— Расслабься. Если бы тебе не доверял, не говорил вовсе. Тебе я как себе.

— Есть хоть подозрения?

— Пока ничего сказать не могу. Слишком много данных надо перепроверить. Но то, что этот засланный казачок гадит по-тихому, ясно из без проверки. Как что-то появится — сообщу. Ты лучше скажи, как у тебя дела? А то все обо мне, да обо мне.

— Так это у тебя девушка беременна. Не у меня же. Я еще не готов плодиться. Мне спиногрызы не нужны. Да и бабу подходящую, от которой хотел бы детей еще не встретил. Вот как встречу, так сразу. Сделаю как ты. Забацаю ребенка. Чтобы знала только «Kinder, Küche, Kirche».

— Это правильно. Бабы на то и предназначены, чтобы детей рожать, да нас мужиков удовлетворять. За это и выпьем.

Рюмки в очередной раз встретились.

Домой Зверь возвращался затемно. Выйдя из машины, глянул на окна дома. В его спальне горел свет.

— Не спит. Ждет, — довольно прорычал, вытягивая из багажника машины огромный букет белоснежных роз. Продавщицы круглосуточного цветочного магазина с трудом сумели в кратчайшие сроки его собрать. Зверь спешил к Ляле.

Соскучился.

— Сереженька, ну не надо. Я еще прошлый подарок ни разу не надела, — уговаривала я Зверьева, тащившего меня в очередной магазин.

Кажется, он решил скупить их все.

Чего у меня теперь не было?! Туалетный столик ломился от коробочек духов и украшений. А гардероб от нарядов. Сергей же все покупал и покупал новые подарки. Без них домой не приходил.

К счастью, цветы носить перестал.

В тот день, когда стало ясно о моей беременности, он явился домой хорошо выпивший и с огромным букетом цветов, меня чуть инфаркт не хватил. Вначале от появления в спальне белого демона с лицом Сергея, за него я спросонья приняла симбиоз роз и Зверьева. А затем от приступа аллергии, внезапно напавшего на меня.

Чуть не задохнулась от аромата. Никто долго не мог понять почему я кашляю и чихаю до посинения. Лишь опытная фельдшерица догадалась перевести меня в другую комнату. Только это произошло, сразу стало легче.

С тех пор цветы Сергей мне не дарит. Никакие. Зато перекинулся на конфеты, духи и украшения.

Теперь вот надумал что мне нужно очередное платье, в котором мы пойдем в ресторан. Вдвоем.

— Хорошо, Лялечка, тогда пойдем выберем тебе шубу, — внезапно изменил цель Зверьев.

— Зачем мне шуба? На улице снега нет, — попыталась вразумить Сергея.

— Так сейчас нет, а скоро будет, — логично ответил он.

— Вот когда будет, тогда и начнем думать о шубе, — я не желала соглашаться на очередной приз моей беременности.

Ведь умом понимала, что все связано именно с ней. С беременностью. Не будь ее не было бы ничего, что теперь есть у меня.

— Я настаиваю.

Зверьев никак не желал отказываться от своих намерений.

— А я не согласна.

Продолжала стоять на своем.

— Ляля, я старше, и знаю что тебе нужно.

Против этого заявления сложно протестовать. Разве что против второй части, в которой он уверяет, что знает лучше что именно мне необходимо.

— Может быть хоть один раз спросишь чего я хочу? — задала вопрос.

С каждым днем становлюсь все смелее и смелее. Даже перечить пытаюсь. Не сильно, но все же.

— Хорошо, Лялечка, — соглашается он. — Спрошу.

Мне на душе стало значительно легче. Раз согласился, можно праздновать победу.

Но не долго я радовалась. Победа оказалась Пиррова.

— Какую ты шубу хочешь: из норки или из соболя? — спрашивает он у меня.

— То есть отказ не принимается? — начинаю смеяться. И ведь подловил, как есть подловил на слове. Спросить-то спросил, а то что выбора не оставил, так это уже другое дело. Опыт переговоров его не пропьешь. А у Зверя он побольше моего.

— Никак нет, дорогая Лялечка, — улыбается он в ответ, зная, что победил.

— А из кролика можно? — спрашиваю, помня, что из одомашненного зверька шубы самые недорогие.

Зверьев кривится, понимая в чем подвох.

