Кроме того, она не подумала о еде — не захватила с собой провизии, к тому же не могла развести огонь. Впрочем, башня защитит если не от холода, то от ветра, а одну ночь можно и поголодать.

Пригнувшись, царевна прошла в сводчатую дверь и по узкой винтовой лестнице поднялась на пустую дощатую площадку. За каменным парапетом виднелось широкое устье реки, а за ним — бронзовое вечернее море. Темно-зеленый лес подступал к дальнему берегу, закатный свет багрянил верхушки деревьев.

Хотя воздух еще хранил дневное тепло, здесь было зябко, и Харита решила отыскать местечко поуютнее. Она оглядела площадку. Часть ее закрывал навес из уложенных на парапет жердей, закиданных сверху соломой. Под навесом лежало аккуратно свернутое одеяло из сшитых овечьих шкур и бурдюк с водой. Здесь же обнаружилась жаровенка на треножнике и стеклышко на шнурке, чтоб развести огонь, но не было дров. Обозрев эти скромные удобства, Харита решила, что останется ночевать на площадке.

Она снова спустилась и отвела лошадь к ручью чуть ниже башни. Напившись и напоив лошадь, Харита расседлала ее и завела в пустое основание башни, где и стреножила на ночь. Потом поднялась по каменным ступеням, вытащила овчину, расстелила рядом с навесом и легла смотреть, как в закатном небе носятся за невидимыми насекомыми стрижи. Вечер был на удивление тих, и Харита гадала, почему так близко от моря не слышно криков морских птиц.

Она лежала, пока не показались звезды, и заснула, думая, как убедить Киана в грядущей гибели мира.

Харита проснулась до рассвета. Звезды тусклыми лампадами догорали на небе, кроваво-красная полоса на востоке зияла отверстой раной. С юга веяло зноем. Харита поняла, что день будет жаркий, а здесь, в речном устье, еще и влажный. Отсюда, с площадки, она видела синюю дымку над водой и лесистыми холмами на том берегу. Пахло рыбой и водорослями.

Она решила спуститься к реке и выкупаться, пока не взмокла от пота. Предстоит разговор с Кианом, который легко может перейти в столкновение, а значит, ей потребуется все ее спокойствие. Сбежав по лестнице, она вывела лошадь пастись на росистой травке, а сама спустилась между кустами к ручью.

Харита уже снимала сапоги, когда услышала размеренный стук лошадиных копыт. «Киан!» — подумала она и, рывком натянув сапоги, кинулась к башне. Когда она подбежала, четверо всадников уже въезжали на холм. Перья на их шлемах колыхались, плащи развевались по ветру.

Один из всадников обернулся, увидел Хариту и резко развернул коня. И в этот миг Харита поняла, что перед ней враг.

Трое остальных миновали башню и направились к берегу. Харита взглянула на море. В устье реки с приливом входил черный корабль под черными парусами. Издалека она не могла рассмотреть подробности, но догадалась, что на корабле люди Сейтенина и что они хотят устроить засаду ее брату.

Времени на раздумья не оставалось. Всадник приближался. В руке он сжимал меч. Харита отступила, освобождая себе место для маневра. Всадник неправильно истолковал это движение и, полагая, что она бросится бежать, пришпорил лошадь.

Однако Харита бежать не собиралась. Она подпустила всадника на несколько шагов, а потом бросилась лошади под ноги, перекатываясь, чтобы не угодить под копыта. К тому времени, как всадник развернулся поглядеть, что с ней, девушка уже вбежала в башню. Она проскользнула туда не-заметно, занятая одной мыслью: как предупредить Киана?

Она выбралась на площадку и подбежала к парапету. Корабль уже подошел к берегу, с борта бросили сходни, по ним вереницей сходили воины. Харита отпрянула от парапета, и тут ее взгляд упал на жаровню. Она подбежала и схватила стеклышко, оборвав шнурок. Солнце уже озарило горизонт, но первые лучи еще не пробились наружу. «Быстрее!» — беззвучно прошептала Харита… и похолодела: на лестнице послышались шаги.

На голой площадке негде было укрыться, но тут Хариту осенило. Схватив овчину, она запрыгнула на навес, распласталась на соломе и накрылась с головой в тот самый миг, когда чужак поднялся на площадку. Харита затаила дыхание.

