Дыхание Ала перехватило. Он не понимал, что видит. Не понимал, о чем они говорят. И все же вместе с тем осознание глубокого смысла происходящего словно обухом ударило Ала по голове.

Никогда, никогда в своей жизни ему не потягаться с Муаном. Будь тот жив или мертв, даже мертвым, увитым плющом, сожженным и развеянным пеплом по ветру, даже в таком состоянии Муан все равно будет обходить его.

Каким хладнокровным был Шен, когда сказал Алу убираться. Интересно, если б на его месте оказался Муан, Шен упал бы на колени, чтобы молить его?

Что такого особенного между ними, что его бывший учитель так сильно цепляется за этого старейшину?

Ал с самого начала был не в выигрышной позиции. Но только сейчас, наконец, понял, что на деле у него никогда не было ни шанса.

Глава ордена РР закончил подписывать последнее обращение, отложил кисть и поставил личный оттиск алыми чернилами. Он уже давно не занимался составлением писем, но такое важное событие, как собрание всех заклинателей восточных земель, требовало от него личного участия. Обращения требовалось составить со всей тщательностью, идеально выверенной каллиграфией, умеренно снабдив деловой текст философскими изречениями. То, как иносказательно и поэтично будет составлено послание, повлияет на общее впечатление об уровне ордена РР, и в таком деле не должно быть место небрежности. Каждое письмо приходилось составлять отдельно, с поправкой на личность главы ордена или клана, к которому обращался Шиан.

Помощником в таком нелегком деле выступал Лунг Рит. Старейшина пика Духовного щита являлся проницательнее многих, к тому же никогда не упускал деталей. Шиан мог не обратить внимания на какие-то оговорки в переписке или списать на случайность чересчур резкую линию в иероглифе, но старейшина Лунг составлял общую картину на основе незначительных на первый взгляд деталей.

— На сей раз все хорошо? — уточнил Шиан, показав Лунгу последнее послание.

Приняв свиток из его рук, Лунг быстро пробежал послание взглядом и покачал головой.

— В линиях ощущается общее нетерпение.

Шиан раздраженно сжал в пальцах кисть. Древко тихо затрещало.

— Оставим, как есть, — выдохнув, решил он. — Этот мелкий клан Хлопковой долины не обладает реальной силой.

Лунг Рит больше ничего не сказал по этому поводу, а вместо того кликнул учеников, ожидающих за дверью. Когда двое вошли, он, махнув рукой на сложенные горкой свитки, произнес:

— Доставьте это адресатам как можно быстрее.

Один из учеников поклонился и направился к свиткам, второй же обратился к Шиану:

— Глава ордена, ваш брат и старейшина Муан вернулись.

Шиан подскочил на ноги, чуть не опрокинув стол.

— Почему мне сразу не сообщили?!

— Вы же приказывали не беспокоить вас… — принялся оправдываться ученик, но глава ордена уже опрометью пробежал мимо, обдав того волной воздуха.

После эмоциональной вспышки Шен чувствовал себя опустошенно. Он сидел за низким столиком и молча наблюдал за Муаном, который в данный момент заваривал чай. Мысли его витали вокруг нескольких уведомлений Системы, которые поступили во время минувших событий, и на которые у него не было времени сразу отреагировать.

Во-первых, Система начислила ему несколько десятков баллов за что-то типа «героического случайного самопожертвования ради главной героини». Также начислила баллы Алу за спасение главной героини, а затем сняла баллы у Шена за потерю статуса учителя. Но по-настоящему Шена озаботило последнее сообщение Системы, в котором она начислила Алу 100 баллов к ожесточенности и открыла сюжетное событие «Принятие главного героя». Почему внезапно открылось это событие, если ничего не произошло? И что значит это «принятие»?

Как бы Шен над этим ни думал, ничего из оригинальной новеллы не приходило ему на ум. Сюжет уже перестал развиваться линейно, случай в Хэфане внезапно перенес их из начала истории к кульминации, так что бессмысленно было пытаться как раньше предугадать сюжет, основываясь на линии Ала. Теперь все перемешалось. Шен слишком сильно перепутал сюжетные ветки.

