Что следует сделать с покойником, которого не можешь сдвинуть с места и от которого не можешь уйти? Пожалуй, накрыть его чем-то. В фильмах умерших всегда чем-то накрывали с головой, это был первейший признак смерти.

Найти что-то подходящее не составило труда — на одном из кресел был накинут плед. Подошла, коснулась плотной ткани, так хорошо сохраняющей тепло. Прижала плед к груди и подступила ближе к ковру, на котором лежал Шеридан.

Я не хотела смотреть. Картина его смерти была ужасающей, и один его вид вызывал странное ощущение глубоко внутри меня. Но я смотрела. Всматривалась в бледные черты с внимательностью человека, который рассматривает две картинки, над которыми написано «найди пять отличий». Потому что где-то глубоко внутри я не верила, что он действительно мертв. Я сомневалась в этом. Я подумывала, что это какой-то трюк, что он разыгрывает меня, проверяет. И плевать, что он больше не дышит и эта громадная лужа крови под ним явно не совместима с жизнью, как и раны на его теле. Он — не человек. Он — какое-то непонятное существо с невероятно сильной магией, которая продолжает скрывать нас от моих друзей. Он быстрый, сильный, ему не страшен холод.

И сейчас, перечисляя в своей голове все его невероятно сильные стороны, я смотрела на его раны и впервые задумалась, что за существо могло их нанести.

Кто мог бы убить его? Или хотя бы нанести достаточный вред? Так сильно его ранить?

Был ли это кто-то из моих друзей? Или кто-то из других его врагов, которых, я уверена, было великое множество?

Из тех, кого я знаю, это мог быть, разве что, Адриан. Великий дракон, я думаю, он был способен и не на такое. Беартис или Ариа били бы магией, Дарэл… Я верила в то, что братишка был достаточно силен, чтобы победить многих тварей, но не верила, что настолько.

Именно в этот момент, перебирая в уме тех из моего окружения, кто мог бы быть на такое способен, я поняла, что не хотела бы, чтобы это оказался Нейт. Я знала, что с каждым днем он становился все сильнее, что в нем росла уникальная мощь Граничного Короля, но не… Нет, дело не в том, что я думала, что ему не хватит сил. Я просто не хотела, чтобы он убивал. Даже ради меня. Убийство — это переломный момент. Оно разделяет на «до» и «после», и не важно, человек ты, оборотень или еще какое существо. Я не знала, как бы это изменило Нейта, и не хотела этого узнавать.

Нет, я не перестала бы его любить. Я просто не хотела, чтобы подобное случалось в его жизни. Случалось с ним. Я хотела, чтобы он просто был счастлив.

— Это все ты виноват, — сквозь накатывающее раздражение, сообщила я недвижимому похитителю. — Ты виноват. Во всем. В наших страданиях и своей боли. В своей смерти, если она действительно настоящая. Зачем ты давал подобное обещание? Зачем соглашался на все это? Ты виноват во всем. В том, что не проверил наличие мобильника в своих порванных карманах прежде, чем возлагать на него надежды по моему спасению. В том, что я осталась здесь одна, без средств существования. В том, что где-то там кто-то смывает с рук твою кровь. В том, что я снова плакала, хотя обещала себе больше этого не делать. Я нарушила обещание из-за тебя, хоть и не понимаю почему. И ты тоже мог бы нарушить! — я на несколько секунд замолчала, чувствуя, как от накативших эмоций и голода горло сжимает тошнота. — Сколько ты будешь так лежать? Пока я не упаду в голодный обморок? Что ты хочешь этим сказать? Показать? Доказать? И кому? Это все глупо, Шеридан. Все это было так глупо с твоей стороны.

Я отступила назад и бросила плед обратно в кресло. Накрыть его с головой означало бы поверить в его смерть. А к этому я была не готова.

Когда я, дойдя до порога, не выдержала и оглянулась, у тела стоял истекающий разводами тьмы волк. Его красные угольки-глаза смотрели прямо на меня, а шерсть на лобастой морде превращалась в завитки черного дыма.

— Он сказал мне позвонить, но у него не оказалось мобильника, а вы по прежнему будете держать меня здесь, не подпуская к двери, а если и подпустите, то метель не даст далеко уйти, — пожаловалась я волку, загоняя поднимающую голову панику поглубже в себя. — Теперь мне нечего есть и… А, какой прок от того, что я все это тебе рассказываю? Ты же всего лишь странный волк, охраняющий периметр по приказу своего хозяина.

