Заметим, что сторожа в ту пору на складе не было, а склад находился на первом этаже. Правда, решетки на окнах; но пролезал кто-то маленький, видать, мальчишка, а руководили всей операцией взрослые. Что без ребят не обошлось, подтверждалось, в частности, и тем, что на складе набросаны конфетные бумажки; а снаружи у окна окурки.
Примечательно, что кражи повторялись всякий раз, когда на складе оказывался новый большой запас книг: кто-то осведомлял. А выбирали самый-самый «дефицит»: «Королева Марго», рассказы о Шерлоке Холмсе, Агата Кристи и Эдгар По…
Пришлось крепко поработать и ОБХСС, и уголовному розыску. Преступники найдены. Хищения прекратились. Склад поставили на «автоматического сторожа». Этот не проспит и не загуляет.
Здесь слово трем специалистам — следователю, товарищу, занимающему видный пост в Министерстве внутренних дел, участковому инспектору. Они делятся своими раздумьями о многотрудной и подчас опасной работе органов правопорядка.
«Почему-то считается, — говорит следователь, — что для воспитания молодежи очень полезно возбуждать в ней интерес к романтике следственной работы. Меня, старого следователя, признаться, несколько коробит, когда я слышу о такой романтике… И если уж писать на судебные, уголовные темы, не столько надо смаковать подробности следственной «охоты», сколько яркими, сильными художественными средствами показывать весь ужас преступления, всю его мерзость, страдания людей, ставших его жертвами или пусть даже участниками… Юный читатель, и не только юный, должен почувствовать, убедиться: преступление — грязь, стыд, зло!»
«Ведь что такое преступность? — говорит второй. — Какая это сложная гамма противоречивых проблем! И зверский удар по голове, оставляющий сиротами малолетних детей, и внутренний цинизм, распад души, скрытая, расчетливая хитрость и подлость, и бегающие воровские глаза, и потупленные в землю очи, сознание своей вины — иной раз совершенно случайной, мимолетной вины, и поиски объяснений и оправданий, и протест против сложившихся обстоятельств жизни, ее сложностей, и протест против себя, против собственной слабости, низости и бессилия, и протест против труда, против режима, его обязательности, и стыд перед людьми, и стыд перед собой, и беспардонная наглость, отсутствие всякого стыда и всякой совести, и жалость к себе, и тоска по родным, по любимым, и, конечно, прежде всего тоска по воле и по утерянной, навеки утерянной чести, и злость, и отчаяние, и решимость, и рождающаяся твердость, и стойкость — вот какой клубок нравственных и других проблем, которые нужно распутывать и распутывать, чтобы успешно бороться с преступностью…»
Участковый инспектор (по званию капитан):
«Деятельность советской милиции ныне неизмеримо усложнилась. Неустанно бороться со злом, вызывать к жизни лучшие человеческие качества, охранять и оберегать людей от дурного вовне и внутри самого человека вот задача, отнюдь не столько розыскная, сколько нравственная…
Можно без конца рассказывать о героических поступках постовых милиционеров, о достижениях и победах сотрудников уголовного розыска, их отваге и мужестве, проявляемом каждодневно, о сложнейшем труде, требующем также подчас точного психологического анализа, службы БХСС, об инспекторах ГАИ, берегущих нашу жизнь на улицах… Милицейский протокол пишется не шибко стильно, но каждый раз в его скупых, суховатых строчках заключена человеческая судьба! Все начинается с малого, подчас вроде бы невинного, и первой жертвой становится сам преступник. Самое дерзкое и жестокое преступление частенько начинается с обыкновенного «распития спиртных напитков»…
Профилактика правонарушений главное, программное партийное требование. Не ослабляя борьбы за стопроцентное раскрытие преступлений, их полное и объективное расследование, органы внутренних дел все больше усилий сосредоточивают на том, чтобы предотвратить конфликт с законом. Эта линия берет начало в гуманистической сущности Советского государства, освещена нашей коммунистической моралью.
Быль о человеке в милицейской шинели
МГНОВЕНИЯ, РАВНЫЕ ЖИЗНИ. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1970 года за мужество и отвагу, проявленные при задержании опасного преступника, младший лейтенант милиции Д в о р н и к о в Виталий Иванович награжден орденом Красной Звезды.
«Произошло это в декабре в поселке Калья города Североуральска Свердловской области. Проходчик шахты треста Бокситстрой Симаков, будучи в нетрезвом состоянии, учинил в семье скандал. Затем схватил охотничье ружье и несколько раз выстрелил из него в жену и ребенка.
Симакова выпрыгнула с ребенком через окно на улицу и позвала на помощь участкового инспектора милиции Дворникова. Инспектору-комсомольцу не раз приходилось обезвреживать опасных преступников. Пренебрегая опасностью, Дворников вступил в поединок с вооруженным бандитом. В завязавшейся схватке офицер милиции выстрелом из ружья был тяжело ранен в голову. Но свой долг он выполнил с честью: Симаков задержан и привлечен к уголовной ответственности».
(ТАСС)
Всего несколько строк, изложенных почти телеграфным стилем. А за ними — целая жизнь, пусть не очень долгая, но жизнь[8].
…В милицию он пришел, отслужив действительную в армии, охранял границы Советского государства. Пограничник. В характеристике уходящего в запас военнообязанного отмечалось:
«Сержант Дворников лично всегда дисциплинирован, по характеру спокоен, принципиален. Среди личного состава пользовался деловым авторитетом. Имеет несколько случаев задержания нарушителей пограничного режима, награжден всеми знаками солдатской доблести».
Еще до демобилизации твердо решил — работать пойдет только в милицию. Почему в милицию, а не в пожарные, скажем, или еще куда, пожалуй, и сам не смог бы ответить; но что задумал, то — решено и подписано. Железно. Парень с характером, упорный, от своего не отступится. Вернулся домой, в Гари; оттуда направили на учебный пункт областного управления внутренних дел; после в Калью, на север Свердловской области.
Много времени спустя узнал, что до него должность участкового в поселке пустовала уже более полугода, и это было не случайно. Работа не сахар, понял. Но это лишь прибавило ему решимости, отступать было не в его характере.
Калья — поселок рабочий, на славе; однако ж в каком дому не бывает прорухи. Помнит, в первый же вечер пришел в Дом культуры — мусор, плевки, окурки, — неприятно. В фойе в вызывающей развязной позе в окружении дружков-приятелей сидел здоровый парень в треухе, зорко и одновременно расплывчато-мутно поглядывал на проходящих, щелкал семечки и шелуху сплевывал на пол. Позднее Виталию стало известно, что парня зовут Вожак и за ним давно уже закрепилась слава первого хулигана.
— Подберите мусор, — сказал Виталий, остановившись перед парнем, ладный, подтянутый. Сказал без вызова, вежливо, хотя и твердо, но тот понял по-своему, потому что, окинув фигуру младшего лейтенанта презрительным взглядом (новичок, не знает, с кем связался), сквозь зубы процедил:
— Поговорить желаешь? Можем уважить. Давай выйдем.
Виталий, соглашаясь, наклонил голову: давай.
Дружки поднялись и двинулись за ними.
Вожак внутренне был поражен, что участковый продолжает оставаться дружелюбным, не кинулся читать нотацию и без тени смущения принял предложенную ему опасную игру. Лейтенант был невозмутим. Сказалась пограничная выучка.
Все дальнейшее не отняло много времени и вышло совсем не так, как представлял Вожак. Уже через минуту, прижатый к земле, он вынужден был признать себя побежденным. Сбили спесь. Дружки при виде такой картины притихли и быстро испарились.
