Сам Фред шел к своему посту довольно извилистым путем. Начинал с экономики, не пошло, перешел к юриспруденции, но загулял и его из Университета вытурили. По пьянке совершил свою самую большую оплошность в жизни, с пьянками и девками завязал, потом познакомился с новым кузеном, бастардом дяди Эвальда, признанным Эльрианом, вместе с ним увлекся механикой, поступил в технический университет, на последнем курсе понял, что инженера из него не выйдет. Он отлично разбирается в технике, может найти неисправность и починить любой механизм, но ничего нового придумать не в состоянии. Так, ремонтник-механик с высшим образованием, в отличие от молодого Эктора, который в то время поступил на первый курс, так как был на пять дет младше, и уже на первом курсе поразил всех, модернизировав ходовую часть мобивенов так, что колеса могли убираться и появляться по желанию водителя, в зависимости от дороги, по которой ехала машина. Гений! Поняв, что изобретателя из него тоже не выйдет, чуть вновь не запил, спас генерал Саарте. Хелвин вспомнил, по старой памяти, что Фред в свое время подписал соглашение о добровольном сотрудничестве и предложил поработать, выяснить личность одного скромного чиновника из секретариата королевы Паванны, Виттории. Акция была согласована с их службой безопасности. Подозревалось, что под новым именем и с новым лицом после пластики, скрывается мистер Хейз, которого вот уже четыре года безуспешно разыскивают. Надеялись, что появление Фреда заставит подозреваемого нервничать. Все получилось, Хейза разоблачили, отправили, куда положено, а Фреду все так понравилось, что он запросился на работу в Нацбезопасность. Саарте не отказал, только поставил условие — окончить Технический университет и специальные курсы. Фред целый год днем заканчивал обучение в университете, а вечерами ходил на спецкурсы. И тут понял, что ему мне хватает знаний законов! Восстановился в университете, и прошел еще всю программу юридического факультета, без отрыва от работы в департаменте. На этот раз он понимал, зачем нужны знания законов, и учеба была не в тягость. Так и работал все время, пока Саарте не запросился в отставку пять лет назад, и Эльриан предложил этот пост ему, Фреду. Значит, простил, наконец.

И вот сейчас предстояла большая операция на Итонии. Фред сразу попросил помощи у старика Саарте, числящегося в департаменте консультантом. На следующий день после разговора с королем Рейдженом, Фред собрал совещание.

Значит, Итония, — задумчиво проговорил Конрад Харлоу, полковник, второй заместитель Фреда, — Интересно, почему у императора такой интерес к довольно заурядной планете?

— Мало ли почему, — проворчал Стивен Райс, генерал, первый заместитель, — Наше дело не умничать, а выполнять поручение!

— Стив, ты не прав, — вмешался самый старый участник, полный генерал в отставке, Саарте, несмотря на свой возраст, сохранивший острый ум и быструю реакцию, — когда люди знают, в чем интерес нашего императора, они будут лучше видеть цель, чем, если просто помогают чужому королю, неизвестно зачем!

— Хорошо, у меня есть разрешение Эльриана разъяснить его интерес. На прошлом саммите завязался роман нашей принцессы Элеоноры и наследного принца Итонии, Ронгвальда.

— Это того, которого обвинили в заговоре против отца?

— Да, того самого.

— Эльриан же ненавидит заговорщиков.

— Там, как он объяснил, все притянуто за уши. Доказательства — сплошная подделка, из 39 участников сознались только 12, и то, видимо, под давлением. Остальные, включая принца заговор отрицают. Да, у них был кружок, обсуждали политические вопросы, составляли проект конституции, но дальше этого дело не шло. Самое криминальное высказывание было, что если король не согласится с проектом, то он, проект, не будет бесполезен, так как его все равно примут, в будущем, когда Ронгвальд получит корону. Причем, ускорять этот процесс они не собирались. В общем, больше похоже на заговор против самого кронпринца. А интерес не у Эльриана, интерес у Элеоноры, а Ри не может допустить, что бы единственная дочь страдала. Понятно?

