Я сказал им, что мы с Эвой расстались потому, что она поняла, что мы не подходим друг другу. И тут их лица опустились, а я запаниковал.

Это привело к тому, что ложь вылетела из моего рта прежде, чем я смог ее остановить. Я сказал им, что встретил другую. И если хуже уже быть не могло, я солгал о ее визите.

Следующее воскресенье.

Моя цель — забыть об этом, пока мне не придется признаться, поэтому я отмахнулся от вопроса Оливии и вместо этого крепко обнял ее. Я так скучал по малышке. Давно меня не было дома.

— Я не знаю, — говорю я ей. — Если только вдруг не проснусь в воскресенье с подружкой, у меня не будет другого выбора, кроме как рассказать им правду.

Она кивает как раз в тот момент, когда дверь Индиго распахивается, показывая саму девушку в длинном черном платье с дерзким вырезом и разрезом, подчеркивающим ее стройные ноги.

У Индиго манящая, дикая красота. Стройные бедра и темные волосы, которые длинными изгибами свисают на плечи. Она красивая. И особенная. Любой мужчина хоть с половиной мозга, может это понять.

— Ты можешь узнать у Индиго, — предлагает моя младшая сестра, ухмыляясь этой идее.

Я открываю рот, чтобы возразить, но собеседница что-то кричит кому-то по имени Эния, отвлекая меня.

Она замечает нас.

— Ты можешь остаться еще немного, если хочешь, но мне просто нужно быть кое-где… — она проверяет свои дорогие часы, — прямо сейчас.

Я качаю головой и кладу руку на плечи Ливи, ведя ее обратно к нашему внедорожнику.

— Тебя подвезти? — спрашиваю я Индиго.

— Нет, такси должно быть здесь через минуту.

Мы проходим мимо открытых ворот к нашему автомобилю. Я отпираю дверь для своей сестры, затем даю ей ключи, чтобы она могла завести двигатель.

Я поворачиваюсь к Индиго, чтобы попрощаться, но мои планы меняются, как только мой взгляд останавливается на ее дрожащем теле.

Покачав головой, я делаю шаг к ней, снимая пальто. Она выглядит удивленной, когда я накидываю его ей на плечи. Я немного отступаю назад, разглядывая свои ботинки, как будто это самая интересная вещь в мире. На самом деле, это просто способ остановить мой взгляд на ее ногах.

— Мне жаль, что именно я убил твои надежды. Я вижу, как много дерево значит для тебя.

Я смотрю на Индиго, прямо в ее глаза — один голубой, другой серый. Хотя гетерохромия для меня не новость, нельзя сравнивать фотографии с реальностью. Я вижу это впервые и не могу описать, насколько это красиво. Как необычно.

Она соглашается со мной, слегка покачивая головой.

— Ну, мне пора возвращаться. — Я показываю большим пальцем на машину. — Это не проблема, если я приду завтра, чтобы провести некоторые тесты?

— Нет, — говорит она, ее взгляд устремлен куда-то позади меня. — Ты должен взять с собой Оливию. Я хочу, чтобы она провела там как можно больше времени.

— Спасибо, — шепчу я, наконец, отступая.

— И тебе спасибо.

Это заставляет меня улыбнуться. Она поблагодарила меня пару раз за последний час, но забавным это делает то, что именно моя сестра подтолкнула ее к этому. Оливия всегда была уважительной. Надо отдать ей должное.

Я поднимаю взгляд в тот самый момент, когда Ливи открывает окно и высовывает голову наружу.

— Блу! — кричит она, привлекая внимание своей подруги. — Ты свободна в воскресенье?

Индиго на секунду задумывается, прежде чем ответить:

— Зависит от обстоятельств.

Мне не нужно быть гением, чтобы понять, почему она спрашивает об этом. Я бегу к машине, моля Бога, чтобы успеть и закрыть Ливи рот, пока она не сказала какую-нибудь глупость.

— Потому что Элу нужен кто-то, чтобы… — я накрываю рукой ее губы, и она кусается. Сильно.

— Заткнись или я спрячу Банни. — Крик-шепот срабатывает, и она прекращает кусаться. Я кричу Индиго: — Увидимся завтра!

