Однажды днем я охотилась неподалеку от реки, и вдруг откуда-то словно подуло теплым ветром. Насторожившись, я прислушалась и принюхалась, но нет, это был не ветер. Это ощущение тепла походило на речную волну, оно словно растекалось, разливалось в воздухе. И только потом до меня долетел запах – человеческий. Я, следуя наставлениям матери, обходила людей стороной, но могла отличить женский запах от мужского или детского. Где-то рядом была совсем молодая женщина или девушка.

Осторожно выглянув из-за куста, я увидела ее. Она шла по дороге – и правда, почти девочка. Наверно, ей было не больше лет, чем было бы сейчас мне. Ее длинные темно-рыжие волосы падали на плечи, зеленое платье напоминало цветом молодую хвою. И… да, тепло, захватившее меня, текло от нее.

Это была моя сестра! Кристель…

Мать так и сказала: если я окажусь рядом с ней, сразу пойму это.

Луч солнца отразился от медальона на ее шее, на мгновение ослепил, и тут же Кристель заметила меня. Остановившись, она стала подзывать меня к себе. Я понимала каждое ее слово – так же, как понимала мысли матери.

Как же мне хотелось броситься к ней, тереться о ее ноги, лизать руки и лицо. Хотелось, чтобы она гладила меня, говорила что-то ласковое, может быть, взяла на руки и прижала к себе. И я даже сделала несколько шагов, но…

Наверно, лучше не надо. Она же не заберет меня с собой. Да и я не могу пойти с ней. Уйдет – и я буду тосковать. И так буду, но если приласкает, то еще сильнее.

Мне ведь хотелось увидеть сестру. Ну вот, увидела, мечта сбылась.

Я бросилась обратно за кусты, но… словно что-то держало, не давало убежать. Кристель шла к реке, а я пробиралась следом, вдоль дороги, прячась за деревьями. Так мы дошли до берега, где она остановилась, разглядывая в замешательстве снесенный половодьем мост.

Не надо, хотелось крикнуть мне, не ходи. Если б я только могла!

Кристель, подобрав подол, ступила на оставшиеся доски. Замерев и умирая от страха, я смотрела, как она перебирается с одной на другую, а те прогибаются под ее ногами. Вот она остановилась, не зная, идти вперед или возвращаться, но доска позади вдруг упала в воду, отрезав путь назад. Кристель попыталась прыгнуть вперед, но сорвалась, и волны сомкнулись над ее головой.

Пожалуйста, умоляла я, подбежав к самому берегу и переступая с лапы на лапу, пожалуйста, вынырни.

Ее голова показалась над водой и тут же скрылась снова. Она пыталась бороться, но река тянула ее на дно. Я отчаянно скулила, понимая, что ничем не могу помочь. Даже если Кристель уцепится за меня, мы утонем обе.

И вдруг ветер донес из-за деревьев мерную поступь копыт и запах – мужской и конский. Двое всадников неторопливо приближались к мосту. Сейчас увидят, что он разрушен, развернутся и уедут, не заметив Кристель.

Я бросилась в воду и поплыла, отчаянно сражаясь с течением. Волны несли меня от моста, и когда я выбралась на берег, всадники действительно уже повернули коней. Не раздумывая, я бросилась за ними.

- Смотри, Грайн, лисица! – присвистнул один из них, выхватив из ножен кинжал. – Мокрая, как крыса. Сейчас я ее!

- Прекрати, Феннор! – крикнул другой, но лезвие уже вонзилось в землю рядом со мной. Я даже толком не успела испугаться и, рискуя попасть под копыта, бросилась к лошади другого. Визжала, взлаивала и подвывала, скакала рядом, отбегала, останавливалась, смотрела на него, умоляя мысленно идти за мной.

- Она зовет куда-то, Фен, - тот, которого звали Грайном, спрыгнул на землю.

Только тут я разглядела, что эти юноши в богатой одежде похожи друг на друга, как две хвоинки на ветке.

Надо же, близнецы – как и мы с Кристель.

- Делать мне нечего, - насмешливо фыркнул Феннор. – Только бегать за мокрыми лисицами. Догонишь.

Спешившись, он подобрал кинжал, снова вскочил в седло и сорвал коня с места в рысь.

- Ну, чего ты хочешь? – Грайн быстрым шагом пошел за мной. – Ты и правда куда-то меня ведешь?

