— Что это ты делаешь? — к непониманию в голосе охотника примешалась настороженность.
— Я причиняю ему физическую боль, чтобы добраться до душевной, — сообщил Адриан и распахнул сияющие голубым светом глаза, глядя в пустоту перед собой.
Пара мгновений, и дракон задымился сильнее, а Нейтан обессиленно упал на диван, но все еще мелко подрагивал.
— Когда я начну жутко улыбаться, оттаскивайте меня в сторону, — хрипло добавил Пепел. — Если не получится… Силовая волна вполне сможет повалить меня на пол, разорвав контакт. Только не тяните.
— Я не думаю, что… — начал было Беартис
Но Адриан даже не стал дослушивать, что именно там не думает колдун:
— Иначе я убью его.
— Во-от об этом нужно было сразу предупреждать, — заметил Дар, поднимаясь на ноги.
В ответ Пепел лишь снова закрыл глаза и запрокинул голову назад, окончательно концентрируясь на своих ощущениях и действиях. И надеясь, что это его решение не было ошибкой.
Он давно уже не занимался подобными вещами. Не прибегал к своим истинным способностям, которые были не так уж и милы, как могло бы показаться. Откровенно говоря, они были опасны. Когда использовались вот так, в полную силу, с полной отдачей.
Когда он забирал боль Нейтана в прошлый раз, это ослабляло его, приносило боль. Потому что он использовал свою способность неправильно, боролся с самим собой. Забирал и подавлял, стараясь просто стереть, перебороть. Но теперь на это не было сил. Ни на что не было сил, а они были нужны. Нужны прямо сейчас.
Убедить себя, что таким образом он убивает сразу двух зайцев, как-то не получалось. Но и выбора особого не было.
«Надеюсь, они смогут меня остановить», — подумал Адриан прежде, чем отбросить последние щиты.
А потом просто позволил себе взять накрывшие Граничного Принца темные эмоции и насладиться ими. Позволить им перетечь в себя, заструиться по телу обжигающей волной, пробуждающей и удивительно приятной. Переплести их с собственной силой и впитать, обратив в чистую, темную энергию. Опьяняющую, сладостно-терпкую на вкус.
Проблема была в том, что без Якоря тьма эмоций Граничного Принца была бездонной пропастью, а значит, являлась безграничным источником темного наслаждения, но Пеплу нужно было не раздувать этот пожар, усиливая эффект, и впитывая его тепло постепенно, а наоборот, забрать это пламя разом, полностью себе. Или хотя бы оставить лишь угли. И при этом не убить носителя, оставив после себя пустоту.
И он честно старался не поддаваться лишним искушениям и держать себя в руках. Насколько хорошо это получалось? Он сам уже не мог бы сказать.
— Что-то не нравится мне его морда, — зазвучал откуда-то издали знакомый голос. — Давай-ка мы его уберем от кошака, он вроде уже не дергается.
— Адриан? — голос с другой стороны был не менее настороженным и, кажется, немного испуганным. — Отпусти его. Отпусти его, пожалуйста.
На плечи опустились чьи-то руки, потянули назад, отдаляя от источника силы, такой манящей и сладостной. Пепел дернулся, вырываясь из хватки. Он не закончил. Это еще не все.
Рук стало больше. Дернули разом, с силой, но тут же исчезли, сменившись болезненным шипением.
— Горячий гад! А ведь не предупреждал! — возмутился первый голос. — Перестань смотреть на него такими глазами, просто ударь!
— Прости, — хрипло предупредил второй.
И в правый бок дракона прилетела силовая волна, завалившая его на ковер.
Адриан живо превратил падение в странный кувырок, замер, опираясь в пол одним коленом и обеими руками. Вскинул взгляд на тех, кто помешал ему и тихо зашипел.
— Вот только свихнувшегося дракона нам и не хватало, — с каким-то обреченным сарказмом заметил первый голос.
— Адриан? — позвал второй, но после какой-то особо задумчивой паузы неуверенно добавил: — Пепел?
Дракон моргнул. Потом наклонил голову, опустившись на локти, и крепко стиснул зубы, сжимая кулаки. Пора было остановиться. Он больше не зверь.
«Друзья, — напомнил он сам себе. — Они твои друзья».
После чего поднял голову и посмотрел на настороженно застывших плечом к плечу охотника и колдуна. И ухмыльнулся:
— Друзья мои, а вы неплохо смотритесь вот так вот рядышком.
