— Иди–иди.

Когда Шамдер был в четырех шагах от него, Олли выстрелил в Мэнси. Из горла женщины вырвался сдавленный хрип, словно ее тошнило, она беспомощно вздрогнула и начала заваливаться.

— Нет! — выкрикнул Шамдер и попытался поймать жену, но не удержал и полетел вместе с ней, бухнувшись на колени на пол коридора. Олли выпустил нервно–паралитический разряд и в него.

Не прошло и пяти минут, а он уже примотал Мэнси к тяжелому стулу в столовой, а распластанного Брендона приклеил скотчем к столу. Клейкая лента кончилась, когда он возился с последней ногой, так что пришлось отрезать кусок шнура для занавески и воспользоваться им. Олли подождал, когда нервная блокада ослабнет и пленники начнут приходить в себя. Мэнси жалобно заскулила, но он встал перед ней и прижал пистолет к виску женщины.

— Это блокатор нервов. Если стрелять издалека, он отключает тело, — объяснил он. — А если я выпалю сейчас, в упор, это будет все равно что забросить твой мозг в блендер. Выстрел превратит тебя в зомби, и не из самых приятных. Так что веди себя тихо. Поняла?

Она оцепенело уставилась на него. По щекам Мэнси катились слезы. Но она поняла — и крепко стиснула зубы.

Олли вернулся к столу и посмотрел сверху вниз на Брендона.

— Не нужно тебе было этого делать, — просипел тот. — Я же сказал, бери что хочешь. Только, пожалуйста, не причиняй нам вреда.

— Ладно, — кивнул Олли. — Говоришь ты как человек разумный. Мы оба хотим покончить со всем этим как можно быстрее и безболезненнее, так что все должно быть просто. Знаешь, если бы тут был мой друг Ларс, он бы с наслаждением выбил из тебя семь видов дерьма.

Брендон застыл, с губ его сорвался тонкий стон.

— Но Ларс мертв.

— Мне жаль.

— С чего бы? — Олли ухмыльнулся. — Ты его не знал. Или знал?

— Не думаю. Нет.

— Нет. Но я пытаюсь найти человека, который в ответе за его смерть, так что, надеюсь, ты поймешь, почему я так жажду получить верную информацию.

— Да.

— Ты банкир, да? Реиндальский коммерческий банк?

— Да.

— Хорошо, значит, ты тот, кто мне нужен. — Олли наклонился, так что его лицо оказалось в сантиметре от лица Брендона. — Где живет Карно Ларсон?

— Кто?

— Ох, дерьмо. Неверный ответ.

— Но я не знаю…

Олли засунул Брендону в рот платок, протолкнув его поглубже. Шамдер снова напрягся и придушенно закряхтел.

— Помни, — Олли повернулся к Мэнси, — одно слово — и… — Он сложил указательный и средний пальцы в виде пистолета и изобразил выстрел.

Женщина в ужасе всхлипнула.

Олли продолжал твердить — обещать — себе, что он может это сделать.

С самого начала он знал, что с Брендоном будет трудно. Еще в банке он небось поднаторел в вопросах безопасности; кроме того, он боялся — боялся выдать Карно, боялся того, что с ним случится, если он это сделает. Чтобы заставить его говорить, нужен был совершенно новый подход — и новое отношение. Олли никогда не делал такого прежде.

Легион занимался налетами и мошенничеством. Они не причиняли людям боли — ну разве что Ларс отдубасит кого–нибудь до полусмерти. Но даже Ларс никогда ничем подобным не занимался. Тронд бы, пожалуй, не стал колебаться, была в нем этакая ледяная жилка, да и Петр, пожалуй, тоже. Но они мертвы, так что теперь все легло на плечи Олли.

Он положил контейнер, полученный от Ребекки Эль, на стол рядом с Брендоном и открыл крышку. Брендон перестал стонать, пытаясь разглядеть, что там внутри. Олли натянул защитные перчатки и вытащил первого синт–слизня. Его странное зернистое покрытие искрилось в просачивающемся в окна слабом свете.

— Знаешь, что это? — спросил Олли.

Брендон покачал головой и промычал нечто отрицательное.

— Синтетический слизень. — Олли поднял слизняка повыше, словно впервые рассматривая его. — А этот блеск — искусственная алмазная щетина, которая растет на нем, совсем как у нас — волосы. Знаешь, что говорят о бриллиантах, кроме того, что они лучшие друзья девушек? Это самое твердое природное вещество. Режет все что угодно. Правда–правда. Режет.

Брендон застыл, грудь его вздымалась, словно он собирался протестующе завопить.

