Император рассказ одобрил. Ничего лишнего, все по делу, и предупредил, что захотят задать вопросы, отвечать надо так же коротко, и по делу.

— Могут спросить, что ты собираешься делать с планетой, если удастся взять власть, лучше отвечать, что у тебя совсем нет опыта, и ты будешь просить назначить тебе опекунов, что бы помогали управлять, пока ты учишься. Так же можешь упомянуть, что надо реформировать законы Обена, дать народу хотя бы минимальные права, но постепенно, что бы не вызвать потрясений. Кроме того, на Обене существуют силы, боровшиеся с диктатурой Каруса, ты надеешься на их поддержку. В идеале, стоит создать комиссию и выработать конституцию, которая зафиксирует права и обязанности, как народа, так и власти. Как, Рон, ты согласен?

Эльриан иронично улыбнулся. Ронгвальд почему-то передернулся и помрачнел.

— Далее, — продолжил император, — обязательно упомянешь, что пересмотришь законы о рабстве. Это одно из условий, которое обязательно выдвинет саммит. Это один из камней преткновения, препятствие для вступление Обена в Союз монархических планет. Полностью рабство сразу ликвидировать невозможно, просто некуда будет девать такую массу озлобленных, или сломленных людей, просто надо четко оговорить права так называемых домашних рабов и их хозяев, они не должны подвергаться издевательствам, наказываться только за проступки, нельзя умерщвлять людей просто на потеху, ну и так далее. Будут отбывать каторгу не в шахтах, а на домашних работах. И предусмотреть возможность пересмотра приговора, если есть подозрение, что человека осудили специально, чтобы сделать рабом. Ясно?

Габриэль кивнул.

— Так, с тобой все. Подумай, что еще мы могли забыть, запиши, еще раз встретимся, обсудим, перед самым приездом делегаций. Теперь ты, Рон.

Ронгвальд собрался, коротко изложил историю заговора с целью убрать его и назначить наследником младшего брата от второй жены отца, о подмене его настоящим сумасшедшим, о высылке по подложному приказу отца на Обен, о том, как он оказался в руках матери Каруса. О попытке самоубийства, продаже работорговцу. О мытарствах в рабском бараке, пересказал истории, услышанные от товарищей по несчастью, о том, что чуть не угодил на утилизацию, способах утилизации, которые неоднократно наблюдал, и о счастливом избавлении, когда его чудом увидел император Элланы. Сухо, тщательно скрывая эмоции.

— Хорошо, очень хорошо, именно такой тон и нужен. Сухо, без эмоций, констатация фактов очевидца! Это произведет более сильный эффект, чем эмоциональное повествование.

— Мы с Эвелиной долго прикидывали, и решили, что именно так и следует рассказывать. Постараюсь придерживаться того же стиля, и при ответах на вопросы. Только боюсь, они будут и о заговоре спрашивать.

— Тогда просто переадресуй вопросы или отцу, или Ренне, они еще не решили, кто поедет. Пусть они отдуваются.

— Ясно.

— Ну что же, все пока нормально, думаю, петицию на саммит Совета Унии подпишут все. Но там вам все равно выступать придется. А пока свободны!

Ронгвальд с Габриэлем отвесили положенные поклоны, и вышли из кабинета.

— Как ты думаешь, получится? — тихо спросил Габриэль своего более старшего товарища.

— Не знаю, но если не пробовать, то точно ничего не выйдет.

— Я даже не знаю, что лучше, что бы получилось, или нет. Ну какой из меня правитель? Я же ничего не умею! Не представляю, как это, управлять! Вот, тебя, наверное, этому учили!

— Знаешь, учить не учили, но смотрел, как правит отец, и думал, что все получится. А сейчас посмотрел на Эльриана, и понимаю, что ни черта отец не управлял, сидел, как диспетчер, приказы, которые другие составляли, подписывал, как я понимаю, не вникая. Убедят, что это хорошо, он и подпишет, в лучшем случае посоветуется перед подписью. А здесь, на Эллане, понял, что Эльриан все нити управления планетой сам в руках держит. И команда у него подобрана под него, единомышленники. Каждый документ, если не доверенным лицом по поручению императора составлен, они тщательно изучают, обсуждают, и только потом решают, принимать, или нет. Тяжело. Поэтому и порядок на планете. Поэтому сейчас я рад, что пока не наследник, мне еще учиться и учиться.

