Заслышав голос хозяина, пес залился лаем.

— Замолчи ты, волчья сыть, закрой пасть! — рассердился хозяин и, подойдя вплотную к калитке, громко повторил: — Кто там?

— Не подскажете, где тут Серго Гонгадзе живет?

Луч фонарика скользнул по лицу Эльдара и задержался на машине с красным крестом.

— Здравствуйте! — уважительно поздоровался хозяин.

— Здравствуйте!

— Что там у них стряслось? Заболел кто?

— Я и сам толком не знаю.

— А-а! Так вот, поедете прямо, никуда не сворачивая. Потом покажется разбитый молнией ясень. Там вы возьмете влево и прямиком окажетесь у дома Серго Гонгадзе.

— Дай вам бог здоровья!

Затарахтел мотор. Пес несся вдоль забора вровень с машиной. Потом, словно приняв эстафету, за нами понеслась соседская собака, затем еще одна…

Минут через десять показался силуэт старого покореженного ясеня. Машина тяжело перевалилась и взяла влево.

Вскоре на фоне серого неба прорисовались раскидистые ветви огромного орехового дерева. Свет машинных фар выхватил белые камни ограды. У калитки стояли двое юношей. Прикрыв глаза рукой, они делали нам знаки, приглашая подъехать поближе.

Шофер ловко осадил машину прямо у калитки.

— Пожалуйте сюда, дорогой, въезжайте во двор.

Один из юношей с грохотом отворил ворота.

Мне показалось, что юноши были навеселе.

Не дожидаясь, пока машина въедет во двор, мы с Эльдаром поспешно вышли из машины и пешком направились к дому.

— Где вы, доктор, больной наш на ладан дышит! — встретил нас низенький толстячок с хриплым голосом. — Пожалуйте, уважаемый, пожалуйте! — обратился он ко мне.

Из окна огромного двухэтажного дома просачивался слабый свет.

— Пожалуйте на второй этаж, будьте любезны!

Мы медленно поднимаемся по широкой крутой лестнице.

Внезапно дом разом осветился и послышались звуки «Мравалжамиер».

— Да здравствует наш доктор! — раздались нестройные крики.

Стол похож на поле битвы. Больше половины гостей спит: одни положили голову прямо на стол, а другие, откинувшись на спинку стула и вытаращив бессмысленные глаза, громко хранят.

У тамады рубашка расстегнута до самого пупа, на голой волосатой груди болтается галстук, могучее запястье обхватил тяжелый металлический браслет. На ладони он держит миску.

— Приветствую моего дорогого Эльдара! За хранителя здоровья нашего маленького района! Эльдар, поклянись матерью, ты когда-нибудь имел столько больных сразу? Ты только погляди, на кого они похожи.

Тамада поставил миску на стол. Потом нагнулся к мужчине, храпевшему рядом с ним. Ухватив его одной рукой за волосы, а второй за подбородок, он приподнял его голову.

— Ты видишь, в каком состоянии директор нашей школы? Видишь?

Он неожиданно отпустил голову директора, и та, словно отрубленная, хлопнулась о стол.

Я посмотрел на Эльдара. Он даже бровью не повел. И в глазах его не было ни обиды, ни гнева. Видно, эту дурную комедию он счел за нечто вполне приемлемое. Может, вначале его и оскорбляла такая бесцеремонная наглость, но со временем он привык и смирился.

— Прошу к столу. Прошу прощения у нашего гостя за такую встречу. А пока, чтобы зря не простаивала твоя «скорая», распорядись, пусть твой шофер развезет по домам наших больных.

— С большим удовольствием. Только вы сначала выволоките их отсюда и сложите в машину.

— Никаких выволакиваний. Володю Немсадзе мы вынесем на носилках. Пусть знает наших, чтобы впредь было неповадно со мной тягаться. Ты только подумай, перепить меня вздумал, а, каково? Ты, надеюсь, прихватил с собой носилки?

— Все в полном порядке. Шофер прекрасно знает, где что у него лежит.

— Так прошу к столу. Познакомь нас с твоим другом, что ли. Он, по всему видать, твой коллега.

— Познакомьтесь, пожалуйста, Нодар Геловани, физик.

— Да здравствует наука! Мариам, накрой новый стол на веранде!

Я понял, что Эльдар намеренно не сказал, что я брат районного прокурора.