Муан поставил бамбуковый поднос с приготовленными чайными принадлежностями на столик. Шен отвлекся от своих мыслей и испытующе посмотрел на старейшину пика Славы.

— Ты же в курсе, что так довести меня можешь только ты? — озвучил он внезапно пришедшую на ум мысль.

Муан удивленно обернулся с нефритовым чайничком в руке. Помолчав немного, он уточнил:

— Я могу счесть это признанием? — уголки его губ поползли вверх.

— Конечно! Признанием твоей незаурядной способности выводить из себя людей.

Муан расплылся в широкой улыбке, отчего-то походя на кота, которого погладили по шерстке.

— Говори, что хочешь, я-то знаю, почему на самом деле тебя так заботят мои слова.

Шен тихо фыркнул.

— Сказать? — Муан поставил чайничек на поднос.

— Наливай лучше чай.

— Ты ценишь мое мнение.

— Пфф. Отдай чайник, я сам налью.

Шен потянулся за чайничком, но Муан перехватил его руку и дернул на себя. Шен навалился животом на столик. Муан поймал его взгляд и улыбнулся еще шире.

— А это, сказать, почему?

Шен немного снисходительно улыбнулся уголком губ. В глазах читалось выражение: «Ну надо же, эта дубина развивается не по дням, а по часам».

— Почему же? Нет, мне правда интересно, — чересчур заинтересованным тоном произнес Шен.

Он подпер щеку рукой, словно намереваясь слушать увлекательный рассказ.

«Ты любишь меня не меньше, чем я тебя. Когда ты, наконец, признаешь это?» — подумал Муан. Не так, чтобы Шен услышал, а просто думал об этом, мягко улыбаясь.

— Аргументы закончились? — поторопил с ответом Шен.

Вместо ответа Муан перегнулся к нему через столик.

Раздался громкий стук в дверь. Муан резко обернулся на стук, а Шен, перед носом которого только что было лицо старейшины пика Славы, дезориентированно заморгал.

— Старейшина, глава ордена… — начал было ученический голос за дверью, но был прерван.

Дверь толкнули в сторону, а в помещение ворвался Шиан.

— Брат!! — увидев Шена, воскликнул он и ринулся к тому, сминая все на своем пути.

Шен попытался отпрянуть, но был захвачен в тиски братских объятий.

— Где ты был?! Ты хоть понимаешь, как я беспокоился о тебе?! — восклицал тот, прижимая его к себе.

— Шиан, ослабь хватку, — попросил Шен, с трудом сохраняя спокойное выражение лица.

Отчего-то от близости этого человека его начинало знобить.

Шиан отстранился и стал внимательно изучать его лицо.

— Ты почему так плохо выглядишь? У тебя жар?

Не давая Шену опомниться, он схватил его голову, притянул к себе и приложил губы ко лбу. Замерев так на мгновение, отстранился и озабоченно произнес:

— Да ты горишь! Тебе срочно нужно к лекарю!

Он потянул Шена за собой, но тот изловчился и оттолкнул его руки.

— Хватит, Шиан! Со мной все в порядке, а у лекаря Зага я только что был. В любом случае, это не твое дело.

Выражение «заботливого братца» еще мгновение держалось на красивом лице, а затем слетело, словно плохо закрепленная маска. Шиан стал выглядеть безэмоционально-холодным.

— Не мое дело? — ровным тоном переспросил он. — Уже забыл, кем являешься и какая на тебе ответственность? Что ты будешь делать, если Глубинная тьма…

— Хватит, глава ордена, — оборвал того Муан.

Шиан перевел на него удивленный взгляд, словно только что заметил чужое присутствие.

— С вами, старейшина Муан, у меня будет отдельный разговор. А пока не лезьте в наши с братом споры, это не ваше дело.

Он наклонился и, схватив Шена за локоть, потянул на себя.

— Что вы намерены делать? — Муан удержал его за другую руку.

Шен оказался на коленях, удерживаемый или скорее распятый между двумя противниками.

Шиан окинул старейшину пика Славы оценивающим взглядом, словно впервые принимая его в расчет.

— Может, отпустите меня?! — не выдержал Шен.