Последнее особенно окрыляет.

И я становлюсь смелее.

Внутри меня просыпается совершенно иная женщина, для которой нет преград, которая все может. В ее власти свернуть горы и переплыть океан, лишь только стоит пожелать. А желаю я одного — сделать приятное одному конкретному мужчине, подарившему мне маленькое счастье.

Но дело даже не в нем, а в отношении. Зверь изменился. Он стал другой. Я это чувствую. Он уже не тот, что был при нашем знакомстве. В нем проснулась человечность, мягкость, ласка. И таким Зверь мне нравится гораздо больше. Я не хочу возвращения другого Зверя.

Мои пальчики пробегают по коже, трогают, прикасаются, иногда царапают. Зверю нравится все, что я делаю. Он удовлетворенно рычит.

В какой-то миг Зверь не выдерживает. Ему надоедает играть пассивную роль. Деятельная натура охотника побеждает.

И я оказываюсь распластанной под ним. С заведенными за голову руками. Он перехватывает своей ладонью мои ладошки, обездвиживая, не давая пошевелиться. И начинает разыгрывать свою партию.

Мы оба уже без одежды. В комнате прохладно, но нам жарко. На коже выступает пот от волнения и бешеного возбуждения, охватившего тела.

Как же хорошо.

Но в то же время чего-то не хватает. Хочется стать еще ближе. Соединиться. Стать одним целым.

Зверь будто слышит мои мысли. Его нога раздвигает мои ноги. А он сам устраивается так как ему удобно. Возбужденна плоть обжигает кожу бедра. Я ощущаю ее пульсацию в такт биения сердца. И хочу, чтобы она проникла внутрь меня, избавила от жажды, наполняющей тело.

Я подаюсь тазом, приглашая.

И вот он миг проникновения.

Как же божественно чувствовать первый толчок, скольжение, заставляющее забыть обо всем на свете.

Мой хриплый стон смешивается с довольным рыком Зверя. Ему нравится то, что он делает приятное мне. И я отвечаю тем же в ответ.

Сплетение тел, переплетение рук. Рваное дыхание и жаркие стоны. Все перемешивается в единый коктейль. Удовольствие накатывает внезапно и остро, жаркой волной накрывая с головой.

Мой крик отдается эхом от стен комнаты. Как же хорошо. Как приятно слышать возглас удовольствия. Ощущать содрогание. Чувствовать в себе насыщение.

И замирать обессиленной. Когда не надо лишних слов. Когда тела уже все сказали.

Хочется плакать, но не от боли, а от радости. Это нечто волшебное. На грани фантастики.

Оргазм яркий и острый еще эхом откликается внутри. Сладкие судороги свежи в воспоминаниях. Но нежности все равно мало. Хочется еще и еще.

Я, окрыленная страстью, развращенная своей властью над мужчиной, даже после обоюдной разрядки продолжаю гладить, прикасаться к Зверю.

В данный миг он совсем не страшен. Он меня не пугает. Не давит своей харизмой. Не принуждает. В горизонтальной плоскости мы равны. Мы говорим на одном языке. И не только говорим, но еще и понимаем.

Я трусь о мужчину, давая понять, что ничего еще не закончилось. Что я хочу еще.

— Какая же ты у меня ненасытная, — шепчет он, улыбаясь. — Подожди немного. Самую малость. Я же не такой уж молоденький, чтобы сразу.

Но Зверь лукавит насчет своей неготовности. Я чувствую насколько сильно возбуждена его плоть, ощущаю жар.

— Ну я же хочу еще, — впервые позволяю себя закапризничать. И провожу коготками вдоль позвоночника мужчины. До самого основания. Трогаю ягодицы.

— Ах, ты, плутовка. А с виду и не скажешь, что внутри чертовка, — от удовольствия рычит Зверь.

И переворачивает меня на живот. А потом и вовсе ставит на четвереньки. Мне неудобно. Непривычно. Я не вижу лица мужчины.

Пытаюсь вернуться в исходное положение.

— Нет, крошка. Завела. Теперь давай поиграем.

Он властно накрывает рукой мою голову. Пригибает к кровати, заставляя прогнуться. При этом ловит обе руки и заводит за спину. Перехватывает своей ладонью.

— Не бойся, — шепчет. — Тебе понравится. Доверься мне.

Я затихаю, растревоженная открытостью позы.

