Плотников, прижав к себе Котьку, давнул кнопку звонка. Послышалось шарканье шлепанцев, и дверь открылась без всяких расспросов: кто там да чего там.

— Заходи, — сказал Панков буднично, как будто только и делал, что ждал прихода Плотникова, да еще с ребенком на руках. — Привет.

Он был низенький, с заметно выпиравшим брюшком и сейчас, лысый, в несвежей рубахе и вылинявших галифе, явно проигрывал перед выбритым и подтянутым Плотниковым. Из спальни заинтересованно высунулась жена и почти пропела:

— Здравствуйте, Павел Антоныч, проходите. Василий, не срамись, мигом переодевайся. На службу скоро.

Панков что-то буркнул в ответ, но быстренько подался в другую комнату.

— Доброе утро, Клавдия Петровна, извините за ранний визит, — сказал Плотников.

Она уже стояла перед ним, полная, широкая телом, в аккуратном домашнем халате, и, улыбаясь, снимала с его рук еще не совсем проснувшегося Котьку.

— Что это вы, Павел Антоныч, мы вам завсегда рады, какие могут быть извинения. А это, конечно, ваш внук, Павлик или Костя?

— Котя! — солидно выпалил мальчуган. Он уже проснулся.

— Вот какая просьба, Клавдия Петровна, — смущенно начал Плотников. — Мне внука сегодня оставить негде, дело есть одно. А у него еще с животом что-то, и дочь просила…

— Все понятно, Павел Антоныч. Ни о чем не беспокойтесь, где пятеро, там и шестеро, — рассмеялась Панкова. — Дадим мальчишке травки, и все как рукой. У меня опыт в этих делах имеется…

Вернулся Панков, выбритый, в форме, блестя в полумраке прихожей начищенными сапогами.

— Пошли, Антоныч, хлебнем чайку.

— Вчера сына провожали. Все сбережения спустили, — весело сказала Клавдия. И вдруг разом пригорюнилась, крепче обняла Костика. — Где сейчас наш Петенька? Уже небось везут, куда — неизвестно.

— Сказал же тебе, пока под городом они, — грубовато-нежно объявил Панков. — Курс молодого бойца будут проходить… Может, сумеем еще повидаться.

— Бойцы вы, бойцы, — вздохнула Клавдия, внимательно оглядев их обоих, мужа и Плотникова. — Не можете вы без этого. Нет чтобы дома сидеть.

— Что ты выдумываешь?! — сердито сказал Панков. — Долг же!

— Это понятно, что долг, — протяжно вздохнула Клавдия, и Плотников неожиданно подумал, что она своим особым женским чутьем предчувствует какую-то беду, и ему на миг стало нехорошо, но он отогнал эту мысль.

— Спасибо, хозяева, я и так уже припаздываю. Ты, Вась, к восьми будь на посту. Работенка есть.

— Ясно, товарищ старший лейтенант.

Невысокий, с поджарой боксерской фигурой в японской нейлоновой куртке с желтыми полосами, инспектор уголовного розыска Гостев медленно поднимался по лестнице. Обычно он ходил быстро, пружинисто, а сейчас ноги отяжелели. Может, от той вести, что нес он незнакомым еще вчера людям. Навстречу ему по ступенькам никто не спустился, но дом уже проснулся, кое-где за дверями слышались голоса, радио. Остановился подле нужной ему квартиры, одернул куртку и, глотнув воздуху, позвонил.

— Секундочку, Роман, — раздался за дверью мужской голос, — я уже почти готов.

Щелкнул замок, дверь отворилась, и открывший недоуменно уставился на пришельца, даже забыл вдеть руку в рукав почти надетого плаща.

— Вы к кому?

— Здесь проживает Сабинин Алексей Петрович? — негромко спросил инспектор.

— Да. Это я. В чем дело? — Недовольно бросил хозяин.

Он был немолод, седоват, глаза скрывались за выпуклыми стеклами очков в массивной прямоугольной оправе.

— Инспектор уголовного розыска, — представился Гостев, открывая служебное удостоверение. — Разрешите войти?

— Да, да, пожалуйста, — с тем же недовольством в голосе произнес Сабинин, пропуская Гостева в прихожую. — Что привело вас сюда? Слава богу, за шестьдесят два года жизни я ни разу, как бы это выразиться, с милицией не общался. Во всяком случае по утрам мне визиты не наносили.