— Кажись, он тебя ревнует, Светлячок, — склонив голову поближе к колдуну, заметил Дар.
— Ты совсем идиот? — уточнил Беартис, глядя на него, таким взглядом, будто решал, стоит ли вызывать санитаров сейчас или пока что можно просто дать по темечку подручным тяжелым предметом.
— А когда ругаетесь, так вообще лапочки, — рассмеялся Адриан, поднимаясь на ноги. Но тут же стал более серьезным: — Его все еще нужно стабилизировать, — он кивнул телепату на мирно лежащего на диване оборотня. — Помоги ему. А я пойду, приведу себя в порядок.
— Заверши исцеление для начала, — заметил охотник и кивнул на раны, хоть и переставшие кровоточить, но еще весьма далекие от полного заживления.
— Этим и займусь, — кивнул мужчина и пошел искать ванную.
А как только нашел, то заперся, привалился к двери спиной и глубоко, шумно вдохнул, прикрыв веки. А потом прошел к центру комнаты и взглянул на себя в зеркало над раковиной. Оттуда на него смотрело чешуйчатое нечто со спутанными, потемневшими волосами, из которых торчали заостренные уши; расцарапанной мордой в потеках крови и ясными, голубыми глазами с вертикальным зрачком, которые выделялись на фоне грязной чешуи яркими, живыми пятнами. Зеркало было маленьким и не могло отразить всей катастрофы внешнего вида, вроде глубоких порезов по всему потемневшему от крови телу, которое прекрасно просматривалось сквозь те рваные, грязные тряпки, в которые превратилась его одежда. И эти самые тряпки уже начинали натурально тлеть, так что ему пришлось в темпе раздеваться, чтобы запах дыма не заставил оставшихся в квартире товарищей начать выламывать сюда дверь.
Глядя на свое отражение, частично окутанное теперь уже просто исчезающим почти сразу дымом, Пепел из чистой философии попытался вспомнить, когда же был в таком состоянии в последний раз перед этим. И пришел к выводу, что, не считая того дня, когда он получил свое нынешнее Имя, и когда он был в гораздо более плачевном состоянии, такого не случалось никогда. В свое время он, конечно, натворил немало всякого, влезал во многие дикие и безрассудные передряги, срывался бесчисленное количество раз, но всегда оставался на пару порядков выше своих противников.
Столь долгий срок неуязвимости развращает, пожалуй.
Хотя Адриан себя развращенным не чувствовал. Ну, как минимум не в том смысле, что подразумевался данной ситуацией. По крайней мере, обычно.
Сейчас же… Сейчас, по правде говоря, мужчина чувствовал себя… странно. Было что-то невероятно приятное в том, чтобы через столько лет огрести таких серьезных люлей. Это вызывало какой-то странный азарт, щекотало нервы. Но в то же время тот факт, что он упустил свою добычу, бесил неимоверно. Хотелось стереть мерзавца с лица земли, желательно особо жестокими методами. И не важно, что элисида нельзя убить. А учитывая его решение «вспомнить прошлое», от которого внутри просыпались не самые светлые желания, стремление убивать перевешивало.
Но, немного подумав, Пепел пришел к выводу, что все свои желания можно объединить. Точнее, систематизировать и выполнять по очереди. Поиграть, удовлетворяя желание пощекотать нервы, а потом и загнать добычу. И то, что ее можно убить несколько раз было только позитивным моментом.
Чтобы изгнать подобные мысли и стремления ему пришлось изрядно потрясти головой и мысленно напомнить себе, что он больше не зверь. Личные счеты? Глупость какая. Шеридана нужно найти и сделать так, чтобы он больше не был опасен ни для Лианы, ни для Нейтана. И, учитывая то, что Шеридан — поганый элисид, обезвреживать его придется все-таки словами. Ну, и возможно, толикой магии, да.
От раздумий его отвлекла готовность к действующей стадии исцеления.
Адриан немного развел руки в стороны и закрыл глаза, самодовольно улыбаясь. И раны на его теле засияли красновато-оранжевым светом, словно наполнившись лавой вместо крови. Воздух вокруг дракона зарябил от испускаемого телом жара, и порезы начали затягиваться на глазах, возвращая телу первозданный вид. На все это ушло не больше минуты, но потребовало колоссальных затрат энергии. Благо, теперь у него было, что тратить, благодаря решению помочь Нейтану так. Это решение, конечно, ему еще аукнется, но сейчас оно вполне принесло пользу.