Зверь все так же держит мои руки, при этом отклоняясь назад, отползая на коленях.

И вдруг я ощущаю горячий язык там, где еще недавно была мужская плоть.

От неожиданности вздрагиваю, пытаюсь подняться, но крепкий захват не позволяет двинуться. А язык продолжает вытворять чудеса, проникая, лаская, вылизывая.

На миг перед глазами возникает собачья свадьба, которую как-то наблюдала по весне. Кобелек точно так же вылизывал сучку, а она с радостью задирала хвост, позволяя себя ласкать.

Тело пронизывает волна наслаждения, когда воспоминания накладываются на ощущения.

В голове проскакивает мысль. Какие же мы звери. Те же инстинкты, желания, стремления.

Зверь вновь меняет положение и вместо языка в меня толкается возбужденное мужское орудие, заполняя всю до остатка. Я все никак не могу привыкнуть к его размеру и каждый раз мне кажется, что он слишком большой и во мне не поместится. И каждый раз я ошибаюсь.

Теперь движения медленные, плавные, скользящие. Зверь растягивает удовольствие, заставляя прочувствовать каждый миг единения. Он отпускает мои руки, тянет за локти на себя. Давление внутри усиливается. Толчки все продолжаются. Но теперь руки ласкают мою грудь, мнут ее, перекатывают между пальцами горошины сосков.

Миг. И короткая вспышка, схожая с разрядом тока пронизывает тело.

Еще миг. И новая волна удовольствия заставляет громко стонать.

По телу пробегают судороги. А Зверь все не кончает, продолжая проникать в меня.

Точек. Еще толчок и разрядка накрывает мужчину. От еще сильнее насаживает меня на себя. Вжимается, крепко притягивая к телу. Шепчет какие-то глупости. И гладит. Гладит. Гладит. Везде, где только достает.

— Лялечка, как ты? — меня укладывают на бок и прижимают к себе крепко-крепко.

— Хорошо, Сережа, — имя Зверя слетает с губ, но я не замечаю этого.

Мне очень хорошо. Тело плавает в сладкой истоме, разлитой в воздухе, так мне, по крайней мере, кажется.

Я переполнена удовольствием под самую завязочку. Мне не хочется ни шевелиться, ни даже разговаривать.

А Зверь, наоборот, хочет поговорить.

— Как ты меня назвала? — просит повторить.

Мысли с огромным трудом возвращаются в недавнее прошлое.

— Сережа?! Да?! Ты об этом? — спрашиваю, прикрыв глаза. Мне бы заснуть. Я так устала от наслаждения. Не в плохом, а в хорошем смысле. Зверь укатал меня. Заездил. Затрахал.

Хотя, нет. Последнее совершенно не подходит. Слишком грубо и не отражает действительного положения вещей.

Залюбил. Нежно и ласково довел до блаженства. Сделал приятно.

— Мне нравится когда ты называешь меня по имени, — признается.

Я поворачиваюсь в объятьях мужчины. Хочу увидеть его глаза. Посмотреть в них. Понять, а не смеется ли?

Почему-то мне кажется, что для взрослого мужчины не должно играть столь большую роль то, как его называют.

Но нет. Зверь серьезен. Его взгляд внимателен, насторожен, хоть и удовлетворен.

— Сережа, — говорю через несколько мгновений. И рискую продолжить. — Сереженька.

В глазах Зверя вспыхивают искры ликования. Его лицо, красивое и до этого, становится еще красивее от расцветшей на нем улыбки. В уголках глаз мужчины появляются тоненькие морщинки. Но они не портят его, а добавляют очарования и немного шарма. Он становится похож на известного французского актера. Любителя женщин. Сердцееда.

— Ох, Лялька, — меня прижимают к себе крепко-крепко. — Как же я тебя…, - Зверь замолкает. Не договаривает. Но отчего-го за многоточием мне слышится волшебное признание в глубоких чувствах.

Неужели я этого хочу?

Чтобы Зверь признался мне в … чем?

Я замираю, понимая, что боюсь признаться сама себе что именно хочу услышать от Зверя.

Еще недавно я боялась его, а иной раз даже ненавидела. Но что-то изменилось. В нем. Во мне. Мы стали другими. И между нами появился мостик. И теперь мы идем по этому мостику друг другу навстречу.

Мостик качается, грозится сбросить с себя. Но мы все равно идем, не смотря ни на что.