— Я пытаюсь причаститься, придурок! — отозвался Иеронимо. В его голосе звучало бешенство. — Какого хрена ты мне мешаешь?!

— Что?! Хочешь накликать беду?! — Джошуа сбросил скорость ещё на сто километров и перенаправил высвободившуюся мощность вманевровые дюзы, одновременно развернув их так, чтобы они поддерживали корабль почти в горизонтальном положении.

— С каких это пор ты стал таким суеверным?! — язвительно поинтересовался напарник.

— С тех пор, как нас подбили! — огрызнулся Джошуа.

Иеронимо отвернулся и принялся читать свою молитву дальше.

— Тот получит благословение от Господа и милость от Бога, Спасителя своего, — донеслось до Джошуа.

— Высота сто тридцать два, угол восемнадцать.

— Мы можем садиться?

— Условия приемлемы, сэр.

Джошуа переключил часть двигателей в режим торможения, отчего корабль ощутимо тряхнуло. Иеронимо что-то застонал в кресле, похоже, решив, что им пришёл конец.

— Высота сто двадцать девять, угол четырнадцать, — доложил компьютер.

— Что это было? — спросил Иеронимо.

— Ничего! — буркнул Джошуа. — Сейчас будем садиться. Если успеем сделать это прежде, чем корабль разобьётся вон о те скалы, будем считать, что нам повезло.

— Высота сто восемь, угол тринадцать, — доложил компьютер.

— Что это значит?! — крикнул Иеронимо. — Мы успеем?

— Понятия не имею! — прорычал Джошуа сквозь стиснутые зубы.

Он переключил ещё несколько дюз-пакетов в режим торможения, отчего их с Иеронимо бросило вперёд. Если бы бортовой компьютер не потерял доступ к системам управления, это было бы менее болезненно, но Джошуа никогда не был отличным пилотом и, как правило, полагался на корабль.

— Высота восемьдесят четыре, угол тринадцать.

— Какова скорость?

— Четыреста семьдесят километров в час, сэр.

— Через сколько минут она сбросится хотя бы до двухсот?

— Через полторы, сэр. При прежних условиях, разумеется.

— А в горы мы когда впилимся?

— Через две минуты и сорок три секунды, сэр. При прежних…

— Заткнись! — перебил Джошуа, переводя все двигатели в режим торможения — кроме тех, что были необходимы для удержания корабля в горизонтальном положении.

— Что ты, мать твою, делаешь?! — заорал Иеронимо, которого бросило вперёд так, что было слышно, как клацнули зубы.

Он разразился целым потоком ругательств, совершенно не вязавшихся с образом христианина.

— Спасаю наши задницы! — отозвался Джошуа, разворачивая корабль вправо, чтобы отсрочить встречу со скалами.

— Компьютер, определи скорость! — велел он, наблюдая за тем, как горная гряда становится всё выше.

— Сто девяносто семь километров в час, сэр.

— Я могу теперь садиться?

— Да, сэр. Но должен предупредить, что из-за перегрузок вышли из строя системы навигации.

— То есть?

— Я не смогу определить расстояние до поверхности планеты, угол корабля по отношению…

— Короче, мы ослепли? — перебил Джошуа, отключая тягу в трёх четвертях горизонтальных двигателей и переводя оставшуюся треть в вертикальный, посадочный режим.

— Боюсь, что так, сэр.

— Тебе-то чего бояться? — буркнул Джошуа.

Корабль медленно летел над поверхностью Урана. На центральном экране виднелись горная гряда, заполнившая небо, и каменистая пустыня, иссечённая чёрными расщелинами и заваленная валунами всех размеров. Камеры, располагавшиеся сзади и на брюхе корабля, сгорели при взрыве ракеты, в распоряжении пилота остались только носовые визоры.

Джошуа отключил оставшиеся горизонтальные двигатели и перевёл их в вертикальный режим. Через минуту корабль завис над поверхностью Урана неизвестно, на какой высоте, и неизвестно, под каким углом. Джошуа даже не знал, ровная ли под ним земля. Возможно, они оказались над расщелиной или одинокой скалой. Сажать посудину предстояло целиком на свой страх и риск.

— Заткнись! — процедил Джошуа, заметив, что Иеронимо собирается что-то сказать.

Тот послушно захлопнул рот, клацнув челюстью.

