Он усмехается.

— И это.

От этого напряжение в моих плечах немного ослабевает, и я начинаю смеяться.

Его лицо немного опускается, когда он спрашивает:

— Ты жалеешь об этом?

Зеленые полные надежды глаза, заглянули в мои и зажгли мою душу.

Я серьезно отношусь к его вопросу. И не хочу лгать ему, поэтому беру несколько минут на размышление, даже зная, что каждая прошедшая секунда должна казаться ему вечностью.

Мой единственный вопрос: что может пойти не так? А ответ? Ничего. Больше никаких лишних раздумий. Больше не нужно придумывать в голове фальшивые сценарии. Это реальность.

— Нет, — говорю я.

Он вздыхает, опуская голову на мое плечо. Когда оглядывается, то видит, что я улыбаюсь, его брови нахмуриваются.

— Тебе смешно?

Он говорит так серьезно, что мой разум кричит об опасности и стирает улыбку с моего лица.

— Нет, — отвечаю я.

Он поднимает бровь.

— Определенно нет.

Я качаю головой, пытаясь прояснить ситуацию. Ухмылка медленно достигает его губ, и я шлепаю его по руке, смеясь вместе с ним.

— Это было не смешно, — говорит он, хватая меня и целуя в лоб. — Я был готов к тому, что ты убежишь обратно в свою комнату.

Я расслабляюсь под его объятиями и бормочу:

— Уже нет.

Его поцелуй был предназначен для моей уставшей души. Он нежно взял ее, когда она застряла во тьме, дал ей время и ласкал ее, пока она не начала подавать признаки света.

Впервые в жизни объятия не вызывают у меня желания вскочить на ноги и броситься прочь. И как бы мне ни хотелось остаться так навсегда, мне нужно собираться. Я решила уехать до того, как родители получат шанс выгнать меня, к тому же я уже знаю, на каких условиях мы договорились.

И мне нужно поесть в честь моего последнего дня в доме бабушки. Я высвобождаюсь из его объятий, объясняю, что мне нужно сделать, и иду на кухню, где он следует за мной.

Я беру буханку хлеба и отрываю концы, один для себя, другой для него. Если он не хочет, значит, мне больше достанется. Я выгребаю крошки, затем кладу в каждую по ложке сахара.

Если ему кажется это странным, он не показывает этого. Он просто садится и наблюдает за мной. Я наливаю немного воды, достаточно, чтобы размягчить их, и даю одну ему. Он смотрит на меня подозрительно, но берет.

Как только я откусываю кусочек, мои глаза наполняются слезами. Это так напоминает мне бабушку.

Он пробует его на вкус, и его глаза расширяются.

— Ммм, — бормочет он сквозь крошки.

— Я знаю, — говорю я и сажусь рядом с ним.

— Это странно вкусно, — признается он, откусывая еще кусочек.

— Не ела такого с детства.

Элиас хватает мой стул и притягивает меня ближе, как будто сантиметры между нами — слишком огромное расстояние. Он кладет руку мне на ногу, пока мы едим в тишине.

Я смотрю на часы и понимаю, что уже восемь утра. Я знаю, что вчера вечером они с Оливией пришли около семи. Оглядевшись вокруг, я понимаю, что все вокруг сверкает. Проглотив последний кусочек, я жестом показываю на окружающую обстановку.

— Спасибо.

Он наклоняется и просто целует меня в ответ.

Элиас

— Ничего. Черт возьми, ничего. — говорит Индиго, шагая взад-вперед, а собаки бегают за ней. Я вздыхаю, массируя виски кончиками пальцев.

— Я уже говорил тебе…

— Нет. — прерывает она меня, поднимая телефон к уху. После многочисленных покачиваний ногой и нетерпеливых вздохов, человек на другом конце отвечает. Она произносит ту же речь, что и все остальные агентства, которым она звонила сегодня, и, судя по выражению ее лица, они отвечают одинаково.

Трудно купить дом в тот же день, когда вы хотите переехать. Прежде чем впервые посетить свой новый дом, я поговорил с агентством за неделю до переезда. Конечно, сейчас на продажу выставлено много домов, но мало кто из них свободен сразу.