Только бы не было слишком поздно!

Я подбежала к берегу и заскулила, срываясь на вой, готовая броситься в реку и звать его оттуда. Но он уже и сам увидел Кристель, которая, окончательно выбившись из сил, снова скрылась под водой.

Глядя, как Грайн вытаскивает ее, я не находила себе места. Топталась, крутилась, отряхивала мокрую шерсть и даже зачем-то начинала рыть лапами землю. Наконец они оказались на берегу. Похлопав бесчувственную Кристель по щекам, Грайн перевернул ее лицом вниз, животом на свое колено. Вода хлынула у нее изо рта, она закашлялась, но тут же обмякла.

- Проклятье! – Грайн уложил ее на траву и снова похлопал по щекам. – Эй! Девушка! Ну и что с тобой делать? Везти в город? Поперек седла? Очнись!

Словно услышав его, Кристель приоткрыла глаза.

- Кажется, пришла в себя, - с облегчением вздохнул Грайн. - Ну и отлично.

Поднявшись, он вскочил в седло и скрылся за поворотом, так поспешно, словно боялся, что Кристель начнет его благодарить. Ну а я подобралась к ней, лизнула ее руку и… заплакала.

Оказывается, лисы умеют плакать – по-настоящему, со слезами!

- Лисичка, ты здесь? – Кристель приподнялась и провела рукой по моей спине.

Кристель

Когда я очнулась, лисица словно с ума сошла. Прыгала, скулила, лизала мои руки и щеки, виляла хвостом, как собака. А еще… она плакала! По-настоящему, со слезами. Я и не знала, что лисы могут плакать.

- Ну что ты, глупенькая? – я гладила ее, мокрую, пахнущую псиной. Самую прекрасную лису на свете! – Не плачь! Иди сюда!

Она не испугалась, наоборот, с радостью позволила взять ее на руки и снова принялась вылизывать мне щеки.

- А что ж ты такая мокрая? – спросила я, хотя и сама была ничем не лучше. С платья и волос натекла лужа, и я дрожала, несмотря на припекающее солнце. – Ты тоже упала в воду?

Только тут я сообразила, что мы на другом берегу – на том, который ближе к дому. Вряд ли лисица перебиралась через обломки моста вслед за мной.

- Ты переплыла реку?

К моему огромному удивлению, лиса закивала головой, словно соглашалась.

- Ты отвечаешь мне? Ты понимаешь?

Она снова закивала, тихо поскуливая.

- А кто меня спас? Кто-то был здесь и увидел, что я тону?

Лисица затрясла головой так, что полетели брызги.

- Нет? Так это ты? Переплыла сюда и привела кого-то?

Я никак не могла поверить. Лиса спасла меня! Бросилась в воду, позвала на помощь. Не побоялась! И, наверно, была так убедительна, что кто-то пошел за ней. Какой-то мужчина. Странно, почему он уехал сразу же, как только я очнулась? Даже не спросил, все ли со мной в порядке. Я его не разглядела. Кажется, молодой. Ну точно не старый. Или просто не хотел благодарности? Не хотел, чтобы я чувствовала себя обязанной?

Лисица вдруг перестала скулить и облизывать меня. Она замерла, уставившись куда-то пониже моего подбородка, и вид у нее был донельзя испуганный. Невольно я коснулась рукой этого места – там, где висел на цепочке золотой цветок.

Медальона не было!

Неужели цепочка порвалась, когда я упала в воду? Не спаситель же мой забрал на память.

- Кажется, я потеряла медальон, - опустив лису на землю, я встала и чуть не упала снова: так сильно закружилась голова. – Наверно, утонул.

Она заскулила жалобно, переступая передними лапами.

Какая-то мысль, еще смутная, невнятная, крутилась у меня в голове – и вдруг словно молния ударила в землю прямо передо мной.

Это она!

Моя сестра!

Откуда пришла эта уверенность? Словно стекла с неба вместе с солнечными лучами. Необычная лисица, совсем не похожая на других. Она нашла меня, позвала на помощь. И ласкается, как домашняя собака. И явно знает что-то о медальоне.

- Это… ты? – спросила я тихо.

Встав на задние лапы, лиса уцепилась передними за мое платье и подняла голову, глядя мне в глаза. Я снова подхватила ее на руки, прижала к себе. Теперь уже плакали мы обе.