Не могу представить Индиго, ходящую по подиуму, поэтому я продолжаю держать свой рот на замке. С моих губ срывается усмешка, и останавливать ее уже поздно.

— Что? Ты не единственный, кто считает мои руки красивыми.

Они выглядят такими гладкими, что я беру одну и провожу ею по щеке, улыбаясь от ощущений.

— Что ты сказал моей маме, чтобы она так быстро ушла? — внезапно спрашивает она, прижимая ладонь к моему лицу.

Я хихикаю и поднимаю голову, глядя ей прямо в глаза.

— Что единственное место, где у тебя есть жир, это твоя задница.

♡ ♡ ♡

Мы остановились только один раз на обратном пути к ее дому, и то потому, что я почувствовал внезапный позыв к рвоте. Это была ложная тревога, но, клянусь Богом, я был близок к этому.

Теперь мы лежим на ее огромном диване, голова к голове, ноги раскинуты в разные стороны.

— Думаю, пора обзавестись собственным жильем, — говорю я.

Это приходило мне в голову столько раз за последние несколько недель. Я не могу вечно оставаться в доме моих родителей.

— Вообще-то это звучит забавно, — говорит она.

Я сажусь правильно и поворачиваюсь к ней, и она делает то же самое. Теперь мы наконец-то сидим как нормальные люди.

— Правда?

— Да. Я переехала сюда три года назад, и мне нравится каждая секунда, — заявляет Индиго, положив голову на подушку.

Я киваю, вспоминая свой первый переезд.

— Я ненавидел, когда уезжал из дома, но учеба много значила для меня, поэтому я все равно это сделал.

На самом деле трудно признать, что я никогда не хотел уезжать из дома. Похоже, я маменькин сынок. Не могу сказать, что это не так.

— Ненавидел уезжать из города или из дома родителей?

— И то, и другое. Но когда я переехал во второй раз, то был очень взволнован. Переезд к Эве показался мне самой большой переменой.

Я иронично улыбаюсь на это.

— Почему вы расстались?

Я пожимаю плечами.

— Мы поняли, что один из нас хочет отношений больше, чем другой.

Она кивает, ее глаза почти закрываются. Я смотрю на часы, концентрируясь на них пару секунд, пока мое зрение, наконец, не сфокусируется. 3:30 утра.

Ее голова падает, и она расслабленно откидывается на спинку дивана. Я решаю отнести ее наверх, но, когда пытаюсь встать, мои ноги как желе.

Я оглядываюсь вокруг и нахожу одеяло. Хватая его трясущимися руками, я кладу его на нее, получая тихое мурлыканье.

Я растянулся на огромном диване и зевнул.

— Хочешь пойти со мной на поиски квартиры? — шепчу я, не уверенный, услышит ли она меня.

— Ммм, — пробормотала она, поворачиваясь.

— Отлично.

Мой голос трещит, глаза закрываются, а сон наконец-то забирает меня.

Индиго

Мое тело никогда не чувствовало себя так странно.

Оно хочет есть, но не может, потому что каждый раз, когда я что-то ем, меня тошнит через минуту.

Оно хочет воды, но от этого у меня в животе становится щекотно. Оно хочет спать, но, когда я пытаюсь это сделать, в горле поднимается рвота.

Обычно я пью достаточно, чтобы чувствовать себя безмозглой. Вчера я выпила достаточно, чтобы стать совершенно новым человеком.

Сиденье унитаза поддерживает мою щеку, когда я выблевываю все «Хьюго». Я закрыла дверь в туалет, чтобы Элиас перестал настаивать на помощи. Я могу блевать сама, спасибо.

Не могу сказать, что это сработало. Он по-прежнему стучит в дверь каждые две минуты. А у меня так болят виски от стука, что хочется утонуть в унитазе. С моих губ срывается стон, когда я слишком быстро поднимаю голову.

— Откройте дверь, — говорит он и снова стучит. Я качаю головой, но никто не открывает.

