— Здесь у всех два пути, либо в одну, либо в другую сторону, — ответили мне.

Я взяла Сергея за руку, переплела пальцы. На миг даже показалось, что он сжал руку.

Говорить о том не стала. Побоялась, что выгонят, чтобы проверить. Так и продолжала сидеть рядом, не сводя глаз. Все вспоминала о визите Дрона. Переживала.

Медсестра вышла, мы остались со Зверем наедине.

Я гладила руку мужчины и тяжело вздыхала. Спать хотелось неимоверно. Но я боялась идти в палату. Вдруг туда заявился Дрон?

— Ох, Сережа-Сережа? Что же мне делать? — произнесла тихо-тихо.

Мне показалось, что веки мужчины дрогнули.

Я замолчала, внимательно вглядываясь. Ничего не происходило. Я продолжила думать о своем.

Тревога с каждой минутой нарастала. Приближалось время, когда мне следовало уходить и не мешать медперсоналу делать свою работу.

Когда-то слышала, что если рассказать о болезненном опыте вслух, то станет легче. Никогда не делала подобного, а тут меня как прорвало. Я в сердцах выложила все о появлении в палате Дрона, о его угрозах. Обо всем. Даже о том, что видела Игоря, к которому тоже не знала как относиться. Боялась, что он тоже может оказаться такой же как Дрон.

Пару раз за мою исповедь мне казалось, что рука Сергея реагирует. Но я не обращала внимания, боясь не успеть сказать все, о чем думала.

Как только это произошло, так сразу стало легче. На порядок.

И даже стало не страшно возвращаться к себе.

Весь день я старалась находиться рядом с кем-нибудь из медперсонала, так было спокойнее.

А поздно вечером опять пошла навестить Сергея.

Не успела я зайти в палату, меня перехватил врач.

— Вы жена Зверьева?

Я замялась. Пришлось признаться, что нет.

— Хотел вас предупредить.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — мне стало неуютно.

— Завтра Зверьева переведут в хирургию. Он будет долечиваться там.

— Это же очень хорошо. Он же пошел на поправку? Ведь так? — врач оставил мой вопрос без ответа.

— Там за ним нужно будет приглядывать.

— Конечно-конечно, — закивала я головой.

— Это еще не точно. Диагноз еще под вопросом. Он еще будет уточняться…

— Не томите, — поторопила.

Сердце билось в грудной клетке со страшной силой. Меня пугали слова мужчины. Что-то было не так. И об этом хотели мне сказать. Однако не решались.

— У Зверьева выявили амнезию.

Я замерла, переваривая услышанное. Это что он сейчас сказал? Смысл до конца не доходил до меня. Я вопросительно уставилась на доктора.

— Ваш муж… вернее, ваш знакомый. У него обнаружили проблемы с памятью, — доктор смог сформулировать сообщение.

Видела, с каким трудом ему давался разговор. Как не хотелось мужчине сообщать плохие вести. Однако он пересилил себя, как того требовал врачебный долг. И поставил в известность.

— Как так? — спросила удивленно. — Разве такое бывает?

— Бывает и очень часто.

— Но никто ничего не говорил, — произнесла рассеянно.

— Выявили только при более глубоком обследовании.

— А это проходит? — надежда на лучший исход не покидала меня.

— У кого-то проходит, а кто-то так и остается с этим навсегда.

Вот и как мне теперь жить с этим знанием? Хотела задать врачу вопрос. Да постеснялась.

Насыщенно синие глаза Сергея смотрели на меня и не узнавали.

— Сережа, здравствуй! Как ты себя чувствуешь? — я присела на стул рядом с кроватью.

Зверева перевели в хирургию, как и обещали. Провели все процедуры, осмотрели со всех сторон. Собрали консилиум врачей, где думали что с ним делать и как лечить. Результаты не утешали. Врачи не знали вернется ли к нему память. Так же не знали насколько сильно она пострадала в результате аварии.

— Ты новая медсестричка? — мне не понравился вопрос.

— Нет, — ответила испуганно.

— А кто? — красивые губы скривились в ухмылке. Глаза обежали мою фигуру. Задержались на животе.

— Я… я… ваша знакомая, — не нашла другого ответа.

— От меня беременная? — задал он вопрос в лоб.