Я даже не поворачиваюсь, чтобы увидеть ее лицо. Все, что я делаю, это тороплюсь, боясь, что сестра проболтается о что-нибудь ещё, если мы не уйдем быстро.

Оливия любит своего плюшевого кролика, хотя она уже достаточно взрослая, чтобы отдалиться от него. Папа подарил ей его, когда она была маленькой. Но еще больше она любит мучить меня.

Сев в машину, я завожу двигатель. Оливия машет рукой на прощание, и я тоже машу, отъезжая.

— Почему бы не попросить Индиго? — пытается Ливи. — Просто подумай об этом. Она идеальна.

Я вздыхаю, не желая объяснять, почему это такая плохая идея. Если бы я был ребенком, то, наверное, думал бы так же, как и она. Похоже, лучший вариант — пока продолжать лгать.

Я взрослый человек, а это значит, что я не должен был позволить этому зайти так далеко. Это моя вина. Я запаниковал, поэтому обязан все исправить. Но не сейчас. Когда придет время.

— Эл, пожалуйста, — умоляет Оливия, ерзая на своем сиденье.

— Ты понимаешь, о чем просишь? Это безумие, Ливи. — Я выдохнул, пытаясь представить, как это вообще может сработать. — Как я должен объяснить, почему моя девушка не ночует в доме?

Мои родители будут ожидать, что моя девушка останется на ночь, потому что так поступают настоящие пары. Они думают, что у нее свой бизнес, поэтому она и не может присоединиться ко мне на этой неделе. И я соврал, что хочу сначала рассказать им, прежде чем приводить ее домой.

— Какое оправдание мы можем использовать? О, она ночует в отеле, потому что неприлично спать вместе под одной крышей. Да, это совсем не похоже на бред.

Ливи настаивает.

— Просто сделай это, а остальное мы решим вместе.

Я смеюсь, потому что этого никогда не произойдет.

Индиго

Я не самый чистоплотный человек на планете. Я перепробовала смехотворное количество методов поддержания чистоты. Ни один из них не сработал. И в основном потому, что легче найти свои вещи, когда они разбросаны по всему дому. У меня есть свой способ сортировки вещей.

Здесь на помощь приходит Эния. Именно она заботится о доме и помогает мне питаться. По сути, она заботится о том, чтобы я осталась жива. И это не потому, что я не люблю еду. Я люблю, нет, я обожаю еду. Это лучшее, что есть во вселенной. Проблема в том, что когда возникает тревога, мой мозг отключается и не может сказать мне, когда я голодна.

Бывают такие моменты, как этот, когда я ничего не могу найти. Чаще всего это происходит потому, что я перегружена мыслями. Мое зрение затуманивается, руки дрожат, и я слишком остро реагирую даже на малейшие вещи.

— Вы не видели мою синюю толстовку? — кричу я, перебирая ногами одежду на полу, пот стекает по моей спине.

Дверь с грохотом распахивается, и женщина, которая для меня как мать, просовывает голову. Эния вдвое меньше меня и может читать меня как книгу.

— Я не знаю, — говорит она, и на ее губах появляется улыбка.

Ее карие глаза избегают моих, хотя именно я обычно избегаю зрительного контакта. Она уже целую вечность пытается вывести меня из зоны комфорта. И не так уж тонко она это делает.

— Пожалуйста, Эния, — умоляю я, бросаясь на кровать.

Женщина качает головой и садится рядом со мной. Она проводит пальцами по моим волосам, и мое тело медленно расслабляется под ее прикосновениями. Вздыхая и устремив взгляд в потолок, я изо всех сил стараюсь не давать ей объяснений, которых она явно хочет. Как делаю всегда.

Это наш танец: она пытается научить меня общаться и принимать людей. А я делаю вид, что понимаю, но на самом деле никогда не понимала, как бы ни старалась.

— Прошу? — шепчу я.

Эния кивает, встает и идет в прачечную. Когда она возвращается, в ее маленьких ручках лежит толстовка, длинная, как одеяло.

— Вот.

Она протягивает ее мне, и я улыбаюсь.

Я сажусь прямо, натягивая толстовку через голову. Она закрывает большую часть моего тела, и я вздыхаю с облегчением. Это самая удобная вещь, которая у меня есть.