Я встаю на шаткие ноги и смотрю в зеркало. Отражение не такое уж плохое. Несколько темных мешков под глазами. Волосы в беспорядке, но так бывает почти всегда. Наверное, самое ужасное — это мое дыхание.

Я включаю воду и умываю лицо, пока стук продолжается.

— Иди и воспользуйся тем, что наверху!

Он продолжает стучать, не обращая внимания на мою головную боль. Я рычу, чищу зубы, завязываю волосы в новый пучок, вытираю руки и с громким стуком открываю дверь.

И вот он лежит на полу, рядом с ним две чашки чая и несколько обезболивающих. Он улыбается, показывая свой ушибленный подбородок.

Я прочищаю горло и закрываю за собой дверь.

— Ты должна была выпить это. Я уверен, что чай уже холодный.

Он кивает.

— Мы вместе напились, и мы вместе боремся с похмельем.

— Точно.

Мое тело скользит вниз, пока не приземляется на пол рядом с ним, и я делаю глоток чая, сжимая чашку в руках.

— Ну, вчера был взрывной день, — смеется он.

Я с любопытством смотрю на него. Он напился ради меня, ждал меня, пока я блевала содержимым своих внутренностей, оделся в ту же одежду, что и накануне, и даже приготовил мне чай.

По какой-то причине все кажется странным. Прошлая ночь была веселой, я должна это признать, но он ко всему относится спокойно, а я все обдумываю.

— Как там, модель, да? — передразнивает он.

Застонав, я ударилась головой о стену. Зачем я ему это сказала? Он этого так не оставит.

Два месяца спустя

Индиго

За последние несколько недель мы с Элиасом вошли в рутину. Я навещаю его родителей и помогаю ему найти дом, а он посещает все вечеринки без жалоб. Он даже не пререкался по поводу изнурительного дня шопинга, через который я заставила его пройти.

Элиас отлично поддержал меня перед мамой. Это странно, но в то же время приятно знать, что кто-то меня прикрывает.

Я до сих пор не вернула ему пальто; мне нравится надевать его время от времени, хотя погода становится теплее. Я говорю себе, что единственная причина, по которой я его ношу в том, что оно удобное.

Прикосновения также стали для нас обычным делом. Его рука задерживается на моей ноге, особенно когда мы едем к нему домой, или я провожу рукой по его волосам в редких случаях, когда мы остаемся на ночь в доме его родителей. И было много быстрых взглядов.

Я думаю, это просто потому, что мы привыкаем друг к другу. У нас хорошие отношения. Чувствовать себя комфортно рядом с ним было легко, но хорошее никогда не длится долго.

— Я очень надеюсь, что это тот самый, — говорю я, затаскивая себя на крыльцо.

Это, должно быть, третий дом, который мы посетили сегодня, и двадцатый на этой неделе. Он чертовски придирчив. «У этого дома нет этого», «Почему у него есть то?», «Мне не нравится расположение», «Слишком дорого», «Слишком дешево».

Элиас усмехается, когда миниатюрная женщина открывает дверь.

— Привет, я Кора, — говорит она, улыбаясь мне, а затем переводит взгляд на Элиаса.

Мы пожимаем друг другу руки, обмениваемся именами и проходим внутрь. Она показывает нам потрясающую белую кухню, не слишком современную и не слишком старомодную, с большим обеденным столом в центре.

Я могу представить здесь всю семью Мэдден, и, судя по блеску в глазах Элиаса, когда он поворачивается посмотреть на мою реакцию, думаю, он делает тоже самое. Мы киваем друг другу, и он возвращает свое внимание к риэлтору.

Кухня и гостиная имеют открытую планировку, как в доме его родителей. Диван довольно уродлив, но он всегда может его поменять, а перед ним есть место для телевизора и PlayStation. Я легко могу представить его на диване, смотрящим какой-нибудь документальный фильм о растениях, рядом с ним его собака.