— Папа, ну почему мы с Эдом должны сидеть в космолете и ждать? Неужели нельзя просто прогуляться по окрестностям космодрома? Здесь же все спокойно, работает рынок, если волнения и были, так только в столице, а до нее еще час езды! Обен же славится своими камнями и поделками из них, я надеялась прикупить пару фигурок. Ты же сам сказал — проездишь не менее 3-х часов, а то и больше! Мы же здесь умрем со скуки! — упрашивала отца красивая, совсем молодая брюнетка, недовольно сверкая ярко-голубыми глазами.

Эльриан Эстрейл Этерлинг, император планеты Эллана, с недовольством покосился на дочь, и ничего не ответил.

— Нора, — вместо него вступила в разговор его жена, Аннабель, — мы же уже все тебе объяснили, и насчет попытки свержения диктатора Каруса, и обстановке на Обене. Не раздражай отца, он и так злится по поводу этой инспекции, навязанной ему Союзом монархических планет. Воспользовались, что он и Наджар хоть и молодые по возрасту, но одни из самых авторитетных правителей, вот и уговорили проверить, какая обстановка на планете, почему недовольна часть населения и стоит ли принимать Обен в Союз, а Карусу разрешить взять титул короля, пока он только диктатор.

— Этот Обен настоящая помойка! — соизволил высказаться донельзя раздраженный император, — население абсолютно бесправно, тотальная слежка всех за всеми. Тюрьмы переполнены, за любую критику режима — срок, не планета, а одна сплошная каторга! И этот тиран Карус уже в третий раз подает просьбу о вступлении в Союз, а сам рабство у себя изжить не может. Вот вы по рынку прогуляться хотите, что, интересно посмотреть, как людей продают?

— Это правда? — с дрожью в голосе спросила отца Элеонора, старшая дочь и первенец императора, сестра — двойняшка кронпринца Эдварда.

— Нет, я тебя обманываю, чтобы напугать! Я костюм космодесантника зря, что ли первый раз за почти 20 лет напялил? Лишних 9 килограмм для собственного удовольствия? Этого Каруса чуть не скинули две недели назад, всех восставших еще не переловили, мало ли кому из них от отчаяния, что в голову придет! И Наджар тоже свой надел, тоже остерегается. А вы — прогулка, прогулка, у нас боевой крейсер, а не десантный корабль, лишних людей нет, а что бы вас охранять на этой «прогулке» целую роту нужно. Так что сидите тихо, мать не нервируете, мы попробуем в столицу добраться, здесь всего километров 50, час туда, час обратно, учитывая проверки. Два часа на переговоры с этим так сказать, властителем, часов за пять обернемся, а потом на Парану, к вашим дяде и тете, на саммит. Там нагуляетесь. Все ясно?

Двойняшки дружно кивнули, переглянулись и вздохнули. С отцом спорить бесполезно, особенно по вопросам безопасности. Двое первенцев императорской четы были очень дружны. Совершенно разные внешне, как бы смесь внешностей темноглазой брюнетки — матери и голубоглазого блондина — отца, они причудливо унаследовали черты как одного родителя, так и другого. Темноволосая Элеонора Эллайна получила голубые глаза отца. Блондин Эдвард Эджейн — темные глаза матери, что придавало внешности обоих некоторую изюминку. Эльриан с удовлетворением оглядел притихших детей, поцеловал Аннабель и вышел из кают-компании космического крейсера, временно превращенную в салон для семьи императора.