— У слизня нет мозга, — продолжил Олли, — зато есть биопроцессорный кластер, который позволяет мне контролировать его.

Он прижал слизняка к подошве Брендона.

Вот так. Сейчас он либо струсит, либо… Олли зажмурился, не видя ничего, даже того, что выплескивал на линзы Тай. Только два кокона: братца Бика и бабушки.

Долгую секунду он стоял неподвижно. Потом активировал иконку управления синт–слизнем. Тот начал извиваться у ноги Брендона. Крохотные алмазные волокна рассекли кожу, потекла кровь. Брендон отчаянно пытался кричать, жилы на его шее вздулись от напряжения, но скотч держал крепко.

Олли достал второго синт–слизня и прижал к другой ноге Брендона. Червяк заворочался, вгрызаясь в плоть.

— Лучшее в них то, что они очень точно прокладывают себе дорогу, — объяснил Олли обезумевшему Шамдеру. — Для начала я оставлю их в кости, пусть жуют твой костный мозг. Как–никак, я не хочу, чтобы они перерезали тебе артерию или еще что–нибудь жизненно важное; иначе ты истечешь кровью и умрешь прежде, чем расскажешь мне то, что я хочу узнать. А я действительно хочу знать, где живет Карно Ларсон. Но ты же большой, сильный, непреклонный чувак, верно? Не какой–нибудь там слабак, который завизжит и сдастся. Так что потребуется время. После того как они сгрызут весь костный мозг в твоих ногах, я направлю их в грудную клетку. Не волнуйся, в позвоночник я их не пущу. Нервы надо оставить нетронутыми, чтобы ты мог чувствовать, что происходит, ага?

Распластанный на столе Брендон выглядел так, словно его вот–вот хватит сердечный приступ. Он дико корчился, лента врезалась ему в запястья. Олли велел слизням приостановиться. Синтетические твари погрузились в ноги Брендона едва ли на сантиметр, из проделанных ими дырок текла кровь и костяная каша. Олли наклонился над своим пленником.

— Хочешь что–то сказать?

Брендон заорал так, что даже чуть–чуть сместил кляп.

Олли прижал палец к губам:

— Прежде чем я вытащу платок, я повторю вопрос: «Где живет Карно Ларсон?» Если скажешь что–нибудь кроме этого — если начнешь ругаться или угрожать мне, — я не позволю тебе говорить до тех пор, пока слизни не доберутся до твоих тазовых костей, пройдя через яйца. Понятно?

Близкий к истерике Брендон лихорадочно закивал.

Так медленно, что это само по себе стало издевкой, Олли вытянул тряпку изо рта Брендона.

— Доклендс! — выкрикнул Брендон. — Карно в Доклендсе! Доки Королевы Виктории, жилищный комплекс «Икона». Третий этаж. Клянусь! Он никуда не выходит с тех пор, как начался Блиц-2. Он будет там!

— Браво, приятель. — И Олли снова засунул в рот Шамдера кляп. Потом достал синт–слизней и убрал их в контейнер. Весело ухмыльнулся рыдающей Мэнси и вышел через переднюю дверь. Ему даже удалось сделать шагов пять по подъездной дорожке, прежде чем он согнулся пополам и его вывернуло на гравий.

В восьми а. е. от внешнего кометного пояса звезды кольцо портала, расширившегося до пятидесяти метров в диаметре, светилось пронзительно–синим цветом. Из отверстия вылетел транспортный корабль оликсов средних размеров — усеченный конус длиной шестьдесят метров и шириной тридцать, с темно–бордовым фюзеляжем, поглощающим все немногие доходящие сюда крохи света. Тонкие пурпурные ионные реактивные струи вырывались из напоминающих жабры сопел в задней части корабля, разгоняющегося с постоянным ускорением одна и три десятые g.

— Гравитонный двигатель на семидесяти процентах, — радостно объявила Джессика Май.

Сидящий напротив нее в жемчужно–серой виртуальной камере, рубке «Еретика–мстителя», Каллум увидел, как дрогнули в улыбке ее губы, и задался вопросом, насколько все это реально. Процедура нейрозахвата умела подстраиваться под чувствительность реакций, либо смягчая, либо подчеркивая каждое выражение лица, каждое сокращение мышц, вызванное эмоциональным состоянием. Как Алику и Юрию, Каллуму было просто жаль тратить на это время; возня с подобным дерьмом была просто версией выбора иконки связи в Солнет, разве что с разрешением побольше. Он вообще перестал этим заниматься с тех пор, как ему стукнуло пятнадцать.