Макс слушал, думая о своём. В последнее время он не раз возвращался к вопросу: должен ли он искать артефакт ксенов и вмешиваться в войну? Он заключил сделку, по которой ему должны были вернуть Джул, но девушка оказалась клоном, работавшим на ЧО. Получалось, что Макс ничего не должен мэтру Косовски со товарищи. Но, с другой стороны, экстрасенс клялся, что не знал о том, что настоящая Джул погибла ещё на Антиземле, и Макс ему верил: мэтр не был напрямую связан с ЧО, и разведка его в свои дела не посвящала. Кроме того, ксены избавили Макса от следящего имплантата, который ему вживили республиканцы, — а это что-нибудь да значило.

И всё же… От него хотели действительно многого. Макс сомневался, что уничтожить оружие враждующих сторон — лучшее решение. Как солдату и человеку, воспитанному в условиях постоянной пропаганды милитаризации, ему было трудно смириться с мыслью, что человечество останется беззащитным. Тем более что ксены оказались реальностью, а не мифом. Конечно, они вели себя как друзья, но за последнее время Макс слышал столько лжи, что уже не мог безоговорочно верить никому. Поэтому почти каждый день он задумывался о том, не стал ли он в очередной раз пешкой в чьей-то грязной игре. Ответа на этот вопрос не было, и это мучило Макса тем сильнее, чем меньше становилось расстояние до супертрансактора.

— …восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? — продолжал тем временем Покровский. — Говорят Ему: Господи! Пойди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его. А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер? Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отодвиньте камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: разве Я не сказал тебе, что, если будешь веровать, то увидишь славу Божию? Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет. Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каифа, будучи в тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино. С этого дня положили убить Его, — Покровский закрыл библию и внимательно посмотрел на Никиту. — Так ты веришь в то, что Господь воскресил Лазаря? — спросил он. — Ну да. — А ты обратил внимание, что Лазарь четыре дня лежал в пещере и уже начал вонять?Мальчик кивнул. — И как ты это объяснишь? Разве такое может быть? — Это было чудо, — сказал мальчик серьёзно. — Если бы Христос оживил Лазаря сразу после смерти, люди сказали бы, что тот просто заснул. А так ни у кого не было сомнений, что Христос воскресил действительно мёртвого. И ученики его уверовали.Покровский неожиданно рассмеялся. — Это Отец Матвей тебе сказал? — спросил он, весело взглянув на Никиту. — Да, — ответил тот. — Чудо должно быть убедительным, иначе его будут считать фокусом. — Всё правильно, парень, — Покровский одобрительно покачал головой. — В чуде никто не должен сомневаться. Ладно, я вижу, ты умный пацан. Может, я и возьму тебя с собой, — он посмотрел на Макса. — Кстати, я правильно понимаю, что нас здесь больше ничего не держит, и мы можем отправляться в храм? — он перевел взгляд на Хэлен. — Проводник ведь уже с нами, так?Макс кивнул. — Да, мы можем отправляться, — подтвердил он. — Не слышу в голосе энтузиазма! — Покровский усмехнулся. — Вводи код в навигатор, если он тебе ещё нужен, и вперёд!

Макс вопросительно взглянул на Хэлен.

— Что? — спросила она.

— Тебе нужен навигатор?

— А ты думаешь, я ориентируюсь в пустыне по солнцу?! — усмехнулась она. — Вот доставите меня на место, тогда покажу, как найти вход в храм.

— Понятно, — Макс достал из хэч-бэка навигатор и быстро ввёл код.

На экране появился прочерченный по карте Урана маршрут.

— Давай его сюда, — Покровский протянул руку. — Я введу координаты в бортовой компьютер перехватчика. Теперь уже незачем шифроваться.

Макс отдал ему навигатор, и Покровский сел за приборную панель. Приложив большой палец к сенсорной панели и позволив сканеру считать сетчатку глаза, Покровский принялся перекидывать информацию с навигатора в систему корабля. Макс уже несколько раз наблюдал за тем, как Покровский получает доступ к управлению перехватчика. Он знал, что, помимо видимых проверок, компьютер считывает его пульс и давление, а также проверяет ДНК (во время нажатия пальцем сенсорной панели нанороботами делался забор крови).

— Мы поступаем правильно? — шепотом спросила Хэлен, подходя к Максу.

— Да, а что?

— Гор ничего не упоминал о Покровском и штурмовиках. Я не уверена, что имею право вести их в храм.

— Боюсь, у нас нет выбора.

— Я могу отказаться.

— Он заставит тебя.

— Как?

— Найдёт способ. Например, сыворотка правды.

— И ты позволишь ему?

— На его стороне численный перевес, если ты не заметила.

— О чём вы там шепчетесь? — обернулся Покровский. — Устраиваете заговор? — он ухмыльнулся. — Не советую!

— Мы просто не хотели тебя отвлекать, — улыбнулась Хэлен.

— Ну, конечно. Я так и подумал, — Покровский отвернулся и продолжил возиться с компьютером.

В это время открылась дверь лазарета, и в рубку вошёл Сергей.

— Сэр, пастор пришёл в себя, — доложил он.

— Так быстро? — Покровский нажал несколько клавиш и встал, протянув Максу навигатор. — Он может говорить?

— Думаю, да, сэр.

— Ладно, давайте его проведаем. Парень останется здесь, — Покровский указал на Никиту. — Игорь, присмотри за ним. Дэн, тоже побудь в рубке.

Покровский, Макс, Хэлен и Сергей вошли в лазарет. Отец Матвей лежал в прозрачной капсуле, но теперь его глаза были открыты. Он повернул голову в сторону открывшегося люка.

— Привет, — сказал Покровский, подходя. — Как самочувствие?

— Нормально, насколько я могу судить, — отозвался священник. Голос у него был тихий и приятный — какой и положено иметь проповеднику. — А как обстоят мои дела на самом деле?

— Всё не так уж плохо, — Покровский взглянул на показания приборов. — Вообще-то я удивлён: мы думали, вы не сдюжите. Пуля царапнула правую ключицу, не задев лёгкое. Мы её извлекли, если захотите, потом посмотрите. Ранение несерьёзное, но вы долго были без помощи, потеряли много крови, началась гангрена. Ещё несколько часов — и вам был бы конец.

— На всё воля Божья! — проговорил пастор тихо.

— Да, само собой, — кивнул Покровский. — Господа нашего Иисуса и мобильного лазарета.

— Не ёрничайте, молодой человек! — священник осуждающе покачал головой. — Если бы Бог хотел взять меня к себе, никакая машина меня бы не залатала.

— Ну, поскольку проверить это мы не можем, предлагаю дискуссию на этом завершить, — Покровский сложил руки на груди. — Мальчик, который был с вами, помог сделать перевязку и ввести обезболивающее, так?

Священник кивнул.

— Его зовут Никита.

— Мы в курсе.

— С ним всё в порядке?