И думая так, я даже смогла немного заглушить боль, поселившуюся внутри. Значит ли это, что я на правильном пути? Очень на это надеюсь.

Вернувшись в комнату, я направилась было к кровати, но остановилась всего в каком-то полушаге. Качнула головой и повернулась к окну. Вообще-то это нужно было сделать гораздо раньше. Еще тогда, когда после моего первого пробуждения Шеридан ушел, а я достаточно наплакалась. Но тогда на это просто не было сил. А потом… потом эликсир, добавленный в чай, привел меня в какой-то безразличный ступор, перешедший, в конце концов, в сон. А после мне было не до окон… Но все равно. В какой-то момент нужно было собраться, взять себя в руки и… просто посмотреть в окно? Это казалось глупым. Все это. Но стоило мне выглянуть за двойной ряд стекол, как все мысли напрочь вылетели из головы, оставив только какое-то логическое недоверие собственным глазами и совершенное непонимание, как же так. Увиденное, попросту говоря, повергло меня в шок, потому как было совершенно, абсолютно неожиданным. То есть… я многое ожидала увидеть там, за стеклом, за границей моей «темницы», но… Это был мой родной двор. И, я… Я просто находилась в другом доме. А окна моей квартиры были ровно напротив, в них горел свет и за закрытыми шторами кто-то ходил. И вот… Как это все понимать?

Разве ж такое бывает? Разве ж меня не должны были увезти далеко-далеко? Ну, или хотя бы в другую часть города? Кто ж так делает? Это же… немыслимо! И…

Я прижалась ладонями к стеклу, с жадностью всматриваясь в родные окна. Так близко, и так недосягаемо далеко. Это что, какая-то особая пытка? Потому как я не верила, что Шеридан не учел легкость, с которой я могла бы подать знак отсюда — от махания руками и надписей на окнах до выбивания этих самых окон, ведь кто-то из толпы нелюдей стопроцентно услышит звон и заинтересуется. А значит, все это бессмысленно. Значит, здесь какая-то защита, скорее всего, визуальная в первую очередь — этакое черное зеркало, сквозь которое вижу я, но не видят меня. По крайней мере, какая-то магически-ментальная штука тут точно стоит, иначе Беартис давно бы меня «услышал».

За время моих попыток казаться разумной девушкой хотя бы себе самой, кухонное окно моей квартиры озарилось светом. Шторы там не были задернуты, и я смогла увидеть не просто размытый силуэт, тень от света под потолком, а более четкие очертания, родные до боли черты. Нейт. Я машинально царапнула ногтями стекло, подалась вперед, вглядываясь в это «окошко домой».

Нейт покопошился в холодильнике, добыв оттуда какую-то коробочку, скорее всего печенье или пирожное. Налил себе чаю, подошел к окну. Он стоял там, в нескольких десятках метров от меня, прямо напротив, и смотрел перед собой. По сути, он смотрел прямо на меня, но не видел. Не сумев сдержаться, я затарабанила ладонями по стеклу, замахала руками. Да, я прекрасно понимала, что это не сработает. Но лучше попробовать и обжечься, чем не пробовать и жалеть.

Естественно, что ничего не вышло. И, конечно же, от этого захотелось плакать. Но в этот раз я себе не позволила. Возможно, это задумывалось, как способ принести мне страдания. Возможно, это задумывалось как насмешка, злая и жестокая. Но я не позволила себе раскиснуть, памятуя о том, что решила быть сильной. И снова вскинула взгляд на застывшего черным силуэтом на фоне светлого окна парня. Что бы ни задумал Шеридан, я могу использовать эту его выходку в свою пользу. Потому как вот она, лазейка. Визуальный контакт, конкретная точка в пространстве, к которой мне нужно тянуться. Это не какие-то эфемерные направления, не образ, нарисованный воображением, не выдуманный ориентир в темной пустоте неизвестности. Это Нейт, настоящий, так сказать, во плоти. И пускай я не могу прикоснуться к нему, обнять, прижаться к его груди. Но я вижу его. И это уже первый шаг.

Нейтан за это время свободной рукой потер лоб, потом двумя пальцами сжал переносицу, прикрыв мерцающие желтизной глаза, потом прошелся пятерней по растрепанным волосам. Мне не особо было видно выражение его лица — закрытые глаза определила по тому самому мерцанию и его отсутствию — но он стоял, как-то совсем ссутулившись, даже немного вжав голову в плечи, и целом производил впечатление существа, которому очень, очень плохо. И я потянулась к нему, духовно и даже физически, прильнув к холодному стеклу, попыталась как-то осознанно применить придуманную себе способность, поддержать его вот так, на расстоянии, касаясь только взглядом.

