— Я вообще прекрасен, как ни посмотри, — он улыбнулся шире, и я не сразу поняла, что это он ответил на мою реплику, а не на изучающий взгляд.

Хотя, может и на то, и на другое, кто его знает.

— Кто ты такой? — потеряв всякое чувство самосохранения, спросила я, продолжая разглядывать его, словно какую-то диковинку, а не живое существо.

Спросила и поняла, что вопрос снова не четкий. Сейчас он рассмеется, скажет что-то типа «Эк тебя торкнуло-то! Я — Шеридан, твой похититель», но он лишь смотрел задумчиво и молчал. То ли не хотел отвечать, то ли решал, стоит ли и если да, то правду ли. Я как-то вообще не могла понять хоть сколь либо четко, что он сделает или как мыслит.

— Если я скажу тебе, ты все равно не поймешь. Это слово ничего тебе не скажет, не прояснит ситуацию, не поможет понять, как меня победить. Так что просто нет смысла произносить его, — наконец, выдал парень и улыбнулся.

Я задумчиво нахмурилась.

— Это ты так культурно послал меня подальше с моими вопросами?

— А ты забавная, когда не боишься, — хмыкнул Шеридан

После чего спрыгнул с подоконника, подошел к кровати, забрал мою пустую кружку и на некоторое время остановился, рассматривая меня поближе. А потом переложил обе кружки в одну руку и потрепал меня по встрепанной макушке освободившейся рукой:

— Забавная.

И направился к двери, провожаемый моим ошарашенным взглядом. Потому как такое событие не смогли сгладить никакие эликсиры.

Он. Меня. По макушке потрепал. Я «подвисла», глядя на закрытую дверь, за которой Шеридан благополучно скрылся, отправившись, скорее всего, вершить еще какое-нибудь зло. Как понимать произошедшее, я не знала. Как это вообще уложить в сознании? Этот жест, он был по-дружески теплым и никак не вязался с тем, что этот парень — зло. А он таки зло, и в этом не может быть никаких… Я дернулась, зажмурилась и потрясла головой, словно пытаясь вытрясти оттуда ненужные мысли. Скорее всего, именно этого он и добивался. Сомнений. Чтобы я начала задумываться, насколько он плохой и пытаться найти в нем что-то хорошее. Увидеть, так сказать, свет за его тьмой. Проще говоря, нарисовать себе в голове какой-то его образ, в котором было хоть что-то доброе и увериться, что это действительно так. У меня, судя по всему, будет куча времени для размышлений, и он сейчас дал мне для них шокирующую тему, отвлекая от тех мыслей, которые должны были бы прийти мне в голову. Дескать, думай лучше, чего у меня в голове, а не придумывай план побега. Сделай меня в своем сознании человечным, и бежать уже не захочешь, захочешь спасти. А вот не буду. Не буду я клевать на эту удочку, добровольно забираться в эту ловушку оправданий его злодеяний. Подняв голову, посмотрела на дверь раздраженно и вздернула подбородок. И плевать, что он не видит. Зато, может, хоть бояться его перестану и без всяких эликсиров. Что, конечно, вряд ли.

Отступление 10

Нейтан был без сознания почти весь день. За это время Эд и Беартис уже составили «фоторобот» похитителя, отправили его Амелии для подтверждения и получили ее одобрение даже без каких-либо корректировок. Люди клана снова разбежались по городу, в этот раз уже выясняя конкретно, никто ли не видел вот этого парня, но, не уточняя, что он забрал якорь Граничного Принца. Потому как пропажа главы оборотнического клана — это одно, а резко повысившаяся вероятность большой кровавой резни — это совсем другое. И не факт, что виноват в ней будет Нейт, ведь узнав о том, что Якорь находится в непосредственной опасности, а то и уже мертв, найдется определенное количество смельчаков, которые решат попытать удачу и убить молодого Блэкэта до того, как он сойдет с ума и начнет сравнивать этот город с землей. Очнувшаяся Ариа и освободившийся Беартис пытались найти Лиану уже подключив к ритуалу Марианну, Эд пытался осознанно регенерировать за считанные часы, Дарэл бесился от необходимости караулить обморочного оборотня вместо того, чтобы бегать по городу и трясти всех нелюдей и людей заодно в попытке найти сестру, а Адриан… Адриан успел сходить отчитать свои лекции, за что чуть не получил от Эшворда по своей изредка чешуйчатой морде еще когда заявил об этом. Но утром успел смыться в своих лучших традициях, а по возвращении было уже не до междоусобиц — очнулся Нейтан. И дракона, шустро забрав у него принесенные с собой пакеты, мгновенно отправили к очухавшемуся оборотню, как самого спокойного, стойкого и «которого не жалко», по словам Эда.