— Что это вы набились в залу? Душегубка, и только! — сказал Эльдар, закатав рукава рубашки.

— Да все как один заладили, что будет дождь. Ты только погляди, какое чистое небо!

На веранде мигом накрыли маленький стол.

— Форели, форели, да побольше! — распорядился тамада. — И большой рог вновь прибывшим!

Я посмотрел на Эльдара. Он ловко расправлялся со второй рыбиной.

Пузатый мужчина с глазами, налитыми кровью, едва ворочал языком, но рог наполнил мастерски. Тамада осторожно отобрал у него тяжелый рог и протянул мне.

— Прошу прощения, но выпить рог я не могу!

— Это еще почему, а, молодой человек?

Сколько скрытой насмешки таилось в этом «молодой человек»!

Я принял вызов. Я продолжаю сидеть и даже не протягиваю руку, чтобы взять у него рог. Я знаю: чем дольше он простоит с рогом в вытянутой руке, тем быстрее обломаются крылья у его надменной гордости.

— Прошу принять!

В его голосе зазвенел металл. Но надменность как рукой сняло. Рука его основательно затекла, а бравада бесследно улетучилась. Теперь он смотрит на меня с некоторой даже робостью.

— Я что-то не слышал, чтобы за нашим столом начинали пить из рога. Повремените, дайте пропустить пару-другую стаканов.

Он понял, что я прав, но никак не мог сообразить, что делать с рогом. Вдруг взгляд его остановился на Эльдаре.

— Эльдар, возьми рог. Только смотри у меня! Чтобы без фокусов… — грозно завершил он.

Эльдар без лишних слов поднялся, вытер губы салфеткой и отобрал у него рог.

— За все тосты, произнесенные вами! — коротко отрезал он.

Он с расстановкой приложился к рогу, словно ему доставляло большое удовольствие пить из этой литровой посудины. Кровь медленно прилила к его щекам, жилы на висках вздулись.

Все молча уставились на него. Кадык энергично ходил ходуном по горлу Эльдара. Последние капли упали ему на подбородок и пролились на рубашку.

Он выцедил вино до конца и, опрокинув рог, обвел глазами присутствующих.

— Молодец! — гаркнул тамада.

Главный врач района повернулся ко мне:

— Постарайся выпить. Чем раньше ты их догонишь, тем лучше. Нас все равно не отпустят отсюда до самого утра.

Я отрицательно покачал головой.

С улицы донесся рокот мотора. Первый рейс с хохотом и криками отправился в путь.

— «Я прошу твоей любви…» — затянул Эльдар.

Тамада тут же подхватил песню.

Голос Эльдара был так же несовместим с неприятным ревом тамады, как бензин с водой.

Я уже жалел, что не выпил рог. По всему видать, до утра нам не уйти. Неловко перед другом. У него свои отношения с людьми, с деревней. «Поделом тебе!» — браню я себя и с нетерпением жду, когда мне еще раз предложат рог.

— Гитару! — вскричал Эльдар.

— Сию минуту, дорогой!

А потом длинные тосты. Один, два, три…

Потом рог…

В полуосушенном роге неприятно плещется вино. Я пью медленно, и вино бросается мне в голову. Я чувствую, как сверлят меня три пары глаз.

А потом гитара.

Пока я расправляюсь с рогом, Эльдару приносят гитару. Мне до смерти хочется перевести дух, но я воочию вижу насмешливую улыбку на губах тамады (его, кажется, зовут Серго). Нет, передохнуть невозможно. Выходит, я пошел на поводу у них. Выходит, я пьян. Впрочем, неправда, что я считаюсь с ними, я просто оберегаю престиж моего друга. Эльдар настраивает гитару и уже берет несколько аккордов. Я, наверное, зверски пьян, и гитара кажется мне настроенной идеально.

— Вот так уже получше! — с улыбкой берет у меня рог тамада.

Вино расширило сосуды. Кровь, как бы сгустившаяся в жилах, весело забурлила. Мне захотелось пить езде и еще.

Я подпеваю Эльдару. Песня вроде бы сладилась.

Поднимается шофер с носилками.

Бесчувственного директора школы кладут на носилки и торжественно выносят.

Гомерический хохот с истерическими воплями.

Тамада шествует перед носилками.

Директора школы с грехом пополам сносят во двор и прямо на носилках всовывают в машину.