Когда Индиго заканчивает разговор, Эния хватает ее за плечи, заставляя слушать. Я наблюдаю с дивана.

— Ты всегда более чем желанный гость в моем доме, — говорит она, но Индиго только качает головой.

— Почему ты такая упрямая? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами и бросается на диван, стонет, точно вымотанная сотней звонков, которые она сделала сегодня.

— Ты можешь пойти либо к Энии, либо ко мне, пока не найдешь что-нибудь.

— Нет, не могу.

Ее ответ расстраивает меня так сильно, что я хочу поцеловать его с ее губ.

— Почему? — я сопротивляюсь.

— Потому что Эния не продержалась бы со мной и недели. У нее двое детей, а у меня две собаки. У Кая аллергия на собачью шерсть.

— Мы могли бы попробовать. — настаивает Эния.

— Логично, — соглашаюсь я с Индиго, — но почему бы идее остаться у меня не сработать?

Она саркастически смеется, поворачиваясь ко мне лицом. Ее рот, то открывает, то закрывает.

— Потому что… — начинает она, но передумывает. Эния садится рядом с нами и похлопывает Индиго по ноге, с сочувственным взглядом.

— У тебя есть Авокадо. — говорит Индиго.

— Он любит заводить друзей.

— Я грязнуля.

— Я убираюсь.

— Такая грязнуля, что очень грязно вокруг, — наклоняется, ее брови нахмурены.

— И это все? — спрашиваю я, не впечатленный ее мотивами. Весь этот стресс быстро смыл ту легкость, которая была, между нами, сегодня утром. Я вижу, как она устала. Мы потратили больше восьми часов на упаковку вещей и до сих пор не закончили.

— Мы даже почти не целовались, — язвительно усмехается она. — Я не могу переехать к тебе по понятным причинам.

Я простонал.

— Почему мы говорим о поцелуях? — она стреляет кинжалами своих глаз, но я игнорирую их. — У тебя есть другое место, где можно остановиться?

— Нет.

— Вот именно. Перестань упрямиться и прими мою помощь.

— Твоя помощь ускорит наши отношения. Я не хочу торопиться.

Подбородок Индиго касается ее груди, пока она играет со своими кутикулами.

Я посмотрел на Энию, глаза которой расширились, когда она знаками показала мне, что хочет что-то сказать.

— Это не навсегда, — говорю я. — Ты сможешь найти место, где остановиться, меньше чем за неделю. Я могу поговорить с риелтором, Корой, если хочешь.

Я смотрю на Энию, чтобы получить подтверждение. Она кивает, глядя на Индиго.

— Да. Я знаю, — рассеянно отвечает Индиго. — Просто есть слишком много вещей, и переезд к тебе не кажется мне правильным выбором. Я могу переночевать в отеле.

— Нет, — отвечаем мы с Энией.

— Пришло время взять свою жизнь в собственные руки, — говорит пожилая женщина, поглаживая волосы Индиго, чтобы расслабить ее.

Она вздыхает и неохотно кивает.

— Я не собираюсь готовить.

— Хорошо.

— Или стирать свою одежду. — Она показывает на меня, и я смеюсь, поднимая руки в издевательской капитуляции.

Она хватает телефон и звонит в компанию по переезду. Мы с Энией обмениваемся взглядами, ни один из нас не уверен в том, как все произойдет.

Индиго

Элиас в своей комнате, занимается какой-то работой, а я сижу на уродливом диване и смотрю новый фильм Netflix. Должна признать, что пока что он довольно хорош. Похоже на мою жизнь со всеми этими фальшивыми отношениями и прочим дерьмом.

Большинство моих вещей хранятся в частном доме; здесь я держу только самое необходимое в надежде, что скоро у меня будет собственное жилье. Последние пару дней Элиас спал на диване. В доме его родителей у нас была общая кровать, но здесь все по-другому. Может быть, поэтому он устроил импровизированную кровать на диване, прежде чем я успела что-то сказать по этому поводу.