— Хорошо. Можно, — отвечает он.

И находит мне шубу из кролика, которая по цене дороже норковой в несколько раз.

Судя по ее стоимости, кроликам, из которых она сшита, все шерстинки на шубке вживляли искусственным путем в клинике по пересадке волос.

Продавец в магазине на мой вопрос почему у шубы из кролика такая цена ответил, что шуба застрахована от облысения, а потому с ней ничего не случится в течении ста лет. Соврал, конечно. А Зверьев оценил наглость. Продавца и мою. И купил мне шубу. Мол, хотела — получай.

Что за упертый тип?

Проучил, что называется. В следующий раз подумаю, стоит ли перебирать.

— Что это? — я не желала брать ничего из рук Дрона.

Он заявился в гости, когда Сергея не было. Зверьев улетел в столицу по каким-то важным делам, о которых я не ничего не знала. Да знать ничего не хотела. Мне и без того хватало внимания со стороны Сергея. Проводившего со мной все свободное время.

— Флешка. Ты же видишь, — его губы кривились. А в глазах застыла ледяная решимость.

Именно она меня и насторожила. Я кожей чувствовала, что не просто так заявился Дрон. Как будто специально дожидался отъезда Сергея.

— Ну, флешка и флешка. Зачем она мне? — для пущей уверенности обняла себя руками, ощущая внутри дрожь.

— Посмотри, — Дрон руку не убирал.

Он злился. Я видела.

Но так же знала, что ничего он мне не сделает. Мой Зверь не позволит. Если Дрон тронет меня хоть одним пальцем Сергей раздерет его на мелкие кусочки и развеет по ветру.

— Я посмотрела на нее. Этого достаточно? — меня напрягала ситуация. И то, что в доме мы одни. Иваныч по обыкновению поехал по магазинам, за продуктами.

— Блядь! Неужели не понятно? — выругался Игорь, не сдержавшись. — Я хочу, чтобы ты посмотрела что на ней записано, — чуть ли не по слогам начал объяснять мне мужчина, выходя из себя.

— Зверь запретил мне брать из чужих рук что бы то ни было, — сознательно назвала прозвище Сергея, надеясь, что оно вразумит собеседника.

Напряжение в комнате возрастало с каждой секундой.

Игорь аж побелел. На щеках заиграли желваки. Протянутая рука чуть подрагивала.

— Ты же хочешь все знать о «твоем Звере», — передразнил меня Игорь.

Не так давно он стал свидетелем нежностей, которые я дарила Сергею. Мы совершенно случайно пересеклись в ресторане, куда Зверьев пригласил, желая развлечь и себя, и меня.

— Мне достаточно того, что я знаю, — открещивалась от подарка как могла.

То, с каким упорством Дрон пытался меня заставить посмотреть содержимое флешки не просто пугало. Оно вводили в ужас.

— Этого ты точно не знаешь, — недобро улыбнулся Игорь. Отчего стал похож на оскалившегося волка. Перед прыжком.

— Нет, — произнесла четко. — Я не буду ничего смотреть.

— Значит, так?! — рука, державшая флешку, сжалась в кулак.

Я незаметно перевела дыхание. Все же хорошо, что не взяла. Мало ли что на ней.

Дрон не спешил уходить, продолжая сверлить меня взглядом. Его содержание никак не могла расшифровать.

Ненависть в нем присутствовала. А еще радость. И ожидание. И толика предвкушения. И много-много злости.

— Я, думаю, что тебе следует уйти, — произнесла, заметив как дернулся Игорь.

— Осмелела, значит? Думаешь, стала царем горы? Только, блядь, ты ошибаешься. И я тебе это докажу. Ты, как была никем, так никем и осталась. И положение царицы у тебя ненадолго, — Дрон сыпал оскорблениями, как ядом поливал.

Слышать подобные слова неприятно. А обращенные в свой адрес неприятно вдвойне. Было ясно, что мужчина желает посильнее уязвить. Сделать больно. Задеть до мяса.

— Хватит! — воскликнула, выставив перед собой руку. — Я не хочу тебя слышать. Уходи! Иначе я позвоню Сергею и все ему расскажу.

Во мне проснулась здоровая злость. Как он может оскорблять меня в доме, который принадлежит Сергею? Как он может меня вообще оскорблять?