Деллиан захлопал веками, смаргивая блеск, глядя сквозь высокую ограду, что шла по периметру поместья Иммерль. В двадцати пяти километрах отсюда, на другой стороне поросшей густыми джунглями долины, солнцем сияла Афрата. Каждое здание светилось так, словно внутри него пылал протуберанец. Пожав плечами, Деллиан трусцой побежал к спортивным площадкам, где должна была ждать группа его года. Сегодня им предстояло сыграть в футбол против клана Ансару. Что касается Деллиана, он не мог ждать еще восемь месяцев, пока всем им не исполнится по десять лет, чтобы Александре, как и обещало, разрешило им начать тренировки на орбитальной арене. Ему жутко нравилось представлять, как они летают в невесомости, медленно кувыркаются, отскакивают от стен и парят, как птицы…

Где–то неподалеку раздался скрипучий охотничий крик локака. Деллиан снова остановился, озирая изгородь. Крик прозвучал так близко…

— Ты же знаешь, там ничего нет.

Он обернулся и увидел стоящую позади Иреллу. Только эта Ирелла была совсем взрослой, вдвое выше него, и волос у нее больше не было. Однако она, как и он, носила футболку и спортивные шорты. Ирелла всегда присоединялась к мальчишкам в их играх, в отличие от Тиллианы и Элличи. Пару секунд он смотрел на нее, изумленно разинув рот; отчего–то эта большая Ирелла показалась ему еще более пленительной, чем та, которую он знал… хотя эту он знал тоже.

Я не понимаю.

— Тогда что это был за звук? — поинтересовался он, довольный тем, что утер ей — именно ей — нос.

— Воспоминание. — Она опустилась на колени, так что ее большая голова оказалась на одном уровне с его головой, и протянула к мальчику обе руки. — Ты доверяешь мне, Дел?

За оградой опять заорали локаки, целый хор, их крик становился все громче и яростнее. Он понимал, что это значит: они собираются, чтобы напасть на поместье по приказу неан. Всегда неан, вечных врагов, обманщиков и предателей.

— Да, — нервно кивнул Деллиан, пытаясь смотреть только на нее, а не на дебри джунглей за изгородью.

— Хорошо.

Она взяла его за руки. Ее пальцы были прохладными, сухими и невероятно сильными. Присутствие Иреллы всегда доставляло ему удовольствие, но на этот раз ощущения от физического прикосновения оказались необычайно сложными. Он осязал ее не только кожей; чувство проникало глубоко в плоть, успокаивая и расслабляя мышцы. Он и не осознавал, что так напряжен.

— Это важно, Дел. Ничто из того, что ты видишь, — поместье, Джулосс, — ничто из этого не реально.

— Что? — Он чуть–чуть повернул голову.

— Нет. Смотри на меня, Дел. Продолжай смотреть на меня.

Ее огромные глаза полнились любовью и заботой. Чувство оказалось таким сильным, что он едва сдерживался, чтобы не прослезиться.

— Я не понимаю, — с несчастным видом повторил он.

— Важно, чтобы ты понимал одно: я здесь, Дел. Я с тобой. И я никогда тебя не покину. Никогда, потому что люблю тебя.

Мир позади нее подергивался, как будто Деллиан отчаянно тряс головой. Но он не тряс; он не мог отвести взгляда от ее прекрасных глаз.

— Это как игра, Дел. Я хочу, чтобы ты поиграл в нее со мной. Ты это сделаешь?

— Да, — пошептал он. Теперь испуганно. Мир дрожал так сильно, что он не понимал, почему не чувствует этого.

— Там есть плохие вещи, но это не звери, о которых нас всегда предупреждали. Эти плохие вещи — как чудища из кошмарных снов, они вторгаются в твою голову, чтобы наполнить ее по–настоящему злыми, губительными идеями. Но теперь я здесь, с тобой, и мы вместе сможем дать им отпор.

— Я не хочу драться. Я хочу домой.

— Мы дома, Дел. Вот почему мы здесь, в поместье. Здесь ты, самое начало тебя, настолько фундаментальное, что его невозможно испортить, как всё остальное. Ты принадлежишь этому месту.

— Да.

— Значит, мы должны убрать жестокость, которой тебя душат. Ты помнишь группу своего года?

— Да.

— Они теперь твой взвод, верно?