Волк моргнул, на миг погасив свои глаза-угольки, а после просто исчез, как это было в прошлый раз. Был ли это тот же волк? Я не могла бы с уверенностью сказать. Да это было и не важно.

Я вдохнула поглубже и пошла в комнату, где была кровать. Улеглась прямо поверх покрывала, уставилась в чужой потолок. В груди жгло от едва сдерживаемого отчаянья, в животе — от голода, а в горле — и от того, и от другого.

Хотелось к Нейтану.

Перевернувшись набок, я подтянула колени к животу и прикрыла глаза, осознанно вызывая впечатление, что вот сейчас он с мурлыканьем заберется на кровать, обнимет меня со спины, устраиваясь рядом и согревая своим теплом.

— Это всего лишь страшный сон, милая, — прошепчет он и ласково поцелует меня в плечо. — Всего лишь страшный сон.

— Ты говорил, что я теплая, — едва слышно сказала я в темноту, охватывая себя руками. — Но я так скучаю по твоему теплу.

Той ночью мне снились самые счастливые моменты из нашей с Нейтом жизни. И это было прекрасно.

Отступление 17

Пришедший в себя Нейтан, укутанный в плед, сидел в углу дивана, сжавшись в маленький комочек. В руках он держал кружку с остывающим какао, но постоянно забывал из нее пить.

Рядом, ближе к центру, сидел Дарэл. Он чистил разложенное по журнальному столику оружие и официально ни на что не отвлекался. Наиболее он не отвлекался на сидящую в кресле слева растрепанную колдунью, которая беззастенчиво пилила его тяжелым взглядом, лишь изредка отвлекаясь на шум на кухне. Беартис тоже сидел в кресле, в том, что слева, и изображал статую «Колдун в раздумьях». Сведя кончики пальцев вместе, он, опираясь локтями на подлокотники, держал руки перед собой, словно это как-то помогало ему сконцентрироваться. Глаза его были закрыты, а короткая часть волос всклокочена больше обычного. Он уже позвонил в особняк, родителям Нейтана, и сообщил, что их враг — элисид. Теперь рыщущим по городу людям клана было приказано только наблюдать и не вступать в прямой контакт с похитителем. Но проблем это не умаляло.

Дракон, закончивший поедать все, что было пригодно к поеданию без лишних временных затрат, вышел к собравшимся и встал по ту сторону журнального столика, после чего окинул всех задумчивым взглядом. Внешне он был свеж, бодр и наряжен в брюки и свитер колдуна, которые хоть и не сидели на нем, как влитые, но все же ничуть не портили. Черный цвет ему вообще шел.

Но по факту Адриан не отказался бы быть где-либо еще, кроме как здесь, и заниматься совсем другим, а не собиранием известной информации в кучку. И он бы даже мог развернуться и уйти прямо сейчас… Мог, да не мог. Вот такие вот мелочи обычно и сталкивают с края.

— Итак, мы все готовы, — вынес он вердикт и кивнул охотнику: — Перезванивай, пожалуй.

Дар пожал плечами, в несколько нажатий набрал номер на лежащем рядом с уже почищенным пистолетом телефоне, тут же включил громкоговоритель.

Первый же гудок сменился голосом Эда:

— Хорошо, мы готовы.

Адриан кивнул, прошелся по комнате туда-назад, заложил руки за спину, задумчиво перебирая пальцами в воздухе и, глубоко вдохнув, начал:

— Итак, элисиды. В народе они так же известны как Дети Смерти. Существа, считающиеся мифическими даже среди нелюдей, потому как встречаются едва ли не реже драконов. Ну и… В такое проще просто не верить, чем думать, что оно есть на самом деле, да, — он качнул головой, обвел взглядом собравшихся, и продолжил деловым тоном: — Первое, что известно об этих существах, и что вызывает наибольший приступ неверия у всех остальных, это то, что элисидов нельзя действительно убить. А точнее, можно, но ненадолго. По факту, они в чем-то подобны фениксам — умирая, они всегда возрождаются. Есть легенда, что даже если элисида порвать на куски, сжечь и развеять по ветру в пяти разных местах, он все равно вернется и убьет своего убийцу. И я склонен верить этой легенде, потому как мой братишка, кое-что смыслящий в касающихся смерти вещах, в одной из философских бесед, что часто у нас случались в былые времена, пытался объяснить мне принцип бессмертия элисидов, как он его понял. Тогда мне было на это плевать, сейчас братишке не позвонишь и не спросишь. Впрочем, это и не важно, потому как… почему вы на меня так смотрите?