Комната не совсем девичья, но и не мужская. Скорее унисекс. В ней мог жить представитель любого пола.

— Пойдем покажу ванную комнату, — произнес Зверь, когда понял, что я осмотрелась.

— Мне бы лечь, — возразила.

— Вот помоешься и ляжешь, — твердо сказал, увлекая за собой. К одной из дверей в комнате.

В спальне имелась своя ванная комната с огромным джакузи. Там же находился и умывальник и душевая и туалет. Все в одном флаконе.

Я не сопротивлялась, думая, что в ванной Зверь меня оставит.

Как же я ошибалась.

Стоило нам оказаться внутри, как Зверь начал набирать воду в ванную. Струя воды оказалась такой силы, что на поверхности образовывалась шапка из пены. Или я не заметила как в воду чего-то плеснули.

— Давай помогу раздеться, — потянул за пояс плаща.

— Я сама, — попыталась отстоять личное пространство.

— Знаешь, в моем доме мне лучше не перечить, — без угрозы в голосе предупредил мужчина, продолжая настаивать. — Тем более я уже видел все.

На последнее замечание и возразить нечего.

Я закрыла глаза, смирившись с участью. Пусть что хочет, то и делает. Мне так плохо, что еще одно издевательство не ухудшит ситуации.

Маленькая. Дрожащая. Но такая смелая. Зверь не мог не восхищаться Лилей.

Ее выдержка била под дых, заставляя корчиться в муках совести. Смог бы он вести себя подобным образом в схожих обстоятельствах?

Он — мужик.

Многое перенес. Многое испытал. Прошел через ад. Смог выжить. Выкарабкаться. Собрать себя по частям.

А она?

Девушка. Юная. Нетронутая до встречи с ним.

Откуда такая сила воли? Выдержка. Такая не у каждого мужика есть. А у нее в избытке.

И Зверь хотел знать докуда она простирается.

А еще он не хотел уходить далеко от Ляли. Желал наблюдать за нею. Ее реакцией. Видеть ее.

Маниакальная потребность возникшая в кабинете у гинеколога удивляла. И Зверь ей потворствовал.

Будь он любителем книг про оборотней назвал свою болезненную одержимость — запечатлением. А так, просто зависимостью. Зависимостью от своих желаний.

— Я хочу тебя раздеть. Сам, — произнес с нажимом.

Руки девушки опустились вдоль туловища.

Она вытянулась в струнку. И как никогда ранее стала похожа на белую лебедушку вытянувшую длинную шейку.

У Зверя перехватило дыхание. А в паху вновь стало тесно. Как будто не трахался несколько месяцев, настолько сильно захотелось женщину. Вновь.

— Не смей, — мысленно приказал себе. — Не трогай. Только руками.

Узел пояса поддался с первого раза. Крупные пуговицы плаща, одна за одной открывали все что под ним скрыто. Старенький халат, который в данный миг для Зверя стал праздничной обложкой, которую хотелось развернуть, чтобы добраться до подарка.

Плащ подбитой птицей упал к ногам Ляля. Она вздрогнула, но глаз не открыла.

Лишь трепещущие ноздри, да судорожно бьющаяся жилка выдавали волнение.

— Посмотри на меня, — хрипло приказал Зверь, чувствуя дикую потребность видеть глаза Ляли, когда он будет снимать с нее халат. Он должен был знать насколько сильно ранил ее. Видеть ее внутреннюю боль. Прожить ее вместе.

Это сродни ковырянию в ране.

И неизвестно кому от этого больнее. Ему, отдающему отчет в происходящем, или ей, которая перенесла боль и страдания.

Глаза открылись. Дважды повторять не потребовалось. Их цвет напоминал Зверю незабудки. Такие ранимые и нежные.

Медленно. Очень медленно Зверь поддел пояс халата. Не размыкая зрительного контакта, распустил. Чувствуя как пережимает горло от волнения.

Края пояса упали на плащ. Полы обвисли.

Зверь, едва касаясь дотронулся до кистей девушки, повел руки выше через ткань трогая Лялю. Его ладони легли на плечи. Большие пальцы скользнули под ворот и потянули в стороны, разводя.

Ворот-шалька обвила плечи Ляли змеей. И халат, более ни на чем не держащийся, с тихим шелестом скользнул вниз.

