— Ох.

— Да ладно, мы два года преследовали Николаи. Пока это лучший выстрел.

— Знаю. — Лоло со вздохом отложило тесто, подошло к кровати, проскользнуло между белыми занавесями и легло рядом с ним. — Просто… Николаи другая. Если ты прав, она работает на оликсов.

— Если я прав?

— Олли. — Оне прижалось к нему, пылко поцеловало. — Будь осторожен. Пожалуйста. Пообещай мне.

— Эй, я не собираюсь сейчас все испортить. Я слишком много на это поставил. Бик и бабушка зависят от меня.

— Да.

— Ого, какая страсть.

— Прости, просто… — Оне погладило щеку Олли, потом провело пальцем вниз, к тонкому черному страховочному ошейнику. — Зачем тебе это?

— Ты знаешь зачем. Само только что сказало. Николаи работает на оликсов, так что неизвестно, кто ее защищает. А мне нужно подобраться к ней совсем близко. Лично.

— Я боюсь. За тебя. Не только Бик и твоя бабушка нуждаются в тебе. Я тоже — особенно сейчас. Должен быть кто–то еще, кто сможет это сделать. А ты не можешь просто… сдать их?

Олли фыркнул:

— Если бы я думал, что это принесет хоть какую–то пользу, я бы мигом переслал все имеющиеся у меня файлы в особый отдел. Но ты же сталкивалось с ними, помнишь? Славное то было времечко?

— Нет.

— Значит, решено.

Взять Сеста Оджеса оказалось легко. Легче, чем ожидал Олли. Олли появился у него дома, разыгрывая отчаянно–невинное представление о том, как он жаждет продать модель «Ночной звезды» за крипжетон, полный ватт. Оджес не стал бы покупать модель для себя.

— В наши дни этот рынок мал и убог, приятель. И у меня больше нет таких денег. Но я знаю кое–кого, у кого есть.

Гонораром посредника стала наполовину заряженная квантовая батарея. Олли не пытался торговаться. Легкая добыча. С Ларсоном связались, и тот согласился встретиться. Но Олли должен был предоставить модель для проверки, чтобы доказать, что время не тратится впустую.

Так что он снова катил в Доклендс, на сей раз с «Ночной звездой», грохочущей в прицепчике позади. У него никогда не было периферийного оружия, как у некоторых в Легионе. Вместо этого он надел куртку, снабженную системами, выдранными из костюма–невидимки, провел диагностику вирусов, закачанных Таем, и сунул нервно–паралитический пистолет и синт–слизней в ангар «Ночной звезды». А еще пристегнул к предплечью двадцатисантиметровый керамический нож, спрятав его под рукавом куртки.

У входа в «Икону» обнаружился старомодный домофон с настоящими кнопками для каждой квартиры. Когда Олли нажал ту, что вызывала пентхаус на третьем этаже, Тай воспользовался вшитыми в куртку пассивными датчиками, проверяя, не ведется ли сканирование. Но единственной засеченной им электрической активностью был слабый ток на панели интеркома, питающий камеру.

Из домофона раздался голос Ларсона:

— Поднимайся и захвати модель.

Замок зажужжал и щелкнул.

Олли не ожидал, что ему придется тащить «Ночную звезду» — к тому же по трем лестничным пролетам. Модель не была слишком тяжелой, но поднять ее по извилистой лестнице, не ударив при этом о стену, оказалось чертовки трудной задачей.

Он весь вспотел, когда добрался до третьего этажа и шагнул в длинный коридор с полудюжиной дверей. Окон тут не имелось, но одна из дверей была открыта, и из проема сочилось немного света. Проходя мимо, Олли увидел, что квартира разграблена. Тай засек активную локальную сеть, сканирующую его при помощи размещенных вдоль коридора датчиков, вошел в узел и запустил в систему несколько вирусных пакетов.

У двери в конце коридора не оказалось ручки; вместо нее в центре горел одинокий красный светодиод. Олли встал прямо перед ним — со смущенным видом, свойственным любому проходимцу в подобном случае.

Раздался тихий щелчок, и дверь приоткрылась на пару сантиметров.

— Заходи, — пригласили его изнутри. — Автодоводчики не работают, так что придется толкать.

