На башне старинного собора пробили часы. Одиннадцать ударов. В городе тихо и спокойно. Немцы ложатся спать рано.

Остановившись у набережной в том месте, откуда виднелись темные корпуса завода, расположенного метрах в восьмидесяти на другом берегу реки, Зайдель задумался.

«С чего же мы теперь начнем? — спросил он самого себя. — Задача нелегкая, как ее выполнить?»

Тут он потер лоб, надвинул шляпу на затылок и, улыбаясь самому себе, вспомнил человека, которого в последние пять лет всегда вспоминал в трудные моменты жизни.

«А как поступил бы в этом случае капитан Емельянов? А? Товарищ капитан, как бы ты поступил? — допрашивал он себя мысленно, будто сам был одновременно обербургомистром немецкого города Конрадом Зайделем и советским капитаном Емельяновым. — С чего бы ты начал, товарищ капитан?»

И в его воображении возникало доброе молодое лицо капитана Советской Армии Сергея Федоровича Емельянова. Это был первый из советских людей, с которым Конрад Зайдель близко познакомился и который навсегда покорил его своей безграничной человеческой добротой.

Капитан Емельянов принимал участие в освобождении города Розенталя и был первым его советским комендантом. Его солдаты принесли в город мир, распахнули ворота концентрационных лагерей, выпустили узников, среди которых был и Конрад Зайдель. С советскими войсками в город пришла и новая жизнь.

Когда Зайделя впервые вызвали в комендатуру, он шел туда со страхом. Он не мог предположить, чего от него хотят русские, терялся в догадках и, хотя был уверен, что ему, рабочему человеку, нечего бояться советских солдат, все же не мог преодолеть в себе чувство сковывающего волнения.

С разных сторон к комендатуре подходили группы солдат, подъезжали грузовые и легковые машины. Во дворе стояли несколько немцев и о чем-то разговаривали с русским офицером, усиленно жестикулируя. Видимо, офицер плохо понимал, что говорят немцы.

Зайдель заметил часового у полосатой будки и, преодолев робость, подошел к нему.

Часовой по-немецки объяснил Зайделю, куда следует идти, и пропустил его за ворота.

Когда Зайдель, все еще робея, отворил дверь в приемную, из кабинета навстречу ему вышел молодой советский капитан с веселым бритым лицом и зоркими глазами.

— Заходите, пожалуйста, — сказал он по-немецки и дружелюбно подал руку Зайделю. — Вы Конрад Зайдель?

— Яволь! Яволь! — ответил Зайдель и почему-то заулыбался, торопливо пожимая руку капитана, будто боясь, что тот передумает и отпустит ее. — Я Конрад Зайдель. Благодарю за приглашение и готов выслушать вас.

Капитан крепко пожал ему руку и, продолжая смотреть в глаза Зайделю, назвал свое имя:

— Капитан Емельянов, комендант города.

— Очень хорошо. Очень хорошо, — бормотал Зайдель, продолжая доверчиво улыбаться. — Я очень рад.

Капитан Емельянов скользнул взглядом по всей фигуре Зайделя, как бы оценивая этого человека, и еще раз посмотрел ему в глаза.

— Ну что? — сказал он дружески. — Натерпелись в лагере? Сколько лет сидели?

— Одиннадцать, — ответил Конрад. — Одиннадцать лет, две недели и три дня.

— За что?

— За принадлежность к коммунистам и политическую агитацию на заводе. Когда фашисты пришли к власти, они вместо сельскохозяйственных машин стали делать на нашем заводе минометы. Мы знали, что готовится война, и протестовали. Мы понимали, что фашисты доведут Германию до катастрофы.

— Да, да, — серьезно сказал Емельянов и перестал улыбаться. — Значит, вы коммунист?

— С тысяча девятьсот двадцать шестого года, — сказал Зайдель. — Никогда не сомневался в нашей правоте.

— Что же вы думаете делать теперь? Фашизм разгромлен, и Германия в тяжелых ранах. Теперь дело за вами, надо строить новую жизнь.

От сильного волнения Зайдель заерзал в кресле, потом вдруг встал и, крепко сжимая кулаки, твердо сказал:

— Я никогда не жалел сил для Германии, для ее рабочих людей. Я готов сделать все, чтобы увидеть мой народ таким же счастливым, как люди вашей страны, товарищ офицер.