Она слышала, как он отошел к дальнему парапету, и выглянула из-под овчины. Враг стоял спиной к ней, глядя вниз на корабль и товарищей. Он окликнул их, помахал рукой, потом повернулся в другую сторону. «Он вовсе не меня ищет, — догадалась Харита. — Он собирается здесь остаться». Ну конечно, таким и было его намерение с самого начала: он будет дожидаться Киана и подаст сигнал своим.

«Ладно, я ему помогу», — подумала она, сжимая в руке стеклышко… Очень осторожно, чтобы не зашуршать, она высунула руку из-под овчины и стала поворачивать стеклышко, но солнце еще не поднялось достаточно высоко. «Ну же, ну же! — подгоняла она светило. — Поторопись!».

Под овчиной было невыносимо душно, и Харита почувствовала, что задыхается. Она сдвинула шкуру с лица и выглянула. Чужак стоял вполоборота к ней и смотрел на холмы. Проклятье тебе, Бел! Быстрее же!

Стеклышко в пальцах потеплело. Взглянув. Харита увидела, что оно светится первым розовым отблеском начинающегося дня. Крепко держа стеклышко, Харита навела его на соломенный настил.

Тонкая ниточка дыма поднялась вверх, за ней вторая, третья… Дымки рассеивались в воздухе и плыли к чужаку. На соломе уже плясал бледно-желтый огонек, он был совсем слабый, но быстро разгорался.

Харита крепко держала стеклышко, чтобы солома занялась наверняка. Быстрее же! Гори!

Она услышала, как чужак с шумом потянул воздух, и выглянула из-под овчины. Тот учуял дым и повернулся к ней. Она сбросила шкуру и прыгнула на врага. С громким криком чужак упал навзничь. Харита мигом наклонилась над упавшим и потянула у него из-за пояса кинжал.

Чужак опомнился от испуга и ухватил девушку за руки, но кинжал был уже у нее. Крепко сжимая ее запястья, враг вскочил и неестественно хохотнул.

— Так значит, ты все-таки настоящая, — выговорил он, тараща глаза. — Я думал, это просто тень мелькнула. — Тут он взглянул ей через плечо и увидел пляшущее на соломе пламя. — Эй! Что ты наделала?

Она повернула запястье, и кинжал впился ему в руку. Он с криком разжал хватку. В тот же миг Харита подняла колено, уперлась ступнею ему в грудь и со всей силы распрямила ногу. Она отлетела в сторону и приземлилась на руки. Чужак пошатнулся и ударился спиной о каменный парапет, да так, что чуть дух не вышиб. Шлем свалился с его головы и загрохотал по каменным плитам.

Харита обернулась и увидела, что пламя растет, распространяется по соломе, белый дымок превращается в мощный столб. Она схватила овчину и принялась раздувать огонь.

В следующий миг ее ухватили сзади за горло, подняли и с силой бросили на дощатый настил. Боль обожгла спину и ослепительной черной вспышкой отдалась в мозгу.

Чужак нагнулся, вырвал у нее из рук овчину и принялся сбивать пламя.

Со стоном Харита вскочила на ноги. Она стояла, опершись на парапет, и трясла головой, чтобы прогнать застлавший глаза серый туман. Овчина взлетала и падала. Погасив пламя, чужак обернулся к ней.

— Ну, теперь я с тобой разберусь, — яростно прохрипел он. Кровь из его руки текла так сильно, что забрызгала всю одежду.

Удар пришелся Харите в челюсть чуть ниже уха, и ей показалось, что у нее сейчас отлетит голова. Она стукнулась о парапет, но осталась стоять. Враг приближался. Она закрыла глаза.

Он с размаху ударил ее по щеке. Во рту стало солоно от крови. Харита нащупала каменный парапет, крепче уцепилась за него. Враг ударил снова — наотмашь, так что голова у нее мотнулась в сторону. От боли в глазах прояснилось, она увидела, что чужак надвигается, собираясь схватить ее за горло, и еще заметила, что у него за спиной пламя вспыхнуло вновь. Она прислонилась к парапету, цепляясь рукой за камень.

Нападающий подошел ближе, протянул к ней руки, но она резко развернулась и ударила ножом. Лезвие легко прошло между ребрами, задев легкое, побежала, шипя и пенясь, кровь. Чужак ошалело смотрел на нее, нащупывая рану рукой.