Он сел в мобивен, где его ждали двое других членов делегации Союза монархических планет. Эмир Харры, Наджар Аль Аджани Аль Абиби, ровесник и старый друг императора, и король Теллона, престарелый 78-летний Борус, приданный 40-летней «молодежи» в качестве тяжеловеса. Их путь лежал в столицу Обена, Дорис. Целью миссии, навязанной Союзом, было выяснить так сказать, своими глазами обстановку на планете, пользующийся дурной славой в Унии, так как на повестке саммита стоял вопрос о признании нынешней диктатуры монархией. Большая часть планет с монархическим правлением справедливо опасалась, не дискредитирует ли монархию такой член союза в глазах планет «демократического» типа правления и так косо смотрящих на своих монархических соседей. Некоторые наиболее рьяные демократии от спонсирования революций на этих «застойных» планетах удерживал только закон об абсолютном невмешательстве одной планеты в дела другой, еще усиленный после событий на Эллане 20-ти летней давности. До столицы добрались быстро и относительно спокойно, не считая многочисленных проверок по пути следования. Не все сотрудники правопорядка на Обене узнавали императорский герб Элланы на дверцах мобивена. Что потребовало связаться с их начальством, после приказа которого, проверки прекратились и до Дориса доехали спокойно.

Беседа с кандидатом в короли прошла тягостно, ничего нового не принесла, Карус все так же был непробиваем в вопросах искоренения рабства, тотального отсутствия прав у остального населения, и прекращения прямого потакания разнообразным извращениям, процветавшим на планете с легкой руки самого диктатора. В этом он не видел ничего плохого, наоборот, ставил себе в заслугу, что принимает у себя часть преступников с других планет, превращая их в рабов, тем самым освобождая остальные планеты от необходимости придумывать, что с ними делать. Видимо, о существовании опасных производств, на которых не могли использовать роботов, так как излучение портило их микросхемы, они просто перегорали, где использование людей означало высокую вероятность их гибели, и постоянно не хватало рабочих рук, диктатор не подозревал. В общем, разговор глухого со слепым. Каруса предупредили, что в таком виде планета никогда не получит одобрение на вступление в Союз, а он сам — королевский титул, и отбыли на космодром. Оба молодых монарха уезжали обратно еще в большем раздражении. А 74-х летний Борус, отдавший дань крепким напиткам, которые диктатор щедро выставил на стол в качестве угощения, желая смягчить инспекторов, тихо дремал на сиденье, периодически соглашаясь с возмущением своих спутников, которые, оба, к великому разочарованию Каруса, оказались убежденными трезвенниками.

На обратном пути, уже на подъезде к раскинувшемуся вокруг космодрома рынку, куда так рвались наследники Элланы, делегация столкнулась с первыми неприятностями. Дорогу преградила толпа частично вооруженных людей с лозунгами и плакатами против диктатора. Проехать не было никакой возможности. Минут десять водитель и охрана препирались с протестующими. Как назло, ни одного блюстителя порядка, которыми так щедро была утыкана дорога в столицу и сам город, поблизости не наблюдалось. То ли разбежались, то ли это была своеобразная месть Каруса, недовольного принципиальной позицией проверяющих, но выбираться приходилось своими силами. Эльриан, потеряв терпение, начал открывать дверь салона, но был остановлен начальником своей личной охраны, Джанни Риекки:

— Ри, куда! — вскричал старый друг, в прошлом напарник по полетам на тяжелом истребителе, — давай вызовем десантников с крейсера, пусть освободят дорогу!

— Как ты это себе представляешь? Откроют стрельбу, распустят руки, положат кучу народа, остальных покалечат. Не думаешь, что это именно то, что диктатору нужно? Расправиться с недовольными нашими руками, да еще обвинить во вмешательстве в дела планеты. Люди стоят, не нападают, просто не пропускают нас, и, видимо, что-то хотят. Надо узнать, что! Если проявят ко мне агрессию, вот тогда и вызывай, тогда это законно.

С этими словами Эльриан вышел из мобивена, распрямился, насколько позволяла поддетая под специально сшитый мундир, защита, оглядел толпу и властно спросил:

— Кто возглавляет эту толпу и что вам от нас, представителей других планет, надо?

— Мы ничего плохого не замышляем, — отозвался высокий, худой человек, стоящий в первом ряду, — мы только хотим объяснить обстановку на планете и просим вас и ваших спутников уделить нам всего лишь 10–15 минут.

— Зачем?

— Что бы передать подготовленные нами документы о преступлениях диктатора Каруса! Они переполнили чашу терпения народа, но своими силами нам с ним и его прихвостнями не справиться. Мы просим помощи у остальных планет Унии!