- Она шла с принцем Феннором в сторону Синего зала, - с поклоном ответил тот и вдруг насторожился, раздувая ноздри. – Пахнет дымом! Что-то горит!

Теперь и я почувствовала запах гари. Подобрала подол и, не раздумывая, бросилась в ту сторону, откуда тянуло дымом. Туда уже с криками бежали люди, и это было похоже на брошенную в муравейник палку.

- Вам нельзя туда, нилла! – перехватил меня какой-то мужчина. – Это опасно.

Но я уже видела из-за его спины, как пламя растекается по полу и по стенам Синего зала, окружая стоящих в центре Эсту и Феннора. Гигантская огненная фигура выросла до потолка, и я услышала уже знакомый голос, похожий на треск горящих поленьев:

- Эс-с-ста! Вернись в лес!

Эстель

- Куда ты? – спросил Феннор, когда слуга, виновный лишь в том, что пришел выполнять свою работу, шмыгнул за дверь.

- Не буду тебе мешать. Днем ведьма вряд ли появится. Постараюсь держаться подальше от каминов. Увидимся позже.

Я понимала – все понимала. Но слушать его безобразные вопли после того, как ночью он был таким внимательным и заботливым, казалось невыносимым. Хотелось остаться одной, чтобы успокоиться и напомнить себе, что его вины в этом нет.

- Эста!

- Открой дверь, пожалуйста.

Возражать Феннор не стал, хотя и выглядел то ли раздосадованным, то ли обиженным. Не задерживаясь на пороге, я перенеслась в конец коридора и едва не столкнулась с девушкой, которая несла корзину белья. Оставалось лишь гадать, видела ли она, откуда я появилась.

- Доброе утро, нилла Эстель, - поклонилась служанка.

Обогнув ее, я направилась к галерее, посмотрела на сад и заснеженные крыши городских домов, потом навестила отца: он был простужен и не выходил из комнаты. Прошел какой-то час, может, чуть больше. Еще и придворные не все поднялись с постели: я видела, как сновали с завтраком на подносах слуги. Но, похоже, уже весь дворец знал, кто вышел рано утром из комнаты принца. Я поняла это по плохо скрытым усмешкам и опущенным глазам тех, кто попадался навстречу.

Вам что, больше нечем заняться, хотелось спросить мне. Почему люди так любят совать нос в чужие дела и обсуждать их? Вы хоть подумайте головой, чем таким неприличным можно заниматься с призраком?

Впрочем… наверно, именно это они и обсуждают.

Я хотела спуститься в сад, но уже издали услышала раздраженный голос Феннора: он снова злобно ругал слугу, стоя на площадке лестницы. Надо было развернуться и уйти подальше, но я зачем-то направилась к ним.

Как я и подумала, Феннор отчитывал Эберса за то, что тот по-бабьи разносит слухи и сплетни. Слуга пытался оправдываться, но это только подливало масла в огонь. Мне захотелось вступиться за него: ведь виноватой могла оказаться служанка-бельевщица.

- Не вмешивайся, Эста, - рявкнул Феннор, - со своими слугами я разберусь сам.

Я подумала, что с меня хватит, и хотела спуститься вниз, но заметила в коридоре Кристель. Это уже было слишком! Она злила его как живое напоминание о том мерзком поступке осенью и сейчас одним своим появлением наверняка привела бы в еще большую ярость. Меньше всего мне хотелось при этом присутствовать.

Однако разговор с сестрой окончательно вывел меня из себя, хоть и удалось сдержаться, не наговорив ей чего-нибудь резкого. Ну что за день сегодня такой? Словно какое-то ядовитое пламя прошло по дворцу, выжигая из людей доброе и светлое.

Я думала об этом, пока бродила по саду и когда возвращалась во дворец.

- Эста, подожди!

Оглянувшись, я увидела у лестницы Феннора. Он подошел и встал на пути.

- Прости меня! Я…

- Феннор, тебе не за что просить прощения, я тебя ни в чем не виню. Пойми, мне тяжело быть рядом, когда ты… такой.

Этим крылом дворца пользовались, во время больших съездов гостей, сейчас здесь было безлюдно. Я рассчитывала подняться по лестнице и пройти через Синий зал в центральную часть. Вполне возможно, что ведьма и правда умирает, а значит, от отчаяния может пойти на все – лишь бы вернуть меня в лес. Поэтому мне лучше было находиться на людях.

