— Вот видишь, он изначально дефектный, а сейчас тем более не выживет, только деньги потеряешь. Выставляй, как уценку, может какой садист и клюнет!

Ронгвальд слушал этот разговор, обливаясь холодным потом, и благословляя свое неудачное кровопускание, спасшее его от участи евнуха. Впрочем, это были, наверное, одни из последних его ярких эмоций. Постепенно боль, голод, холод и постоянная слабость постепенно превращали его в тупую покорную скотину, которая тянет ежедневное ярмо, не пытаясь сопротивляться. Цену на него снижали, дважды, но покупатели все же обходили его стороной. В конце концов, у торговца остался он, два мужика с увечьями, один из которых дряхлый старик, и две уродливые женщины, более чем среднего возраста. Появилась надежда, что работорговец решит избавиться от балласта простым способом — сдаст на утилизацию. Правда, ходили жуткие слухи, что утилизация может быть разной, за быструю и гуманную надо было платить, на что, конечно, хозяин не расщедрится. Бесплатная заключалась в сдаче рабов на специальное кровавое зрелище, когда их, на потеху толпы, просто отдавали на кормление диким зверям в специальной клетке. Жуткая смерть, но все же смерть, а значит, освобождение. И вот, когда продавец уже почти решился избавиться от балласта, появился покупатель. Краснорожий капитан грузовика, возившего отходы с планет на станцию переработки мусора. Желающих заниматься подобным ремеслом, было мало, хотя платили прилично. Грязный, потрепанный грузовик совершал рейсы от планеты к планете, собирая отходы в трюмы, до полного заполнения, потом летел на мусороперерабатывающую космическую станцию, разгружался, и вновь начинал собирать дань с планет. Команды на таких рейсах, обычно, состояли из отбросов, выгнанных из приличных экипажей за разные проступки с волчьим билетом, так что капитану требовался раб для обслуживания команды, на котором команда будет срывать свое плохое настроение. Так что еще было непонятно, что лучше — быть разорванным зверьем на потеху толпе, или толпой зверей в человечьем обличье.

Торговался краснорожий за каждую монету, отчаянно. Рон слушал и не мог решить, что будет хуже — если сторгуются, или если не договорятся! Суммы все-таки постепенно сближались, когда в торг вмешалось третье лицо.

— Я предлагаю в два раза больше и парень мой! — раздался вдруг громкий голос. Мужик, лет 40 с лишним, здоровый, тренированный, одет в мундир черного цвета.

— Какого черта ты вмешиваешься, мужик? — взревел краснорожий, — я первый, значит товар мой!

— Но ты не даешь цены, которую просит продавец, а я предлагаю в два раза больше! Причем в звонкой монете, давай оформляй документы. Ты 15 хотел даю 30!

— Погодь, я даю 35!

— Что-то не похоже, что у тебя есть эти деньги.

— Есть, хотел команде пойла на дорогу прикупить, ничего, перетопчутся!

— Даю 40!

— 45!

— 50!

— Черт с тобой, больше не дам, забирай мальчишку, извращенец!

Работорговец торопливо оформлял акт о передаче раба, боясь упустить такую выгоду.

— На кого оформляем документы? — спросил он, дрожащим от жадности голосом. Блондин наклонился и тихо назвал имя. Похоже, торгаш слышал его в первый раз, переспросил, спокойно перенастроил пульт от ошейника, отдал его в руки покупателя вместе с купчей, и, раскланиваясь, принялся благодарить. Мужик, не обращая внимания, на поклоны, отстранил его с дороги, крепко взял Рона за локоть и повел в харчевню.

— Поручение выполнено! — громко доложил он кому-то.

— Молодец, успел! — ответил ему знакомый голос.

Рон поднял глаза и очень захотел сейчас, немедленно, сию минуту, провалиться сквозь землю

Борт космического крейсера.

На него смотрели хорошо знакомые глаза императора Элланы. Вернее не на него, а почему-то на его голые ступни. Более того, Эльриан зажег фонарик на коммфоне и зачем-то подсветил правую. С облегчением вздохнул, и скомандовал:

— Клод, выгружай охрану, поедут вместе со мной, бери мобивен и вези покупку на крейсер, к медикам. Вымыть, накормить, и пусть они им займутся. Я приеду чуть позже, только решим пару вопросов с Джоном!

— Понял, шеф, выполняю! Пошли, — обратился к Рону охранник, перехватывая его плечо повыше и направляя его к двери.

— Да, если сам не сообразишь, железо с него на крейсере снять! — раздалось вслед.