Он на миг зажмурился, увидев смеющиеся лица одногодок; черты их искажались, словно отражения в кривом зеркале, меняясь и взрослея. Кроме…

— Релло, — простонал он, когда лицо его друга почернело, растрескалось, потекло вязкой кровью, прежде чем видение, съежившись, исчезло.

— Знаю, — мягко сказала Ирелла. — Его больше нет.

— Мы убили его. Это наша вина. Мы всего лишь пленники. Нас сковали еще при рождении.

— Никто не сковывал нас, Деллиан. Мы свободны.

— Нет. Это все Святые. Это они, они лишили нас выбора. — Он зарычал. — Я рад, что они мертвы.

— Что?

Он уставился на ее потрясенное лицо.

— Я рад, — честно повторил Дел.

Мир вокруг перестал вибрировать. Успокаивающая серость обволакивала краски, смягчая резкость тропического пейзажа. Так называемые Святые были убиты; он помнил, что ясно видел это. Оликсы поделились воспоминанием о том времени, когда легендарное «Спасение жизни» вернулось ко входу в звездную систему. «Еретик–мститель», украденный транспорт Святых, прятавшийся всю дорогу домой на борту корабля–ковчега, внезапно вырвался на свободу и без предупреждения принялся стрелять по безобидным кораблям оликсов, оказавшимся поблизости. У них не было другого выхода, кроме как открыть ответный огонь, только чтобы защитить себя от столь бессмысленной агрессии. Перед глазами стояла яркая вспышка ядерного взрыва. Опалесцирующее великолепие врат отражало жестокое сияние. Так больно осознавать, сколько ему лгали…

— Проклятье, — рявкнула Ирелла. — Этот маршрут памяти оставил тебя открытым. Прости, это я виновата. Деллиан, сосредоточься, пожалуйста. Сосредоточься на мне.

Он слабо улыбнулся ей. Серость вокруг сгущалась.

— Я люблю тебя, Деллиан. Ты это помнишь?

— Конечно, помню.

Когда серость затмила вселенную, они поцеловались. И упали…

…на орбитальную арену. Место, которое он обожал, — такое простое место, мягкий цилиндр длиной семьдесят метров и диаметром сто. Наверху дрейфовали в воздухе тридцать препятствий, ярко–оранжевых многогранников, знакомых, как созвездия в ночи. Ох, в какие игры они здесь играли! Было так весело; были победы и поражения. А как–то раз он нарушил все правила, напав на другого мальчишку, который собирался причинить вред Ирелле…

— О да, — выдохнул он, и когда посмотрел на Иреллу, то увидел, что она разделяет трепет воспоминаний, нахлынувших из их общей юности.

А потом она отпустила его.

— Нет! — воскликнул Деллиан.

Продолжая улыбаться, она отстранилась. Стена арены за ее спиной истончилась, показав далеко внизу Джулосс. Джулосс атаковали. Тысячи больших кораблей Решения оликсов мчались к планете на страшной скорости, светясь дымчатым янтарем в верхних слоях атмосферы. Над городами поднимались грибовидные облака, поместья были уничтожены.

— Нет! — выкрикнул он. — Такого не было. Оликсы — наши друзья. Они этого не делали.

— Мяч у меня! — весело крикнула в ответ Ирелла. — Я к воротам!

Оглянувшись, Деллиан увидел ее в спортивном скафандре, со свирепой ухмылкой стискивающей мигающий мяч. Ворота команды противника висели в пространстве, на полпути к горящей планете. Скорость, с которой двигалась Ирелла, пугала.

— Осторожнее! — воскликнул он.

Она радостно рассмеялась, собираясь забить победный гол.

Он не видел, как игрок под номером восемь устремился к ней. Только это уже не был восьмой номер, это была охотничья сфера оликсов, она ускорялась, системы наведения ловили долговязое тело Иреллы, легко летящее к воротам.

— Нет! — завопил Деллиан.

Бронескафандр толкнул его к охотничьей сфере. Он ударился всем телом, сбивая шар с курса. Снабженные когтями перчатки скрежетнули по сияющему округлому боку, оставляя на плотной обшивке длинные царапины. Потом сфера начала изгибаться, вспучиваться — как будто то, что находилось внутри, пыталось высунуться и побороться с ним. Но Деллиан только усилил хватку, стараясь раздавить шар. Сфера ответила, размягчившись, прильнув к его груди, обволакивая, вбирая его в себя. Он знал, что вписался бы в нее идеально.