Решительность и искренний порыв отразились на его лице и, видимо, понравились капитану. Он снова спокойно усадил Зайделя в кресло и, положив свою широкую ладонь на его плечо, тихо сказал:

— С сегодняшнего дня вы назначаетесь обербургомистром города. Берите дело в свои руки и стройте новую жизнь. Вы сами видите — дел непочатый край, придется много поработать. Будет трудно, приходите ко мне за помощью в любое время дня и ночи. Надежных товарищей в городе знаете?

— Знаю, — кивнул Конрад. — Всех знаю.

— Ну вот, вместе с ними и начинайте. Соберите старых, проверенных товарищей, посоветуйтесь и приступайте к работе.

Капитан подробно рассказал ему о том, как и что надо делать, на кого опираться, как восстанавливать городское хозяйство, добиться пуска предприятий, чтобы обеспечить население работой и хлебом.

На прощание капитан Емельянов встал и протянул Зайделю руку, продолжая улыбаться и глядя в лицо новому обербургомистру. У Зайделя даже слезы выступили, когда офицер крепко пожал его слабую руку. В руке офицера, во всей его фигуре, в улыбке и во взгляде чувствовалась какая-то неотразимая сила, которая непонятным образом переливалась в грудь Зайделя и наполняла его новым чувством решимости совершить доброе, трудное дело. Теперь ему было ясно, что надо делать, чему посвятить свои силы и как бороться за новую Германию.

Уже выйдя из комендатуры, бодро шагая по улице и продолжая думать о коменданте, Зайдель вспомнил, что русский офицер говорил с ним по-немецки, как равный с равным, и сердце забилось еще сильнее от радости и благодарности к этому удивительному человеку.

Конрад Зайдель в тот же час отправился в ратушу и приступил к выполнению обязанностей обербургомистра и организатора новой, демократической формы самоуправления.

Нелегко ему было в те трудные годы. Большинство людей поддерживали новый режим и помогали укреплять органы местной власти. Но никто из них не имел достаточного опыта, и каждое серьезное дело ставило людей в тупик, а порой и в безвыходное положение.

Вспоминая то время, Конрад Зайдель думает теперь, что, если бы не советский комендант и его помощники, кто знает, на какой бы долгий срок затянулась организация демократического порядка в городе.

В те годы во всех трудных случаях по большим и малым вопросам Конрад Зайдель обращался к капитану Емельянову и всегда получал от него ясный и нужный совет.

Капитан любил работать по плану, делать все по порядку, не сваливал вопросы в одну кучу. Выделив главное, подумает, как его осуществить, а потом приступает к делу и, когда закончит одно, берется за другое. Зайдель удивлялся таланту этого человека, учился у него. Жители города, которые за короткий срок полюбили коменданта, были рады, когда он приезжал на завод или на фабрику, а при встречах на улице низко кланялись ему, даже приглашали на семейные праздники, на свадьбы и произносили его фамилию на немецкий лад, называя капитана Емельянова «комендант Эмиль Ян».

Комендатура в те дни проводила огромную работу. В городе была быстро восстановлена электростанция, задымились трубы кирпичного завода, а на месте разрушенных цехов завода сельскохозяйственных машин поднялись новые стены. К следующей весне изготовили первую партию новых плугов. Городская больница получила достаточное количество топлива, начали работать школы, железная дорога, почтамт.

Постепенно жители города очистили улицы от развалин, убрали мусор, замостили дороги, посадили деревья и цветы в скверах. С каждым месяцем становилось все меньше ворчунов и недовольных; новая жизнь, создаваемая при участии всего населения, начинала нравиться.

В городе возникли прогрессивные союзы, организации, объединения, укреплялись ряды Социалистической единой партии. Теперь уже тысячи действовали заодно, и все были связаны единой судьбой.

Работая вместе, бок о бок, с советскими друзьями, Конрад Зайдель видел, как быстро меняется жизнь. Заметная перемена происходила и с самим Зайделем, с его товарищами, со всеми людьми. Годы совместной работы с капитаном Емельяновым Зайдель в шутку называл своим университетом, но в этой шутке было много правды. Усердный посев принес богатую жатву.