда мне не ответит.
Я не помнила, как добрела до парка, как уселась на лавочку, погружаясь в какой-то собственный вакуум из обрывков мыслей и эмоций, давящего чувства в районе груди и полного непонимания всего происходящего. Вокруг кипела жизнь — влюбленные парочки гуляли, держась за руки, носились с криками дети, семьи неторопливо вели малышей к аттракционам. А я сидела и будто наблюдала себя со стороны. Потерянная, жалкая, одинокая. С размазанной тушью и опухшими губами, которые я искусала до крови.
Сообщение не прочитано.
«Я всегда давала тебе возможность высказаться. Даже если не очень хотелось слушать».
Боже, зачем я это пишу! Что за бред! И почему я готова сейчас пройтись ногами по остаткам своей гордости, но только донести до Корсакова правду?!
Правду. До человека, который с самого начала был со мной неискренним. С самого первого слова при знакомстве. Смешно.
Осенившая вдруг мысль, заставила меня резко поднять склоненную в рыданиях голову и шире распахнуть глаза. Если тест-драйв провален, значит проигран и спор. Значит, нет никакой надобности ломать комедию и притворяться моим парнем, который так сильно жаждет со мной отношения. Так может, всё что случилось — это просто отличный повод для Корсакова избавиться от меня и от моего присутствия в своей жизни?
Почему же так больно? Ведь говорила себе, что нельзя привязываться, нельзя влюбляться. Что эти три недели нужно держать дистанцию. А на деле? Боролось, боролось с собой и проиграла. И признаться даже в мыслях страшно, что чувствую на самом деле. Страшно заглянуть туда, в душу к себе, в самое сердце.
Потому что… я его люблю?
Одна только эта мысль переворачивает всё внутри, как будто в один миг наступило прозрение. Яркое, порывистое, мучительное, и в то же время прекрасное. Я люблю Сашу. Вот так по-глупому, вопреки всему. Хотя и не знаю его настоящего, а так — только те стороны, что сам разрешил посмотреть. Ни о прошлом ни разу не поговорили, ни о будущем… Что в любовь и брак он не верит, серьёзные, между прочим, вещи, я и то от его отца узнала.