С ужасом посмотрела на мужчину. Сказать правду? И как он на нее отреагирует, неизвестно. Солгать? Вроде как не по-людски. Неправильно все это. Ведь ребенок на самом деле его. Зверьев и так пострадал в аварии. Еще неизвестно насколько серьезно и какие последствия выявятся со временем. Не получится ли так, что завтра ему станет еще хуже. Ведь бывали случаи, что состояние пациентов после черепно-мозговой травмы ухудшалось через неделю или через месяц. Мне рассказывала одна знакомая девочка, что у ее брата случилось несчастье во время службы в армии. Он повздорил с командиром отряда. Парни подрались. Брата моей знакомой ударили кирпичом по голове. Вначале все было нормально. А спустя некоторое время у него в голове начала расти опухоль. Нехорошая опухоль. Ее обнаружили не сразу, а только после того, как у парня начало садиться зрение. У парня отнялась одна сторона тела. Он перестал ее чувствовать. Срочно провели операцию. Опухоль удалили. Потом был долгий реабилитационный период. К счастью, молодой организм справился с последствиями и пошел на поправку.

Так что в жизни в сякое бывает. Может быть и у Зверьева будут последствия после аварии.

— Вам надо отдыхать. Мне сказал врач, что вам вредно много говорить, — принялась увиливать от ответа.

— Значит, от меня, — сделал он заключение. — Это хорошо. Я давно хотел детей.

Мужчина откинулся на подушку.

— А как тебя зовут? — перевел взгляд на меня.

— Ляля, — имя было самой нейтральной информацией, которую могла сообщить мужчине.

— Красивое имя. И ты красивая. У меня хороший вкус, — Зверьев говорил о себе, как будто о чужом человеке. Это настораживало. Да что там?! Откровенно пугало. Сбивало с толка. Я не знала как себя с ним вести. Что стоит делать, а чего нельзя.

— Спасибо, — пробормотала, помня о том, что на комплименты всегда надо реагировать. Так принято. Так положено.

— А долго ли мне здесь лежать, Ляля? — Зверьев цапнул мою руку. Сжал в сильных пальцах.

Я не ожидала ничего подобного. Испуганно ахнула. Не сумев сдержаться. Слишком уж стремительным было движение мужчины.

— Я не знаю. Доктор не говорил ничего.

— А ты спроси в следующий раз.

— Хорошо. Я спрошу, — пообещала.

По внутренней стороне ладони пробежался большой палец мужчины. Приятно и нежно. Как крыло бабочки пролетело, нечаянно задев.

— А что ты тут делаешь? — продолжал атаковать меня вопросами. — Пришла меня проведать?

— Да.

— А где ты живешь?

— Здесь, — ответила.

На лице мужчины вопросительно взметнулась бровь.

— Я тоже лежу в больнице. За мной наблюдают. Вернее, за моим состоянием. Следят все ли в порядке с ребеночком. Нет ли каких-нибудь последствий.

— Последствий чего? — сразу же ухватился Зверьев.

— Аварии, — не стала скрывать о случившемся. Хотя, с запозданием подумала, что надо было спросить по этому поводу у лечащего врача, можно ли Зверьеву рассказывать о произошедшем или следовало помолчать.

— Ты попала в аварию? А что случилось? — спросил мужчина. — Что-то серьезное?

Я с облегчением вздохнула. Он никак не связывал свое нахождение на больничной койке со мной.

— Нет. Пустяки, — принялась уверять Сергея в том, чего не было на самом деле. — Легкое ДТП. Отделалась царапинами. Скоро выпишут.

— Я рад за тебя.

— Время посещения истекло. Пациенту пора делать процедуры, — в комнату вошла дородная медсестра с суровым выражением на лице.

Я подскочила. Сергей не хотел отпускать мою руку. Но и держать не мог. Пришлось ослабить хватку. Я оказалась свободной.

— Ты еще придешь, Ляля? — спросил у меня Зверьев. — Обещай, что придешь.

— Приду, — ответила после некоторой заминки.

— Я буду ждать.

Я ходила к нему каждый день. Долго сидела возле кровати. Когда он спал смотрела, не сводя глаз. Кормила, когда подходило время. Ухаживала. Санитарки в отделении были хорошие. Но мне почему-то казалось, что они делают все не то и не так. Потому я вначале вызвалась помогать, а затем и вовсе взяла на себя всю заботу о Зверьеве.