Это как собственными руками пустить себе пулю в лоб. Добровольно и с огромным удовольствием. Потому что в память предательски взрывается картина, как я сижу у него на коленях, и мы говорим о своём детстве. Я фанатела от диснеевских принцесс, а Саша сходил с ума по пиратам.

— Все взрослые — это большие дети, у которых просто появилось больше возможностей. Я вот в детстве мечтал построить себе огромный корабль. И теперь он у меня есть, — смеялся Саша, зажигая своей улыбкой во мне искорки счастья. — И плевать, кто что об этом думает, какое это ребячество.

Сглатываю тяжёлый ком, и вновь скатываюсь на более официальные вопросы. Завороженно слушаю ответы Саши, потому что рассказчик из него отличный. Особенно, когда миновали первые напряжённые моменты интервью, и у нас понемногу стал налаживаться контакт. Хотя бы в рамках нашего делового общения. Корсаков даже доверил мне порезать фрукты для кекса! С ума сойти!

Говорим о предстоящем открытии ТРЦ. Саша приглашает всех и кратко рассказывает об интересной программе, которую смогут увидеть первые посетители. И даже наш конкурс с журналом не обходит стороной, хотя тот и находится на какой-то печальной стадии забвения. Но если я правильно поняла настрой генерального директора — конкурсу быть. Но завершить интервью мне хотелось каким-то более душевным человечным моментом.

— Вы неоднократно упоминали о важности проводить время с близкими вам людьми, — начинаю я, аккуратно подбирая слова. — Удаётся ли вам с вашим плотным графиком уделять время своим близким? И какие необычные занятия вы можете посоветовать нашим зрителям для совместного досуга, помимо посещения кулинарной школы? Быть может вы что-то сможете рассказать из своего личного опыта.

— В последнее время я несколько по-другому взглянул на свой временной ресурс, — Саша аккуратно приоткрывает духовой шкаф и проверяет готовность нашего блюда. И только потом переводит взгляд на меня. — Конечно, мне хотелось бы уделять чуть больше времени дорогим мне людям. Я работаю над этим вопросом, пытаюсь отыскать какой-то баланс, хотя с моим плотным рабочим графиком это довольно непросто. А что касается какого-то необычного досуга, то боюсь вас разочаровать — никаких интересных или оригинальных занятий мне не приходит сейчас на ум. Мне кажется, просто нужно заниматься тем, что приносит удовольствие вам и вашим близким. Например, мы недавно с отцом провели полдня в гараже пытаясь оживить старую «Победу»…

— О-о-о, — невольно вырывается у меня, но я тут же себя одергиваю. Почему-то на глаза предательски наворачиваются слёзы. — Это… очень интересное и необычное занятие!

— Возможно. Ну а так я вам назову вполне обычные и банальные вещи, которые радуют лично меня. Прогуляться по набережной, пересмотреть «Звездные войны» или любой другой любимый фильм, и…

— И?..

Память не щадит мои чувства и любезно подкидывает мне следующий фрагмент наших с совместных счастливых воспоминаний:

— Я усну на словах «В далёкой-далёкой галактике…»

— Давай хотя бы попробуем посмотреть. Если не понравится, то просто выключим.

— Если я захраплю, можешь меня не будить. Сиди и смотри своих Лей, Хана Соло, Чубак или по кому ты там тащишься…

Но на удивление, мне понравилось. Причем каждая из частей этой киноэпопеи по-своему. И те долгие часы, что мы провели в обнимку с Корсаковым перед экраном, остались для меня одними из самых тёплых воспоминаний. Которые сейчас болезненно затронули что-то там в самом дальнем уголке сердца.

— А третий пункт, Елизавета… пускай останется моим маленьким секретом. Предлагаю нашим зрителям написать в комментариях к этому интервью их собственный топ занятий: как они любят проводить время со своими близкими и любимыми людьми. А мы с вами лично выберем два победителя, которые получат годовой абонемент на посещение любых мастер-классов и школ в ТРЦ «Корсар».

Мне остаётся только кивнуть. Но что чёрт побери он имел в виду под пунктом номер три?!

Саша достает кекс, и под голодно завистливыми взглядами съёмочной команды мы снимаем пробу. Без всякого лукавства со своей стороны отмечаю превосходный вкус десерта и на этой радостно-позитивной ноте завершаю интервью.