— Да, девочки они такие, особенно для отцов, особенно единственные. Сам знаю, — подтвердил Конрад, отец двух сыновей и одной дочки.

— Тогда слушайте расклад. Ронгвальд и его сестра Ритара — дети Рейджена от первой жены, Ингрид Теллонской. Брак политический, но привел к большой любви. После смерти Ингрид после вторых родов, говорят, там была темная история, но король отказался продолжать расследование, говоря, что жену этим не вернешь, он вдруг, неожиданно, не соблюдя срок траура, женился, меньше, чем через три месяца после похорон, на фрейлине своей престарелой матери, некоей Адели Мишелин, девице не блещущей ни происхождением, ни особой красотой, ни умом, объяснял все это тем, что лишил деву девственности, а ребенок не виноват. Старшему сыну было почти четыре года, и, говорят, что он отцу эту скоропалительную свадьбу не простил. Дальше, рождается младенец, семи месяцев отроду, и с весом более 3х килограмм. Народу его показали уже в четыре месяца. Генетическую экспертизу король делать отказался, полностью считал, что сын его. Дальше еще интереснее, кузен новоиспеченной королевы становится главой секретной службы Итонии, и с этого момента начинает пытаться интриговать против наследника, и не только интриговать. В пятнадцать лет Ронгвальд заболевает, сильное расстройство желудка, но выздоравливает, в семнадцать — новенькая яхта, подаренная отцом, переворачивается на тихом озере при непонятных обстоятельствах, в восемнадцать на охоте в его лошадь попадает якобы случайная пуля, и вот, в двадцать один, его обвиняют в заговоре и выносят смертный приговор. Отец приговор не утверждает и отправляет в одну из самых строгих тюрем королевства, в одиночное заключение, и обращается к нам, прямо говоря Эльриану, что своим службам не доверяет!

— Значит, нам надо не помогать их секретной службе, а самим расследовать это дело? — спросил Саарте.

— Да, именно так.

— Надо подумать, ситуация сложная…

Итония, Эллана.

Как и следовало ожидать, хором Рону в крепости никто предоставлять не собирался. Каменный мешок отличался от той дыры, в которой он провел первые сутки в тюремном замке, разве тем, что был не под землей, а все-таки, видимо, в башне, имел окошко под потолком, и стены были отделаны кафелем. Из мебели только топчан, грубо сколоченный из дерева, с матрасом, набитым соломой и одеяло из грубой шерсти. Подушки нет, белья тоже, вместо удобств опять дыра в полу, хоть без запаха. Рон обернулся к сопровождавшему его офицеру.

— А умываться где?

— Вам положен один кувшин воды на день, можете использовать его.

— Мне нужно вымыть хотя бы голову!

— Не было никаких указаний!

Поняв, что ответов не будет, Рон перестал задавать глупые вопросы. И молча шагнул в свое очередное узилище. Опять навалилось отчаяние и злость. Что бы не выдать охватившие его чувства он присел на топчан. С громким стуком захлопнулась дверь, отсекая его от остального мира. Он еще раз окинул взглядом место, в котором ему предстоит существовать неизвестно, сколько времени. Как сказано, пока отец не успокоится. Из хорошего — только то, что наручники все же сняли. Рон с наслаждением размял кисти рук, запястья болели уже меньше, отек почти спал. Плохо было с волосами. Он слышал, что раньше заключенных брили наголо, теперь он понимал, что это было не издевательство, как он думал раньше, а необходимость. За время пребывания в тюремном замке его волосы, которыми он всегда гордился, и за которыми он тщательно ухаживал, превратились в подобие пакли. Попытки расчесать их пальцами были безуспешны. Еще несколько дней и на голове будет колтун, который не распутать. Ладно, это не такая уж страшная проблема, хуже с бритьем. В тюрьме раз в три дня выдавали специальную безопасную бритву, там была раковина и мыло, здесь, похоже, придется зарастать не только грязью, но и бородой! Спасибо, папочка!