— Бывает, — невесело улыбнулся Гостев, прислушиваясь к звукам в квартире, но все было тихо, и он решил больше не тянуть.

— Вам принадлежит машина «Москвич-408» с госномером 22-16. Где она?

— То есть как где? Сейчас должна подойти. На ней ездит племянник. Разумеется, законно. По доверенности. Я, видите ли, староват для езды при теперешних потоках, зрение не то…

«Как уверен, что ни с ним, ни с его племянником, ни, в конце концов, с машиной ничего не может произойти. Завидное убеждение».

— Давайте сядем, — осторожно предложил Гостев, и тут до Сабинина наконец дошло, что просто так рано поутру милиция в квартиры не является.

Он схватил лейтенанта за руку, суетливо снял очки и почему-то стал искать, куда бы их пристроить. Лоб Сабинина покрылся испариной, и Гостев подвел его к стулу у вешалки.

— Ваша машина, Алексей Петрович, вчера поздно вечером потерпела аварию, — негромко сказал лейтенант, удерживая Сабинина за плечо. — К тому же, к глубокому сожалению, в машине погиб человек. Мужчина лет двадцати пяти. Но документов при нем не нашли. Ни прав, ни паспорта.

Сабинин оцепенело осел на стуле, и лицо его, недавно такое самоуверенное, стало беспомощным и жалким.

— Пожалуйста, успокойтесь, — сказал Гостев. — Возможно, ее просто угнали…

Сабинин отчаянно замотал головой, силясь что-то сказать, но не мог.

— Я вызову неотложку, — предложил лейтенант и поискал глазами телефон.

— А… а… дочь? — наконец выдохнул Сабинин и резко, испуганно повернулся на стуле. — Дочь тоже погибла?

— Какая дочь? — удивился Гостев. — Чья? В машине был один человек. Я участвовал в осмотре места происшествия.

Сабинин закрыл лицо руками. Гостев видел побелевшие суставы пальцев. Лейтенант достал из кармана стеклянный патрончик с валидолом.

Сабинин отнял от лица руки, близоруко глядя перед собой.

— Боже мой, боже мой! Как это могло случиться?.. Роман же повез Зою в аэропорт на ленинградский рейс…

Гостев прекрасно понимал состояние Сабинина, но опыт подсказывал, что лучше в таких случаях постараться переключить психику, отвлечь.

— Алексей Петрович, а зачем, если не секрет, ваша дочь собралась в Ленинград?

Сабинин поднял голову и недоуменно посмотрел на лейтенанта.

— У Зои с Романом там было какое-то дело. Кажется, она должна была что-то привезти оттуда. У нее оставалась неделя отпуска, и она воспользовалась этим.

— Понятно, — протянул Гостев.

По профессиональной привычке он хотел тут же поинтересоваться, какое именно дело повлекло Сабинину в Ленинград, но удержался. Сейчас инспектора волновало другое: надо было убедиться, что в машине погиб именно Роман. А для этого, увы, надлежало опознать труп. Обычно эта тягостная обязанность падает на плечи родственников, но не брать же с собой в городской морг этого человека. Он и так еле сидит, хотя и делает вид, что взял себя в руки…

— А где работа…ет ваш племянник? — Гостев деликатно не стал упоминать Романа в прошедшем времени.

— На строительстве химкомбината. Живет в общежитии.

«Туда я и поеду, — решил инспектор. — Приглашу для опознания кого-нибудь из ребят, хорошо знающих Романа Сабинина».

— Мне надо отлучиться на час-другой, — сказал Гостев. — А вас попрошу поискать водительские права племянника и паспорт на машину. Или подумать, где могут они находиться?

Сабинин кивнул и налил себе воды из графина. Инспектор чувствовал, что документы едва ли найдутся, но любое занятие, пусть даже ненужное, было сейчас полезно Алексею Петровичу…

Солнце уже расцветило веселыми бликами верхушки сосен и серую ленту шоссе. Но торжественная прелесть проснувшегося леса, щемящий запах весны плохо вязались с деловой суетой оперативной группы. Повторно осматривали и фотографировали место аварии.

Всеми действиями руководил, похоже, так и не сомкнувший глаз за ночь, сутуловатый следователь Брайцев. Он то и дело тер глаза тыльной стороной ладони.

Как печальное напоминание о случившемся лежал на обочине сбитый красно-белый столбик ограждения, на дне карьера блестел хромированными деталями разбитый автомобиль.