— Мо-ло-дцы! — хлопает в ладоши Ярик. — Это было реально круто, ребятки!

Так круто, что от напряжения меня едва держат ноги. Практически заваливаюсь спиной на кухонный остров и прикрываю глаза. Ассистенты съёмочной группы аккуратно снимают с нас с Сашей микрофоны. И, казалось бы, вот теперь можно спокойно поговорить. Но только слова всё никак не шли с языка, как будто говорить нам было и не о чем.

— Спасибо, — всё-таки прерываю я молчание, натыкаясь на сосредоточенно суровый взгляд Саши. Даже не знаю, за что именно сейчас его решила поблагодарить. За то проведенное интервью, за множество тёплых воспоминаний, которые согревали внутри и одновременно рвали мне душу, или за то, что он достойно выдержал это фарс, не издеваясь и не выставляя меня на посмешище. А быть может за всё и сразу.

— Наше общение теперь будет складываться исключительно из рабочих моментов? — интересуется Корсаков.

— Наверное, — неопределенно пожимаю плечами.

— Или ты теперь предпочитаешь все дела вести с Яриком? Марина сказала, что видела тебя вчера в офисе.

И больше ничего? Про наш незабываемый разговор она конечно же забыла упомянуть? И про маленький инцидент у лифта? Меня так и подмывало это спросить, но я себя сдержала.

— Ну почему же. Я вчера заезжала обсудить несколько моментов по конкурсу, и хотела поговорить с тобой…

— И? В своей приёмной я тебя так и не увидел.

— Ты был несколько занят, — усмехаюсь я, пряча за сарказмом скопившуюся горечь. — Мы с тобой немного разминулись у лифта… Я не стала мешать.

Саша на секунду прикрывает глаза.

— У нас с тобой снова старые песни о главном, — качает головой Корсаков. — Не разобраться в ситуации, понять всё по-своему и принять неверное решение.

— Я тебя ни в чем ещё не обвиняла!

— Да. Но идти сюда на интервью ты почему-то не хотела, — жёстко ставит точку Александр третий, и останавливает проходящую рядом с нами Вишнякову. — Марин, предупреди Габдуллова, что я чуть раньше буду на объекте. Я сейчас выдвигаюсь.

Вот и поговорили.

— Я тебя довезу, — пыхтит рядом Ярик.

Мереминский сокрушён и сбит с толку. Потому что его гениальный план примирения не сработал. А я просто хотела убраться отсюда как можно быстрее, пока обжигающая пелена из слёз не прорвалась наружу.

— Не надо, за мной уже едет такси.

— Чёрт, ну было же всё нормально! — не выдерживает Ярослав, хватаясь за голову и в порыве злости взлохмачивает себе волосы. — Вы бы видели себя во время интервью! Это такой накал страстей был, что мы можем с легкостью Оскар отхватить за документалку или что там дают за журналистскую работу…

— Яр, хватит! — обрываю я его словесный поток. — Серьёзно. Перестаньте вмешиваться и пытаться что-то исправить! Если бы хотели помириться, мы бы уже давно это сделали!

— Сейчас опять будешь мне задвигать, как вы друг другу не подходите и какие вы разные?!

— Господи, да ему плевать! — ору я. — Если бы он хотел поговорить, то он бы это сделал, а не смотался на объект! Если бы он действительно был рад меня видеть, то сделал бы хоть какой-то шаг навстречу и хоть как-то это показал! Но единственную эмоцию, которую я у него вызвала — это бешенство, что я по-прежнему ему не доверяю! И знаешь, что? Это действительно так!

— Бл**ь да не верю я, что он целовал Шакурову! Лиз, сто процентов — она сама ему на шею вешалась!

— Ага, а весь такой святой и правильный Корсаков просто не устоял под напором очаровательной женщины!

— Ты ведешь себя сейчас точно также, как Сашка, после той истории с твоим бывшим! Одни эмоции и никакого здравого смысла! — уже закипает в ответ Ярик. — Вы — идиоты! Два несчастных идиота! И вы мне надоели, реально!

Мереминский ныряет рукой в карман и достаёт оттуда альбомный лист, сложенный в несколько раз.