Эта дверь была, пожалуй, потяжелее двери банковского сейфа. Поначалу шла она трудно, но, когда Олли надавил посильнее, створка плавно, словно скользнув по маслу, откатилась назад. Олли ввалился внутрь, держа перед собой «Ночную звезду». Тай выплеснул на линзы отчет о проникновении вирусов, просочившихся незамеченными в системы пентхауса. Ларсон явно относился к своей безопасности куда серьезнее Шамдера. В стенах и потолке пряталось пять стволов. Кроме того, тут имелась тайная комната–бункер. Тай отключил чужое оружие.

Олли выглянул из–за пурпурно–черной мозаики изогнутых крыльев «Ночной звезды». Пентхаус открытой планировки представлял собой единственную двухуровневую залу с высоким потолком и остекленной стеной–окном, выходящей на Королевский док. Когда–то, давным–давно, это было шикарное местечко для жилья, но теперь… Повсюду теснились высокие стеклянные шкафы–витрины, напоминающие надгробные камни, превращая обширное пространство в мавзолей вымершей треш–культуры. Другой мебели в помещении не наблюдалось. Каждый сантиметр полок был заполнен статуэтками, игрушками, фирменными фигурками и значками, но места для коллекции все равно не хватало. Олли удалось сделать ровно шесть шагов — дальше пройти не получилось. В проходах громоздились пластиковые коробки, переполненные всяческим хламом. Модели всяческих машин, перемешавшись с пушистыми инопланетными существами, формировали длинные необузданные дюны, которые теснили волны настоящих бумажных книг, чьи броские цветастые обложки медленно тускнели, убиваемые энтропией. Подписанные постеры древних блокбастеров в причудливых готических рамах сплошь покрывали две стены. Последняя стена была сложена из экранов, установленных один на другой, подобно огромным стеклянным кирпичам. Большинство из них были мертвы, и только на нескольких живых прямоугольниках разыгрывались шоу, популярные больше века назад. Олли они показались окошками в странное альтернативное прошлое, которое — с учетом Блиц-2 — сейчас выглядело довольно–таки заманчивым. На центральном экране шел эпизод с «Ночной звездой».

Он озадаченно уставился в пол у своих ног. Пути дальше и вправду не было — разве что прямиком по всем этим бесценным сокровищам.

— Эй, есть тут кто?

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — раздался над головой голос.

Олли решил, что это динамик, но все равно вскинул глаза, поскольку внимание его привлекло какое–то странное движение. Под потолком помещения тянулись железные балки, выкрашенные в черный — как и бетон, который они поддерживали. Теперь они служили направляющими для промышленного подъемного механизма. У Олли отвисла челюсть. Карно Ларсон висел на металлических тросах подъемника. Он был непристойно грузен, его туловище представляло собой дряблый жировой шар, обтянутый блестящей зеленой тогой, которая больше напоминала бинты, повязку, чья задача — не показать ни полоски кожи. Руки и ноги его тоже были громадными — толстенными придатками, настолько раздутыми, что казалось, они вовсе не способны двигаться. Мясистая голова вырастала прямо из тоги, без всяких признаков шеи, складки кожи лоснились, покрытые испариной. Всклокоченные седые волосы были собраны сзади в хвост и перевиты оранжевыми кожаными шнурками.

На «сбруе», удерживающей его, виднелись различные модули, которые, как сообщил Олли Тай, были медицинским оборудованием. От них тянулись всякие трубки, ныряющие в щели между полосами ткани тоги. Трубки качались и подрагивали, по ним толчками бежала какая–то жидкость.

Глядя, как Ларсон скользит к нему, точно уподобившийся дирижаблю Питер Пэн, Олли почти поверил в то, что этот человек стал жертвой пошедшего как–то чертовски не так окукливания. Подъемник остановился, двигатели громко зажужжали, опуская Ларсона вниз, на груду древних товаров. Шарообразные ноги коснулись стопки роскошных иллюстрированных книг, явно с научной фантастикой, которые начали прогибаться под страшным весом.

— Какой великолепный… — Ларсон сделал паузу, и голова его чуть наклонилась, так чтобы он смог втянуть воздух из трубки. — …экземпляр.