Булатов маленькими глотками и с большим наслаждением отпивал «Боржоми». С вопросом Тычинина отстранил стакан, непонимающе поморгал:

— Нельского? Я знал Петра Аристарховича Нельского.

— Директор ресторана — его сын, — уточнил Тычинин. — Михаил Петрович Нельский. Высшее экономическое образование получил еще при жизни отца. Затем уехал куда-то на Север. В Свердловске объявился четыре года назад. Порадовал умом, деловой хваткой, отцовской честностью, а потом…

Тычинину хотелось рассказать, что не так давно он завел на директора вокзального ресторана Нельского дело предварительной проверки, что дело это, судя по всему, может стать уголовным, что он, старший лейтенант Тычинин, подыскивал лишь подходящего человека. Теперь такой человек вроде бы есть. Тычинин спросил Булатова напрямую:

— Сергей Феоктистович, хотите помочь нам?

— В каком смысле? — склонил Булатов набок седую голову.

— Там, в дежурной части, вы сказали, что надо душить всяких мерзавцев, — пояснил Тычинин. — Лозунг несколько… того, но по сути справедливый. С преступностью надо бороться беспощадно, Сергей Феоктистович, это верно. Ваши пирожки…

— Не смейте называть эту пакость моими пирожками! — гневно воскликнул Сергей Феоктистович.

Тычинин через двери крикнул вниз, дежурному:

— Коля! Пирожки еще не съели? Ну-ну, не обижайся. Составь, пожалуйста, протокол об изъятии, отправлю в пищевую лабораторию. — Вернувшись к столу, продолжил начатый разговор:

— …ваши пирожки… Виноват, пирожки Михаила Нельского заставляют… Одним словом, требуется раскусить механику хищений. Вы кулинар самого высокого класса, и для вас это не составит труда.

Сергей Феоктистович недовольно заметил:

— Эта механика любому понятна — недовложения.

— Вы правы — недовложения. Но вот куда идет экономия? Как реализуется? Кем? Каким образом подступиться к этой таинственной кухне?

Сергей Феоктистович слушал Тычинина и молчал. Что он ответит? Если уж сотрудник ведомства, борющегося с хищениями социалистической собственности, не знает, как подступиться, то ему-то откуда знать?

Но Тычинин, собственно, и не ждал ответа. Вопросы адресовались, скорее, самому себе, помогали мыслить, а мысли… мысли уводили к соблазнительной операции. Конечно, это не операция «Трест», но все же… Булатов поступит на работу в ресторан, войдет в доверие к Нельскому… Резонно?

Резонно-то резонно, тут же критически отнесся Тычинин к своей идее, но если в ресторане свила гнездо преступная группа, связанная круговой порукой, постороннему устроиться на работу будет не так-то просто: не найдется для него вакантного места. Нужна протекция. А где ее взять?

Или волевым порядком, по звонку сверху? Допустим, из управления торговли?

А может, не в ресторан, может, в магазин, через который сбывается неучтенная продукция? Но где он, тот магазин?

О назревающем деле, о своем плане сбора доказательств преступной деятельности директора ресторана Нельского старший лейтенант Тычинин доложил в городском отделе БХСС и встретился с вескими возражениями.

Слушали Тычинина начальник отдела подполковник Веряскин и старший следователь следственного отдела УВД капитан Юрченко. Полный, уставший от жары подполковник даже побагровел к концу доклада, стал называть юного Тычинина по имени-отчеству.

— Игорь Яковлевич, не ожидал от тебя такой наивности, — не очень-то вежливо сказал он. — Три года в БХСС, пора бы… Ты хорошо знаешь Булатова? Пенсионера этого?

— Как вам сказать… — растерялся Тычинин. — Пользовался его советами…

— Какова его репутация в бытность шеф-поваром? — с напористым недовольством продолжал спрашивать Веряскин.

— Самая безупречная, товарищ подполковник. Кажется, депутатом райсовета избирался.

— Вот-вот. И не кажется, а точно, — подтвердил Веряскин. — И не раз избирался. Несколько созывов был депутатом, вплоть до ухода на пенсию.

