Кратковременное разделение всего–то на два сознания, когда его аспекты влетели в анклав, привело Иммануээля в сильное смятение. А теперь каждый из его аспектов одинок. И все аспекты комплексных людей будут разъединены. Разрозненная армада… Разбитая.

Ирелла судорожно вздохнула, выплевывая последние горькие капли. Потом медленно попятилась от прохода, в ужасе от судьбы, поджидающей любую ничего не подозревающую душу, пересекающую невидимую границу. И резко остановилась. Она понятия не имела, где могут начаться другие искаженные временные потоки.

«Думай. Должен быть какой–то способ обнаружить их».

Сначала — обзор сбоев в сети. Конечно, коридор, ведущий к вспомогательной шахте, не имел никакого оперативного соединения со всей секцией. Используя это как основу, Ирелла начала вычерчивать другие пустые области секции жизнеобеспечения. Картинка складывалась. И была она обнадеживающе простой. «Морган» разделился на слои — медленные, обычные, быстрые. Сравнение скорости передачи данных при обрушении сети показало различие потоков, но только приблизительно. Ирелла получила представление о территории, на которой время изменилось, но сказать, где именно проходят границы, не представлялось возможным.

«Что же может их выдать?»

Ирелла переключила оптику в инфракрасный режим, задав максимальную чувствительность. Очищенный воздух, нагретый до температуры ровно двадцать один градус по Цельсию, вырывался из расположенных вдоль пола вентиляционных отверстий и всасывался такими же отверстиями под потолком, чтобы пройти через фильтры. Это течение было медленным, едва заметным. Но и малейших температурных различий достаточно, чтобы распознать циркуляцию.

Ирелла вгляделась в проход. За трупом Кенельм воздух клубился, как сверхзвуковой облачный покров газового гиганта. Она уважительно кивнула и отступила чуть дальше.

Зона обычного времени, в которой она находилась, похоже, занимала четыре палубы и больше половины секции жизнеобеспечения. Сюда, кажется, входили все жилые помещения: личные каюты экипажа, несколько комнат отдыха и столовых, спортзал, медицинский отсек и помещения со вспомогательным оборудованием. Питание от основных корабельных генераторов не поступало; все работало от местных резервных квантовых батарей. Быстрый расчет показал, что палубы, на которых она застряла, способны поддерживать жизнь одного человека, обеспечивая его продовольствием, в течение следующих трехсот семидесяти двух лет — при условии бесперебойной работы оборудования. Тут отсутствовали инициаторы, которые могли бы произвести запасные части, если что–то серьезное выйдет из строя. Затем Ирелла поняла, что у нее нет возможности перемещаться между палубами. Порталы закрыты, а до служебных шахт, где есть лестницы, ей не добраться.

— О великие святые!

Ирелла вернулась в столовую. Без сети бульвар Сен–Жермен зациклился, обрекая счастливых стильных парижан на одну и ту же утреннюю прогулку каждые семь минут. Подумать только, какая ирония — сидеть во временном пузыре, наблюдая этот замкнутый цикл! Ирелла поспешно отключила окна.

И что теперь?

Она не была уверена, что аспекты корпуса по отдельности достаточно умны, чтобы решить проблему. Они еще на нейтронной звезде освоили технологию управления временными потоками, создавая свои домены, но в случае с колоссальным анклавом им пришлось бы снова объединиться, чтобы противостоять ему. Очевидным — и, по сути, единственным — решением было уничтожить энергетические кольца вокруг звезды. Без них анклав непременно падет. Но «контрастные» временные потоки, точно чума, пресекли любые действия людей, не говоря уже о полете к звезде и атаке на кольца.

Значит…

Значит, нужно каким–то образом воссоединить «Морган», устранить разницу в потоках времени. И когда корабль вновь станет единым целым, можно будет начинать сопротивляться.

В секции жизнеобеспечения имелась собственная регулирующая время установка, необходимая во время полета по червоточине.

«Если я смогу включить ее, это защитит нас от темпоральных искажений оликсов».

