Целоваться тут вроде бы не принято, но Корсаков приобнимает меня одной рукой за талию и оставляет лёгкий поцелуй на щеке.

— Не скучай. Я скоро.

Хочется сказать, что и то и другое вряд ли возможно. Настолько инородно я чувствовала себя в этом обществе и настолько хорошо знала работоспособность Александра третьего. Если уж он на благотворительном приёме решил добить какой-то вопрос, то сомневаюсь, что он обойдётся парой тройкой фраз. Домбровский этот, как я вижу, производит впечатление несговорчивого и властного человека, который привык, что перед ним все бегают. Мысленно пожелав Саше удачи и от всего сердца веря в его дипломатические способности, я отправилась на поиски пропитания и шампанского. Потому что до нашего уединенного уголка, который мы облюбовали с Корсаковым, официанты практически не долетали.

Дохожу до фуршетного стола, стараясь привлекать минимум внимания со стороны гостей — ну просто ниндзя в платье, не иначе! Но уж лучше так, чем быть вовлеченный в разговор с людьми, которых я совершенно не знаю. Да и что-то мне подсказывало, не каждую из тем на этом вечере я смогу поддержать.

Заветные канапе и закуски были уже рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки, как в меня со всего размаху врезается какой-то высокий амбал, обтянутый в смокинг.

— Прошу прощения! Вы в порядке? — гремит рядом со мной сочный бас. — Я не сильно вас задел?

Конечно, толчок в спину был довольно болезненным, наверняка завтра у меня там появится синяк. Но кости целы, платье тоже. Поэтому нужно постараться успокоить человека, схватить фужер с шампанским и по-тихому ретироваться к стеночке. Пока я опять не вляпалась в очередную историю.

— Не переживайте, я в порядке, — поднимаю глаза на нарушителя моего личного пространства и впадаю в ступор. Просто стою, раскрыв рот, больше не в силах ничего произнести вразумительного и членораздельного.

Нет, ну этого просто не может быть!

— Саша… А ты тут как оказался?! — наконец-то выдавливаю из себя, все ещё с трудом веря в происходящее.

[1] Полуофициальный дресс-код для вечерних торжественных мероприятий

— Привет, Лиз, — смущённо улыбается Александр второй. В смокинге! С бабочкой! В лакированных туфлях! И без своего железного коня! Не знаю какой из этих пунктов вызвал у меня наибольшее изумление. — Ну что ж… я знал, что когда-нибудь мы с тобой обязательно пересечёмся на таких мероприятиях.

— Почему? — мне оставалось только хлопать глазами и пытаться осмыслить происходящее. Человек знакомый, голос знакомый, а вот внешний вид, речь — как будто открутили от другого персонажа и приставили к Александру второму.

— Так ты же с Корсаковым, — усмехнулся Санёк. — И это было бы логично.

— Так вы уже были знакомы с Сашей?!

— Были, но шапочно, — раздаётся рядом со мной голос Александра третьего. Под моим изумленным взглядом мужчины обмениваются вполне себе дружелюбным рукопожатием, после чего Саша встаёт сзади и кладёт руки на мои плечи. То ли снова для профилактики обозначая свои собственнические позиции, то ли стараясь меня успокоить перед надвигающейся вспышкой гнева. И да, она вполне могла скоро начаться, потому что я ни черта не понимала, что тут происходит! — Скорее я ближе знаком с его родителями. И да, каюсь, Александр Семёныч, не признал вас тогда, так сказать, в гриме. Хотя лицо показалось мне смутно знакомым.

— Ничё. Да меня мать родная иногда в мотокостюме не признаёт, — хохотнул Санек, на секунду вернув себя прежнего. Но тут же осёкся и даже опасливо посмотрел по сторонам. — В общем, я не в обиде. Да я и сам, если честно, был рад немного пошифроваться. Ладно, давайте отойдём ненадолго. Я так понимаю, у Лизаветы есть ко мне вопросы.

Лизаветы! Да я сейчас хлопнусь от изумления в обморок! И вопросов у меня целая куча!

Отходим вглубь зала, аккуратно лавируя между небольшими компаниями людей.

— Откуда ты знаешь его родителей? Вы общаетесь семьями? — обращаюсь я на ходу к Корсакову.

— Да. И вообще-то ты их тоже теперь знаешь.

— Я?!

— Ну да. Это же Свиридовы.