Конечно же, вот так сразу мир не перевернулся, хоть и очень хотелось. Нейтан все так же стоял, ссутулившись и теперь уже глядя в свою чашку, из которой так ни разу и не отпил, а я все так же чувствовала, как стекло холодит пальцы, внутренняя уверенность крошится под напором горького разочарования и чувства собственного бессилия и к горлу подкатывает ком, грозящий пролиться слезами. Упрямо сжав губы, решила, что не заплачу, что бы ни случилось. Вот не заплачу, и все тут! И снова потянулась к нему, к темному силуэту на фоне светлого окна, являющемуся смыслом моей жизни. «Мы связаны, — твердила я себе, не сводя с него взгляда. — Мы связаны, не смотря ни на что. Мне просто нужно почувствовать эту связь, как тогда, и использовать ее более осознанно».

А Нейт вдруг поднял руку и коснулся ладонью стекла перед собой. И в этот миг мир для меня словно перестал существовать. Остались только я, он и стекло между нами. Словно не было этого расстояния, разделяющего нас, словно все, что было между нами — это тонкая, невидимая стена, хрупкая, но, кажется, незыблемая. Прозрачное стекло под нашими ладонями, почти касающимися друг друга. Я нажала на холодную, гладкую поверхность сильнее, и разделяющая нас стена бесшумно осыпалась мелкими, бликующими в несуществующем свете осколками, так похожими на хрустальные слезы. И вот она его ладонь под моей — теплая, живая, родная до боли. И вот она моя ладонь под его — маленькая, тонкая, но нерушимая в своей верности. Это — наша связь, подарок и рок, благосклонность и насмешка Судьбы. «Ты справишься, — прошептала я, твердо веря, что он услышит. — Ты справишься. Я рядом, я всегда в твоем сердце».

И я отступила, убирая руки от стекла, но не сводя с него взгляда. Разрывать получившуюся иллюзию близости не хотелось, но я уже чувствовала, как дрожат колени и позвоночник, и обрывать эту связь, грохнувшись в обморок, не хотелось сильнее, чем остаться. Это не должно прекратиться резко, с ощущением рубленого удара. Я должна отпустить его плавно, оставив в сердце покой.

Нейтан убрал руку от стекла, коснулся ладонью груди. Он смотрел куда-то вниз, и я все равно не смогла бы рассмотреть выражение его лица, но он стоял более ровно, и я надеялась, что он улыбался.

Вот так. Кажется, у меня получилось. Но как же это тяжело!

На кровать я банально упала, едва не промахнувшись и не завалившись рядом. Сил не было вообще, словно меня гоняли целый день по полосе препятствий, а потом устроили восьмичасовой мозговой штурм на плохопонимаемые темы. Но я лежала, глядя в аккуратный потолок своей темницы и улыбалась.

Кажется, я все же буду спать этой ночью без всяких эликсиров. Кажется, мы все еще не настолько обречены, как можно было подумать. Кажется, у нас еще есть шанс на… нет, не на счастливый конец. На счастливую жизнь после этих злоключений.

Отступление 12

Ничего не получалось.

Опросы населения города не давали каких-либо полезных результатов. Люди и нелюди видели парня с фоторобота, но в совершенно разных местах, словно он целенаправленно бегал по всему городу и светил лицом, чтобы скрыть истинный ареал своего обитания. Кто это такой никто не знал, более того, до момента, когда о нем начали спрашивать, он никого и не интересовал. Ну, парень и парень, чего уж там. То, что этот парень весьма непрост, никто даже не подумал, более того, на тех, кто говорил, что он — преступник, смотрели искоса, явно не особо веря, что это правильный след.

Колдуны все еще ничего не могли сделать. Не то, чтобы у них было на это достаточно много времени, но что-то было не так, а силы были на исходе. Завершив очередное, ни к чему не приведшее плетение, они поняли, что-либо отдохнут, либо отправятся на тот свет. Ариа бесилась, Беартис походил на киборга больше, чем обычно. Когда они делали заклинание с Марианной, Беартис сказал, что они где-то ошибаются, поэтому ничего не срабатывает, и теперь сквозь усталость продумывал какое-то новое магическое плетение, которое должно бы помочь.