После этого уточнения Тычинин недоуменно посмотрел на Веряскина, на старшего следователя Юрченко. Воспрянув духом, сказал:

— Вот видите. Грешным делом, подумал — не промашка ли с ним…

— Промашка и есть, Игорь Яковлевич, — с усталым недовольством остановил его Веряскин. — Внедрять в преступную группу человека с такой безупречной репутацией? Это же верный провал.

— Да не собирался я внедрять, — осмелился возразить Тычинин. — Просто определить на работу. Приглядится, выявит каналы сбыта… Прикрытие придумали бы…

— Не надо себя тешить, Игорь. Одно присутствие в ресторане этого человека… Думаешь, Нельский дурак? Не-ет, у него нюх! Он свою лавочку враз захлопнет, и тогда взять его будет — что мокрый обмылок.

Подполковника поддержал буднично спокойный Павел Юрченко:

— Да, эту фигуру замаскировать сложно. Булатов хорошо известен в торговых кругах. Советы его, работа вместе с экспертами — это да, а так…

Подполковник Веряскин полистал принесенное Тычининым дело предварительной проверки, туда же вложил два лежащих на столе письма.

— В этих письмах — жалобы, — пояснил он. — В пирогах вместо филе — рыба костлявая, крем в тортах наполовину из маргарина. Все с кухни Михаила Петровича Нельского. С торта гривенник, с рыбного пирога пятак… Умножь на количество, выпекаемое за день, а потом на те четыре года, которые Нельский директорствует… Так что рисковать нам ни к чему, надо наверняка. Оплошаем — эта ресторанно-пирожковая банда враз заметет следы.

— Как же быть? — насупился Тычинин.

— Это тебя надо спросить — как? Давай вместе думать.

Старший лейтенант Тычинин набрал нужный номер и некоторое время слушал продолжительные гудки. С утра пораньше — и уже дома нет? Вот непоседа… Только хотел положить трубку — гудки оборвались, и Тычинин услышал задышливый от спешки голос Сергея Феоктистовича:

— Булатов слушает.

— Сергей Феоктистович, доброе утро. Игорь Тычинин говорит. Извините за беспокойство в столь ранний час.

— Для кого ранний, а для меня…

После обоюдных приветствий, церемонных извинений договорились по предложению Игоря Тычинина встретиться в сквере возле почтамта.

— Это что, для конспирации? — весело поинтересовался Булатов.

Тычинин отшутился:

— Для нее, Сергей Феоктистович. Вы должны спросить у меня, не продается ли славянский шкаф, а я отвечу, что шкаф продан, но есть пирожки с мясом.

Сергей Феоктистович молодо засмеялся и пообещал быть в обусловленном месте ровно в десять.

Было бы крайне невежливо пригласить старика в райотдел, добираться до которого из-за ремонта трамвайной линии пришлось бы ему черт знает как, сквер же в пяти минутах ходьбы от дома Булатова. Но была еще одна причина, не главная, но, казалось Тычинину, тоже существенная: со скамейки, что слева от фонтана, хорошо просматривался магазин, которым руководит Раиса Семеновна Григас, очень интересная во всех отношениях особа. Глядя на эту торговую точку, стилизованную под бог знает какую старину, можно вести разговор более предметно.

Сергей Феоктистович пришел с кульком яблок.

— Угощайтесь. Из собственного сада, — сказал он вместо приветствия. Взяв яблоко, Тычинин показал взглядом на магазин: вывеска славянской вязью, вход из деревянных, крытых лаком планок и два катафалковых фонаря возле.

— Сергей Феоктистович, вообразите себя директором этого роскошного торгового предприятия. И не вообще директором, а таким, который давно перепутал, где свое, а где — государственное.

— Жуликом, значит? — скривив губы, захотел уточнить помрачневший кулинар.

Тычинин промычал невразумительное, означающее, что Сергей Феоктистович понял в общем-то правильно.

— За всю свою жизнь я украл единожды, — еще больше нахмурился Булатов и ушел взглядом в далекое прошлое. — Это была такая соблазнительная лепешка! Я не мог не украсть ее…

Едва ли не всем базаром убивали торговцы голодного, много дней не евшего мальчишку. Спас красноармеец в буденовке.