— А кто вместо тебя?

— Мой дядя, Ренне. Я после него. Сам настоял. Мне надо еще дело всей своей жизни закончить.

— Какое? Какое такое дело? Я слышал, ты пытался на своей планете конституцию предложить? Учителя упоминали.

— Лучше не напоминай. Слишком дорого мне этот проект обошелся! Нет, я сейчас в рабочей группе участвую по разработке программного обеспечения для нового двигателя для космолетов, его брат Эльриана разработал. Если испытания пройдут успешно, то тогда космолеты смогут развивать субсветовую скорость и можно будет достичь других галактик!

— Здорово! Не знал, что такое изобретение есть!

— Вот это действительно дело всей жизни. Правители приходят и уходят, а двигатель и всех, причастных к его запуску, история не забудет! Вот, проводил тебя, спокойной ночи, меня Эвелина ждет. Поговорим еще, потом, будет еще время!

— Я, мне, в общем, мне посоветоваться надо, по совсем личной проблеме, со взрослыми неудобно, может, найдешь время?

— Конечно, найду. Как у тебя в эту среду? У Эви зачет в четверг, она готовиться будет, так что я свободен, мы встречаться не будем, что бы не отвлекать. Так что где тебе удобно встретиться? У тебя в комнатах, или еще где?

— На улице еще прохладно, давай у меня, в комнатах, заодно ноут посмотришь, не пойму, то ли я с ним начудил, толи он сам чудит?

— Хорошо, у нас в среду последние лекции заканчиваются в полпятого, в пять приду. Ужином накормишь?

— Да, конечно, спасибо, буду ждать!

Обеспокоенная Эвелина встретила Рона у выхода из дворца.

— Рон, ты как?

— Нормально, Эви, что ты всполошилась?

— Ты же с дядей обсуждал твою будущую речь перед монархами, я и беспокоюсь за твои воспоминания. Только-только забывать стал, успокоился!

— Все хорошо, Эви. Только такие воспоминания до конца не забываются, притупляются, отходят в прошлое, но не уходят. Не переживай, не свихнусь. Иначе раньше бы свихнулся.

— Я не за это переживаю, просто понимаю, как тебе тяжело прошлое ворошить. Вот и волнуюсь.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что волнуешься. Приятно. Поехали ужинать! Я голодный.

— Поехали, тебя еще откармливать и откармливать!

— Ты, главное, остановись вовремя, что бы из меня этакий шарик на ножках не получился.

— Ну, до этого еще ой как далеко! Посмотри на себя в зеркало, глиста глистой! А тебе силы нужны для повторной операции, она легкой не будет!

— Это кто глиста? — грозно воскликнул Рон и, подхватив Эвелину на руки, закружил ее в воздухе.

— Отпусти, ненормальный! — взвизгнула девушка, — забыл, тебе нельзя, оторвешь трансплантат, все насмарку будет!

Ронгвальд осторожно поставил Эвелину на ноги.

— Завтра идем в госпиталь, делать МРТ, все равно у нас плановая проверка. Иначе я волноваться начну!

— Эви, я бы ощутил, если бы что-то сдвинулось, больно было бы, так что не переживай, все в порядке, я не хрустальная ваза, что бы ты себе не воображала. Поехали ужинать, а не то действительно отощаю!

К сожалению, несмотря на бодрые заверения Ронгвальда, о том, что с ним все в порядке, ночью Эвелина получила подтверждение своим опасениям. Разбудил ее громкий крик. Голова Рона моталась по подушке, он стонал и что-то выкрикивал нечленораздельное. На лбу проступили капельки влаги, да и сам он был весь мокрый от пота.

— Рон, Рон, что, что случилось? — девушка пыталась разбудить его, трясла за плечи, пыталась напоить водой, но он продолжал оставаться во власти ночного кошмара. Разбудить удалось только самым действенным средством — поцелуем. Наконец он открыл глаза.

— Что такое, Эви, почему ты плачешь?

— Господи, Рон, ты очнулся! Слава Богу! Я тебя разбудить не могла, тебе что-то снилось, ты весь вспотел, кричал, никак было не разбудить! Тебе кошмар приснился?