Впрочем, если судить по виду, срываться Нейт не собирался. Но этот же вид все равно не предвещал ничего хорошего. Когда Пепел вошел в спальню, Блэкэт сидел на кровати, укутавшись в одеяло и обняв подушку, судя по всему, лианину. И смотрел в пространство перед собой.

Дракон подошел ближе и тут же едва не шарахнулся назад — от Нейтана буквально несло такой горечью, что рядом с ним было почти больно дышать.

— Эм, Нейт? — тихонько позвал Адриан, оставаясь на достаточном расстоянии и раздумывая, как правильнее поступить.

Было бы неплохо просто забрать эту боль, эту тоску и вину, как он сделал это с колдуном, но Пепел понимал, что с Граничным Принцем это вряд ли сработает. Точнее сработает, но… на пару минут? Максимум на пять. Потеря Якоря не лечится никаким колдовством, источник этой горечи безграничен, его нельзя выпить или забрать себе. Даже такому существу, как Адриан.

— Это я виноват, — почти тут же откликнулся Блэкэт, продолжая глядеть в пустоту. — Я виноват.

И голос его был безжизненным и пустым, словно надиктованная запись на пленке.

— Каким образом, прости? — тут же уточнил мужчина, все же подбираясь поближе.

— Я оставил ее одну. Оставил одну, — парень сильнее сжал подушку, уткнулся в нее лицом, отчего его голос стал значительно глуше: — Я должен был быть рядом с ней. Рядом с ней, всегда. Я должен был ее защищать. Моя вина, моя.

— Ты оставил с ней Беартиса, своего лучшего колдуна и друга, — осторожно напомнил Пепел, внутренне подбираясь, чтобы быть готовым к любой реакции на упоминание блондина.

Но Нейтан не сбесился от упоминания телепата, даже не дернулся, продолжая сидеть так же, как и сидел, словно и не слышал слов дракона. Потом все же чуть поднял голову, так, чтобы стало видно мерцающие в полутьме комнаты расплавленным золотом глаза, все еще смотрящие в пустоту:

— Оставил. Я должен был остаться сам. Никогда не уходить от нее, никогда не покидать. Всегда быть рядом. Рядом с ней.

Аура горькой тоски вокруг него возросла, подарив находящемуся рядом дракону привкус полыни во рту, но Пепел качнул головой и подошел совсем близко, сел рядом на кровать:

— Нейт. Послушай меня. Это чувство вины, оно пожирает тебя. Оно давит, разрывает, поглощает. Ты нестабилен и если ты не возьмешь себя в руки, это убьет тебя. А Лиана не мертва. Она жива, ты ведь чувствуешь это, не так ли? Ты не можешь сломаться сейчас, когда ты нужен ей.

Нейтан, наконец, сфокусировал взгляд, но смотрел все еще прямо перед собой, просто найдя какую-то точку, скорее всего первое, что оказалось перед ним.

— Я не могу, — в пустой голос закрались нотки страха. — Я не могу без нее, не получается.

Адриан вздохнул. Протянул руку, коснулся щеки парня, заставив того дернуться и уставиться уже на руку рядом с собой.

— Посмотри на меня, — чуть нажав пальцами на кожу, тем самым побуждая к развороту, попросил он. — Я помогу тебе.

В отличие от колдуна, оборотень не стал вырываться или выпендриваться. Послушно поднял мерцающий золотом взгляд, послушно уставился дракону в глаза. И радужки Адриана тоже замерцали, разгораясь лучисто-голубым светом вокруг вытянувшихся, чуть расширенных зрачков. Пепел забрался на кровать с ногами, сел на колени рядом с Нейтаном, взял лицо парня в ладони и приблизился, почти столкнувшись нос к носу, словно пытаясь рассмотреть каждую золотую прожилку в кошачьих глазах.

С Граничным Принцем это было сложно. Сложно очаровать его, пробраться к самой сути, заглянуть в душу, растворяя боль, печаль, тревогу. Ментальные щиты Беартиса были забавными, хоть и замедляли процесс, но здесь… здесь и не было никаких специально возводимых стен, преград, призванных отторгнуть проникновение. Просто взгляд золотых глаз не давал сосредоточиться, отвлекал, норовил сам очаровать и утопить в себе, в этом желтом мерцании силы, уникальной и непокорной. И будь на месте Адриана какой-нибудь колдун или другое более слабое существо, оно бы сломалось, поддалось этому взгляду, но драконы всегда были в другой «весовой категории». Впрочем, стоило Пеплу закрыть глаза, обрывая контакт, как он сам повалился набок, вцепился когтями в скомканное одеяло, с силой зажмурившись и сжав челюсти. Эмоции Блэкэта нельзя было погасить, развеять, только забрать себе и уже самому побороть. И это была черная бездна, край которой крошился под ногами, а в спину бился ураган.