Обогнув Феннора, я перенеслась на два пролета лестницы, потом в зал…

Она следила за мной? Или просто знала, что я окажусь там?

Огонь рабежался по всему залу, лизал стены и потолок. Вихрь ослепительного пламени крутился в центре, в нем то проступали очертания женской фигуры, то снова исчезали.

- Эс-с-ста! – она с шипением звала меня, как сотни огненных змей. – Вернись!

И снова, как ночью, я почувствовала, что слабею и не могу сопротивляться. Она тянула ко мне руки – языки пламени. И звала, звала.

- Нет! – шептала я, но уже понимала с отчаянием, что сдаюсь, и из последних сил крикнула:

- Феннор!

Как он оказался рядом со мной? Откуда? Заслоняя собою от языков огня, Феннор пытался обнять меня, удержать, но его руки проходили сквозь пустоту, которая наливалась огнем. Я не сказала «да», но, наверно, мысленно уже была там, в лесу, и сейчас ведьма отдавала мне свою колдовскую силу. Пламя текло в мою сторону, наполняло мою призрачную оболочку, и я чувствовала, как оно кипит во мне.

Я становилась ею – огненной ведьмой! И ничего не могла с этим поделать.

Вихрь тянул меня к себе, языки огня срывались с моего тела и вливались в него. Еще немного, и я сама стану этим огненным смерчем…

- Эста, нет! – крикнул Феннор. – Держись! Не поддавайся! Не уходи с ней! Я люблю тебя!

С диким ревом пламя охватило нас обоих, и я с ужасом подумала, что он сгорит, а я через мгновение окажусь далеко отсюда – в лесу.

Но что-то вдруг произошло.

Жар внутри меня начал спадать, а пламя вокруг с шипением прибивалось к полу, растекалось лужей, которая темнела на глазах и исчезала. Меня снова захватил какой-то вихрь, но уже не огненный – вихрь новых необычных ощущений. Я узнавала среди них что-то сходное с лисьими, но большая часть была мне совершенно незнакома.

Я подняла руку, и она заслонила изумленное лицо Феннора. Еще не веря своим глазам, не веря этим новым чувствам, я коснулась его щеки – плотно, упруго, тепло, мягко, немного шероховато там, где проступила щетина.

- Эста, - прошептал он и так крепко прижал к себе, что я тихо пискнула от боли, но и боль эта была такой… сладкой. – Прости!

Я сама уже прижималась к нему и захлебывалась его запахом, который запомнила лисой. Только теперь он вовсе не казался мне неприятным – наоборот! Я вдыхала его, пила, как воду, и сердце пускалось вскачь не хуже норовистой лошади.

Сердце? У меня есть сердце, и оно бьется, как бешеное. И… высшие силы, у меня есть все, что должно быть у каждой женщины!

Губы Феннора нашли мои, и это были совсем другие поцелуи – не те нежные и невесомые, едва ощутимые, как ночью. Так весомо, жадно, горячо. Как огонь – только совсем другой, и в этом огне не страшно было сгореть…

- Эста!

Кристель, ты так не вовремя, подумала я, с трудом выбираясь из этого обжигающего безумия. Открыла глаза, посмотрела вокруг. Весь зал был заполнен людьми, которые стояли и таращились на нас. Стены, пол и потолок еще дымились, резко пахло гарью, но огня уже не было.

Феннор снова коснулся губами моей щеки, провел рукой по волосам, по спине – как будто никак не мог поверить, что это случилось: мы оба живы, и я больше не призрак!

- Куда она делась? – спросил, оглядев зал.

- Не знаю. Наверно, умерла. Надеюсь, что умерла.

Даже голос мой звучал иначе – или я теперь по-другому слышала звуки?

- Эста, ты… с тобой?..

Кристель запнулась, не зная, как спросить: «ты уже не призрак?» или «с тобой все в порядке?». Подойдя к нам, она дотронулась до моего плеча. Наверно, ей хотелось обнять, но Феннор вовсе не собирался меня отпускать.

- Кристель, вам не кажется, что вы здесь лишняя? – с холодным прищуром поинтересовался он. – Сейчас мы обойдемся без вас.