Латинское выражение contra cor букв, «против сердца» в переносном смысле означает «против желания». А. А. Горский настаивает на буквальном переводе. В первом русском переводе 1795 г., выполненном по французскому изданию П. Бержерона (1723 г.) интересующий нас пассаж выглядит так: «тогда Батый послал одного из своих стражей, который до тех пор бил его в живот и в грудь, что он вскоре от того умер» (Любопытнейшее путешествие монаха францисканского Ордена Жана дю План-Карпино… М., 1800. С. 56). В переводе Д. И. Языкова опущено слово живот: «После этого Баты прислал одного телохранителя, который бил его пинками в сердце до тех пор, пока он не умер» (Языков Д. И. Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам в XIII, XIV, XV столетиях: 1. Плано Карпини; 2. Асцелин/Лат. текст, пер. и коммент. СПб., 1825. С. 86). Последний немецкий переводе Ф. Шмидер буквально следует тексту: «Und Batu sandte einen seiner Leute, der den Michail so lange mit der Ferse in der Herzgegend in den Leib trat, bis er starb» (Johannes von Plano Carpini. Kunde von den Mongolen: 1245–1247/Übersetzt, eingeleitet und erläutert von F. Schmieder. Sigmaringen, 1997. S. 49). В итальянском переводе M. Лунгаротти говорится об ударах в грудь и живот: «Allora quello gli mandö uno dei suoi emissari, che lo colpM ripetutamente a calci nel petto e nel ventre finche perse i sensi» (Giovanni di Pian di Carpine. Storia dei Mongoli/Ed. critica del testo latino а cura di E. Menestö; trad, italiana а сига di M. C. Lungarotti e note di P. Daffinä; introduzione di L. Petech; studi storico-filologici di C. Leonardi, M. C. Lungarotti, E. Menestö. Spoleto, 1989. P. 343).

На уровне массового сознания фантом выглядит так: «Сказание о Михаиле Черниговском прославляет мученический подвиг русского князя. Вынужденный пойти в Орду на поклон к Батыю, чтобы из рук завоевателя получить "ярлык" (фирман) на право княжения, Михаил и его боярин Федор наотрез отказались от требования пройти сквозь очистительный огонь, поклониться солнцу, кусту и идолам (монголо-татары были тогда еще язычниками). Выполнение этого требования было для них равносильно измене родине, т. е. христианской вере, вере отцов своих» (Кусков В. В. Повести о трагических событиях отечественной истории//Русская словесность. 1996. № 1. С. 10).

По мысли М. Б. Плюхановой, композиция памятника первой половины XVI в. «Слово похвальное Филолога черноризца Михаилу Черниговскому и боярину его Федору», сочетающая плач о страдании русской земли-Церкви с прославлением святого героя-воина, князя-мученика, идеальна для литературы Московского царства. Монгольское нашествие в «Слове» трактуется как вражье ополчение на святую Церковь. Русское царство пало, подобно Вавилону, Риму и Иудее, от собственных грехов. Но скорбь оборачивается радостью, когда Михаил Черниговский совершает свой подвиг (погибает в Орде). Как считает М. Б. Плюханова, «Житие Михаила Черниговского, возникшее в середине XIII в., представило Михаила традиционным мучеником за веру, хотя сам Батый в ранних версиях еще не получил черт борца против христианства. К эпохе Льва Филолога.: Михаил из страдальца за веру стал преображаться в воителя за Русь-Церковь. Как мученик за веру, Михаил традиционно предстает победителем, увенчанным венцом победы и смерти, но теперь это одновременно и победа христианства, и победа над Батыем, спасение Руси-Церкви» (Плюханова М. Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1995. С. 78). По наблюдению А. С. Демина «Житие» князя Михаила в списках XIII–XIV вв. упоминало о Батые нейтрально: «царь Батыеви». И только в списках XV–XVI вв. появился «безбожный», «скверный», «нечестивый», «законопреступный» царь Батый; с этого времени наблюдается систематическая вставка осуждающих эпитетов везде, где упоминались татарские имена (Демин А. С. Элементы тюркской культуры в литературе Древней Руси XV–XVII вв. (К вопросу о видах связей)//Типология и взаимосвязи средневековых литератур Востока и Запада. М., 1974. С. 526–527).

Голубинский Е. Е. Порабощение Руси монголами и отношения монгольских ханов к русской церкви или к вере русских и ее духовенству//Богословский вестник. 1893. № 7–8 (июль). С. 58–59. Юрист Р. Ю. Почекаев принимает церковную версию событий за юридические нормы, действовавшие в Золотой Орде: «Другим серьезным преступлением считалось оскорбление хана и представителей ханского рода. За подобные преступления неоднократно расставались с жизнью (так!) даже иностранные правители, находившиеся в вассальной зависимости от хана Золотой Орды. Русские летописи донесли до нас сообщения о мучительной казни рязанского князя Романа Ольговича (1270 г.), который "хулит… великого царя"» (Почекаев Р. Ю. Право Золотой Орды. Казань, 2009. С. 127). Нормы, предусматривавшей наказание преступника расчленением на части за оскорбление хана, в законодательстве Золотой Орды не было. Поздний агиографический эпизод не может рассматриваться в качестве документального свидетельства. Для научного анализа требуется достоверная выборка известий. В источниках XIV в. по истории монголов упоминается более 15 эпизодов, когда высокопоставленных сановников и князей, входивших в состав монгольской имперской элиты, казнили, расчленяя тело по суставам, за измену. Таким образом, князь Роман Ольгович был казнен за измену, а не за злой язык, и не как вассал хана, а как представитель властной монгольской элиты. Настаивать на обратном, означает продлевать жизнь церковного мифа, ср.: Афанасьев В. За верность Христу расчлененный. 735 лет со дня казни 19 июля 1270 г. св. благоверного князя Романа Рязанского//Русский вестник. 22.07.2005.

Иаков занимал высокую должность при дворе персидского царя Иездегерда (399–420). Согласно преданию, царь, узнав о христианской вере Иакова, настаивал на том, чтобы тот отрекся от Христа. За отказ святого предали мучительной смерти. Он был рассечен мечом. Поразительно, что русский летописец также прибегает к этому образу, уподобляя князя Романа Иакову Персиянину. Христианские историки осмысливают события в сходной парадигме, которая имеет только одну точку соприкосновения с реалиями Монгольской империи. Ишхан Джалал и князь Роман служат иноверным ханам. Монголы никого не преследовали за вероисповедание.

…е tant fist qu'il prist le traitre Parvana, e tantost, selonc la manere des Tartars, il le fist tranchier par mi, e comanda que en toutes les viands que il devoit manger feüst mise de la char dudit Parvana; e Abaga en manga, e en dona [ä] sa gent ä manger. E tel vengeance prist Abaga du traitre Parvana (Hayton, III. 29).

Вакуф — в мусульманском праве имущество, переданное отдельным лицом на религиозные или благотворительные цели.