Обалдевший от такого поворота событий Ронгвальд не знал, что и думать. Зачем Эльриану потребовалось его покупать, что тот планировал с ним сделать? Хотелось верить, что его узнали, значит, есть надежда, что его положение как-то улучшится, но опыт последнего года упрямо нашептывал, что обольщаться нечего. Как бы хуже не стало, хотя уже куда хуже-то? Но, доверять кому-бы то ни было, его отучили, наверное, навсегда. Весь короткий путь до космодрома он просидел, забившись в угол сиденья мобивена, пытаясь просчитать варианты своей судьбы, не получалось. Усталый, измученный мозг отказывался работать. В душе теплилась микроскопическая надежда, что ему дадут, как было приказано, вымыться, поесть и хоть немного поспать в тепле, и только потом придется объясняться с новым хозяином. О чем даже подумать было страшно и стыдно. Незаметно в тепле разморило, задремал. Ненадолго. Через минут пять мобивен уже стоял у входного люка громадного космического крейсера, а сопровождающий охранник тряс Рона за плечо.

— Давай, просыпайся, в госпитальном отсеке выспишься! Руки подними!

Электронный ключ коснулся замка на цепи, соединяющей ручные и ножные оковы, цепи тихо звякнули и упали на пол машины.

— Выходим, — последовала команда, — шевели ногами и без глупостей! Ронгвальд собрался с силами и пошел за своим конвоиром. К счастью, трап был оборудован бегущими ступенями, так что поднялись без усилий. Попетляли по коридорам, остановились у белой двери с красным крестом. Сопровождающий нажал на кнопку на переговорном устройстве. Ответили.

— Пауль, давай впускай в свое святая святых, приказ императора!

Дверь распахнулась, довольно молодой врач в зеленом форменном костюме придирчиво оглядел их обоих.

— Что за приказ и какая проблема? — строго спросил он.

— Вымыть, накормить, обследовать и подлечить вот этого молодого человека. Эльриан сам подойдет чуть позже. Тогда и подробности выяснишь, у императора лично.

— У меня госпиталь, а не помесь банного комбината со столовой, — пробурчал доктор, вгляделся в лицо Рона, и вдруг резко втянул его внутрь. — Клод, а ты куда? — врач поймал охранника за рукав. — Заходи, будешь гарантией, что пациент что-нибудь не выкинет.

— Пауль, ну что он может выкинуть внутри корабля! Ладно, подстрахую! Показывай, куда идти!

— На обработку, как я понимаю, юноша нуждается в санобработке, грязен, как… воздержусь от комментариев. Так что без обработки в отсек не впущу!

Через час, отмытый до скрипа санитарами Рон, сидел в смотровой, и с наслаждением ел наваристый, ароматный бульон, посыпанный сухариками из белого хлеба. Голова, полностью чистая, с расчесанными волосами без колтунов, ощущалась непривычно легкой, только запах шампуня был каким-то ядовитым. Прочие волосы на теле были удалены, как выразился медицинский начальник, — «Для профилактики от паразитов». Доктор с интересом изучал данные сканирования пациента и экспресс-анализы.

— Закончил? — наконец спросил он у Рона. Тот кивнул

— Пошли в перевязочную, рубцы от плети обработаю, потерпеть придется. И швы с рук сниму, прорезаются уже. Сильно вену на левой руке раскромсал, рубец на всю жизнь останется.

***

Пауль Штерн, был не так давно назначен личным врачом императорской семьи, вместо отца, передавшего ему этот пост «по наследству», ну как передавшему, всучившему! Пауль, молодой, подающий большие надежды хирург, совсем не горел желанием оказаться в роли этакого диспетчера станции скорой помощи, основная функция которого сводилась к своевременному вызову врача нужной специализации. Кроме того, следовало еще смазывать разбитые коленки и прочие ссадины императорских отпрысков, которые отличались большой выдумкой в плане различных шалостей и приключений на свою, гм… нижнюю часть спины. Особенно младшие. Пара близнецов, Эверли и Эмильенн, по- простому, Эви и Эми похоже, превзошли собственного отца, который в их возрасте регулярно доводил императора Эвальда чуть ли не до нервного тика. Весь дворец вздыхал с облегчением, когда начинался учебный год, и хулиганистая парочка уезжала в Кадетский Корпус. Тогда беспокойные дни начинались уже у преподавателей Корпуса. Правда, за последний год 15-летние оболтусы повзрослели, стали заниматься спортивным пилотированием, по примеру отца, и начали мечтать о Морионской академии астронавтики, которую не суждено было закончить самому Эльриану. А это требовало более усердных занятий, как спортом, так и такими непростыми дисциплинами, как физика, математика, астрономия и химия.