Но, конечно, Ирелла не могла включить блок, потому что сеть «Моргана» не работала, — а если бы и могла, это всего лишь защитило бы секцию жизнеобеспечения от атаки.

«Мне нужен весь корабль, объединение всего, что находится внутри корпуса».

Она представила себе корабль, окруженный защитной оболочкой, отражающей искажения, и в голове ее возникла идея. На фундаментальном уровне внутренний континуум анклава ничем не отличается от червоточины. Оба они — не что иное, как плод манипуляции с пространством–временем посредством сложноорганизованной экзотической материи. Проводники отрицательной энергии «Моргана» также направляли эту псевдоматерию, позволяя кораблю лететь вдоль червоточины. По всему фюзеляжу располагались сотни таких проводников. Если бы можно было активировать их и перенастроить их функцию на отклонение временных искажений, весь «Морган» вновь оказался бы в одной часовой зоне.

Но тут опять возникала извечная проблема «курица или яйцо». Нужно обеспечить корабль единым потоком времени, чтобы активировать проводники — что даст кораблю единый поток времени.

— Ненавижу парадоксы, — заявила она пустой столовой.

Все проводники на корпусе должны быть активированы одновременно. Это возможно только в том случае, если субсеть каждой секции будет знать, когда их включать. Но для этого нужно как минимум загрузить инструкцию в каждую местную субсеть. Попытка перемещаться между временными потоками равнозначна смертному приговору.

— Для людей! — торжествующе выкрикнула Ирелла.

И тут же отправила сигнал своему киборгу.

— Ох, гребаные святые.

Бесполезно; киборг хранился на складе сорок шестой палубы, в трех временных зонах отсюда. Абсолютно вне досягаемости. Поэтому она провела инвентаризацию всех дистанционок палубы тридцать три. Доступными оказались больше дюжины маленьких уборщиков и даже три небольших ремонтника, плюс…

— ДА!

Она бросилась было бегом, но все–таки сдержалась, перейдя на разумный темп, пользуясь оптикой интерфейса, чтобы отслеживать любые признаки еще не нанесенной на виртуальную карту границы. Неиспользуемая каюта располагалась через пять дверей от той, что делили они с Деллианом.

Резонно.

Дверь открылась, и она заглянула внутрь. Включился свет. Там на неоттекстурированном параллелепипеде кровати неподвижно сидел андроид Энсли. Интерфейс немедленно подключил ее к нему. Грудная полость андроида содержала огромный нейронный массив, находящийся в режиме ожидания. Ирелла осторожно выбрала программу, которой уже пользовалась раньше, когда внедряла свое сознание в сеть «Моргана». Только на этот раз будет по–другому; на этот раз она не останется подключенной к андроиду.

Процесс усовершенствования до уровня комплекса, до становления чем–то большим, чем ты один, был сложен. Часть времени она с нетерпением ждала его запуска, а остальную часть — боялась, что структура ее личности, ее воспоминания не просто дублируются, но методично удаляются из биологического мозга, поглощаемые массивом андроида. Конечно, глупо было так думать, но это ее — ее собственная! — слабость.

И в итоге, вот она — два разума Иреллы, удерживаемые в идеальной гармонии единой мощнейшей связью. Ирелла отключила связь.

Она открыла глаза и увидела… андроида.

«Слава святым, я — это настоящая я, изначальная».

Уголки губ андроида опустились.

— Извини, — сказала она.

— Я снова стану тобой, — откликнулся он. — Когда все закончится.

— Теперь все зависит от тебя. Может, ты потом и не захочешь.

— Ты знаешь ответ на этот вопрос и знаешь, что просто высказываешь свое беспокойство, чтобы его опровергли, черпая в этом уверенность.

— Да.

— Так что этого не случится. Комплекс явно не для нас.

— Не сейчас. Но мы с тобой разъединены. И с этого момента расхождение будет увеличиваться с каждой секундой. И в секторах быстрого времени ты проживешь годы — возможно, десятилетия. Различия станут… значительными.