Джошуа глубоко вдохнул, медленно выдохнул и взглянул на экран. До гор оставалось метров двести — не больше. Они едва успели остановиться — уже повезло. Глядишь, подфартит и ещё разок.

Джошуа начал сбавлять тягу посадочных двигателей, чтобы опустить корабль. Одновременно он выпустил опоры. Компьютер сообщил, что две из них заело, но Джошуа решил, что остальных шести должно хватить. Тем более, выбора всё равно не было.

«Посадка» произошла неожиданно: корабль тряхнуло, и он медленно просел на гидравлических амортизаторах.

— Что, уже? — Иеронимо был удивлён.

— Похоже, — Джошуа проверил показатели приборов. — Да, мы, оказывается, были ниже, чем я думал.

— Слава Богу! — Иеронимо молитвенно сложил руки. — Всё-таки сели.

— Дело за малым: снова взлететь.

— Ну, этим займутся роботы.

Джошуа молча кивнул и, отстегнувшись, встал с кресла.

— Спасибо, — сказал вдруг Иеронимо с несвойственным ему чувством, — за то, что спас наши задницы.

— Не за что, — отозвался Джошуа. — Ну что, попробуем выйти?

— Зачем?

— Чтобы осмотреть повреждения, например.

— Разве компьютер не может сам определить поломки?

— А ты спроси у него, — посоветовал Джошуа.

— Ладно, — Иеронимо пожал плечами. — Компьютер, проведи диагностику повреждений.

— К сожалению, я могу выполнить ваш приказ только частично, сэр, — отозвался равнодушный голос. — Я потерял контакт с системами корабля, а зона, доступная для мониторинга уменьшается со скоростью...

— Ладно, заткнись! — перебил Иеронимо компьютер. — Всё ясно. Ненавижу, когда ты начинаешь зудеть.

— Прошу прощения, сэр.

— Ну что, идём? — Джошуа направился к люку. — У нас полно работы.

— Да-да, куда ж деваться, — Иеронимо с ворчанием отстегнулся и, поднявшись с кресла, последовал за ним.

Они вручную открыли люк и спустили трап. Вместо привычных двух минут эта процедура заняла почти пять.

Оказавшись на поверхности Урана, Джошуа и Иеронимо огляделись. Вокруг простирался обычный пейзаж: каменистая пустыня, горы высотой в сотни метров.

— Вот о них мы едва не расшиблись, — проговорил Иеронимо с непонятой меланхолией, глядя на отвесные пепельно-бурые уступы. — Но Господь миловал! — добавил он и быстро перекрестился.

— Как твоя рука?

— Скафандр ввёл обезбол и наложил гипс. Но не думаю, что смогу ею работать.

Джошуа цветасто выматерился.

Вдвоём они обошли корабль, определяя явные повреждения. Часть двигателей была разрушена, корпус в нескольких местах разошёлся, края трещин оплавились. Две опоры не выдвинулись, большинство наружных камер сгорели.

Иеронимо вернулся в рубку и спустил из корабля лифт-отсек с четырьмя ремонтными роботами — смахивавшими на здоровенных насекомых автоматами, утыканными множеством манипуляторов. Двое из них шли в комплекте с кораблём, одного Джошуа достал на чёрном рынке ещё до войны, а последний был свежим приобретением. Они с Иеронимо сняли его на Уране с подбитого грузовика федералов.

Джошуа по очереди активировал всех роботов, а затем выдвинул программную панель одного из них и стал вводить задачи для ремонта. Он не знал всех поломок, но пока это было и не нужно: главное — восстановить связь бортового компьютера с системами корабля. Тогда тот сам проведёт диагностику.

Через минуту спустился Иеронимо и тоже стал программировать ремонтников. Когда все автоматы получили задания и направились их выполнять, люди вернулись в рубку, задраили люк и сняли шлемы.

— Как думаешь, надолго мы здесь? — проговорил Иеронимо, подходя к автокухне. — Я что-то проголодался. Заказать тебе чего-нибудь?

— Бифштекс с картошкой и стакан пива, — отозвался Джошуа, доставая сигареты. — Застряли часов на восемь, не меньше.

Иеронимо усмехнулся.

— Значит, птичка улетела!

— Ты о чём?

— О тех ребятах, что угнали корыто Бирминга. Теперь нам их не догнать.