Корсаков явно потешается над тем, как мои глаза стремительно вылетают из орбит. Хватаю Санька за рукав смокинга, чуть приостанавливая, не в силах скрыть своё изумление:

— Ты сын тех самых Свиридовых?!

— Ага. Тех самых, — усмехается Саня, и я отчётливо слышу в его словах грусть.

— Но почему… Ты же говорил, что работаешь курьером… И как это возможно…

— При таких-то родителях? — заканчивает за меня Александр второй. — Можно, Лизк. Если не понимаешь весь этот их образ жизни. А я никогда не понимал. Ну ты сама посмотри на меня, я же тут как слон в посудной лавке, на которого напялили костюм!

— Но ты же всё-таки здесь.

— Ну я как-никак единственный сын и наследник, которому потом помимо бизнеса ещё и предстоит заниматься их благотворительными фондами, — тяжело вздыхает парень. И подзывает рукой к себе одного из официантов, чтобы взять напиток. — Поэтому иногда приходится посещать такие мероприятия.

— А как родители относится к твоему байкерству?

— А ты как думаешь? С восторгом? Нет, конечно, — смеётся Саня, пригубив свой янтарный напиток. — Просто у нас с ними договорённость — я гуляю, веселюсь и живу в своё удовольствие до поры до времени. Потом остепенюсь и приму все дела, как и положено.

— И сколько тебе осталось, вот так гулять? — зачем-то спрашиваю я. Корсаков стоит за мной, точно молчаливая тень, в наш разговор не вмешивается. Хотя на каком-то клеточном уровне чувствую, что он с удовольствием бы покинул компанию Свиридова-младшего. И самое главное, утащил бы отсюда меня.

— Пока ещё поживём… Но часики тикают.

Кстати, о времени.

— Сань, а ты мне вообще собирался говорить, кто ты такой на самом деле? Хоть когда-нибудь?

— Собирался, конечно. Ты же мне уже не чужой человек, — тёмно-карие глаза на секунду озарились лукавым блеском. А руки Корсакова на моих плечах слегка напряглись. — Но не сразу.

— Вот как? — хмыкаю я, не скрывая в голосе лёгкой обиды.

— Прости, Лизок. Просто, знаешь, иногда хочется, чтобы…

Санёк запнулся, пытаясь подобрать слова и нервно взъерошил свой уже изрядно отросший ёжик на голове.

— Видели в первую очередь тебя, — неожиданно приходит ему на помощь Корсаков. — А не твои деньги.

— Да, именно так. Тебя, а не деньги и не известных родителей, — кивает Санёк. — Лизк, ты один из самых искренних людей, которых я знаю. И твоё отношение, оно настоящее. И поверь, это действительно дорогого стоит.

Только почему никто не спешит проявлять свою искренность в ответ?! Эти слова так и рвались у меня с языка, но я лишь тяжело вздохнула и отвела взгляд. Сейчас не время и не место для разборок.

И кстати об искренности.

— Сань, насчёт той смски, что Римма тебе изменяет… Это из-за меня тебе прислали. У меня появился какой-то анонимный недоброжелатель, который зачем-то решил усложнить мне жизнь. Саше тоже такие приходили, — наконец решаюсь признаться я. Ну раз уж сегодня вечер разоблачений. — Мне очень стыдно, что из-за этого вы поссорились. Я не знаю, кто этот аноним, но я с удовольствием свернула бы ему шею. Правда! Извини, что только сейчас об этом говорю…

— Да не убивайся ты так. Мы уже помирились…

— Слава богу!

— … и расстались, — смеётся Санёк. — Аноним твой удачливый сучонок, взял и попал пальцем в небо. Римка не так проста оказалась, как я думал. И действительно крутила шашни с одним хмырем на стороне, не из нашей компании. Причем уже давно. А параллельно решила ещё и мне дать зеленый свет, когда прознала, что я… ну тот самый Свиридов.

— Вот ведь… Чёрт! Сань, мне очень жаль, правда…

— Да чего уж тут поделать. Дело, Лизок, житейское. Ладно, веселитесь, ребята, а я пошёл отрабатывать свою знаменитую фамилию, — Саня отсалютовал нам бокалом и поспешил удалиться.

Бабушка однажды сказала, что сильные люди не любят свидетелей своей слабости. Глядя на удаляющуюся спину Александра второго я в полной мере осознала смысл этих слов. Хорохориться Саня умел мастерски, но грусть из его глаз сложно было изгнать с помощью напускного веселья.