Обнаженная Венера.

Зверь как-то видел подлинник картины. И от него пришел в восторг, настолько автор сумел передать красоту женского тела.

Вот и перед ним стояла подобная красота. От которой захватывало дух.

Сознание Зверя сузилось исключительно до размеров Лялиного образа.

Он не видел ничего кроме нее.

Испуг. Злость. Ожидание. Ярость. Читал он в глазах девушки.

Но чем дольше он разглядывал ее, тем отчетливее видел, что Ляля так же смотрит в его глаза. А в них кроме похоти и желания плескалось обожание и восхищение.

Женщина, какой бы неопытной она не была, шестым чувством всегда понимает когда привлекательна для противоположного пола. Свою власть на разумом мужчины она чувствует интуитивно. Не отдавая себе отчета. На уровне высоких материй.

— Ты прекрасна, — Зверь не выдержал, переполняющих его чувств.

Ляля скептически скривилась, показывая свое отношение к услышанному.

Зверя покоробило столь пренебрежительное отношение к своим чувствам.

В жизни он привык отвечать ударом на удар.

Сильные руки взметнулись к лицу девушки. Ладони властно обхватили лицо, не давая отвернуться.

— Если я говорю, что прекрасна, то это так и есть.

Поцелуй Зверя оказался для Ляли полной неожиданностью. Она даже рот приоткрыла, чем тут же воспользовался шустрый язык мужчины.

Зверь исследовал рот Ляли. Пробовал ее на вкус. Пил ее дыхание.

Грубости в поцелуе не было, но и нежности Ляля не ощутила. Скорее предупреждение быть более осторожной в общении со Зверем.

Когда Зверь посчитал, что достаточно терзать Лялины губы. Он отстранился.

— Тебе помочь снять обувь? — перешел прямо к делу.

— Нет, — испуганно ответила Ляля, не зная чего еще ожидать.

И тут же судорожно попыталась стащить с ног кроссовки, цепляя один за другой.

К счастью, ей это удалось с первого раза, впрочем, как и снять носки.

— Можно уже? — спросила.

— Что? — Зверь не понял.

— В воду… лезть? — Ляля замерла испуганной птичкой.

Зверь мысленно выругался.

Неужели настолько запугал, что не может шагу ступить, чтобы не спросить?

— А для чего тогда воду набираю? — грубее, чем хотелось, ответил.

— Чтобы утопить?! — вроде бы и сказала на полном серьезе, да только подначка слышалась вторым планом.

— Смелая. Мне нравятся смелые, — Зверь хмыкнул. — Залезай уже, смелая.

Второй раз браться за протянутую руку мужчины оказалось значительно проще.

— Дальше я сама, — Ляля опустилась в воду по шею. Спряталась за пеной.

— Ну, уж нет. Сегодня я в роли банщика.

Куртка полетела на пол.

А следом за ней и рубашка поло, сорванная через голову молниеносным движением рук.

У меня даже дыхание перехватило, когда увидела обнаженный торс Зверя.

Ни грамма лишнего жира. Сплошные мышцы. Каждая из них четко прорисована. При малейшем движении играет. Машина для убийства, а не человек.

Короткие волоски покрывали мощную грудь и рельефный живот. От пупка тянулась четко очерченная дорожка.

Глядя на нее, уходящую под ремень брюк, нервно сглотнула.

Она выглядела омерзительно сексуально.

Моя художественная натура взвыла от желания зарисовать столь прекрасное творение, созданное самой природой.

От наваждения захотелось уйти под воду, чтобы не видеть ни самого Зверя, ни его тела.

— Чуть привстань, — услышала.

Пришлось отвлечься от созерцания прекрасного мужского тела и вспомнить каким оно бывает беспощадным.

— З-зачем?

— Помогу.

Вот опять он со своей назойливой заботой.

Я уже вздохнуть лишний раз не могла.

Мочалка прошлась по моим плечам и поползла вниз по позвоночнику. Я подалась вперед, давая доступ. Чем быстрее Зверь наиграется, тем скорее останусь в одиночестве. Не будет же он все время находиться рядом?

Мужчина продолжал намыливать мне спину. Изредка, его рука касалась обнаженной кожи. Вода, хоть и служила буфером между нами, но в то же время являлась и стимулятором раздражения нервных окончаний.