— Фух, твою же…Я уже думал, что ты сломала позвоночник, а ты оказывается ещё жива, подруга?

Услышав мой голос, "ходячий" начал неистово биться в попытках дотянуться до меня. Раскачивая своё тело в разные стороны, всё наращивая амплитуду.

— Вот уж бешеная тварь. Ну сейчас я тебе покажу.

Мычание мертвеца усиливалось, нужно поторопиться. Возвращаюсь в коридор к рюкзаку, подхватывая арбалет, снаряжаю его на ходу. Хлопок. Выстрел.

— Спасибо, Дэрил.

Из головы "ходячего" торчало древко, прекращая его существование. Наконец оказавшись в тишине, присаживаюсь на кровать. На тумбочке рядом лежит фоторамка, пустая. Наверное кто-то другой из семьи забрал.

— Интересно, живы ли они?

Обращаясь к мертвецу, я вертел в руках пустую рамку. Нужно было возвращаться к Клем, но у меня не было сил подняться.

— Дерьмо.

Рамка улетела в угол комнаты, разбиваясь на куски. Руки упёрлись локтями в колени. Закрыв ладонями лицо я застыл. Тяжёлое, хриплое дыхание разносилось по комнате.

— Как, бл**ь, так вообще вышло?!!

Тихим шёпотом я задавал сам себе вопросы, никак не находя ответов. Голова, казалось, весила тонну, а тело резко постарело на десяток лет. Так хотелось просто лечь в кровать, но как только я закрывал глаза, передо мной стоял Омид, счастливо улыбаясь своей дочери. Взгляд мужчины пугал меня до усрачки. По телу пронеслась дрожь, которая никак не останавливалась. Словно наяву я видел моих спутников.

На полу комнаты лежал небольшой ковёр. Начиная с краёв, он медленно терял свой цвет. Приобретая чёрно-красные оттенки. Сквозь пальцы рук я следил за тем, как на полу появляется тело Кристы. Тогда в комнате, стараясь как можно скорее уйти, я старался не смотреть на её раны. Сейчас мне представился отличный шанс во всей красе увидеть, что с ней стало. В горле начались рвотные позывы, в попытке отвлечься я закрыл глаза. Тошнотворно-приторный аромат цветов пронёсся по комнате. Чувство тяжести появилось в спине, будто кто-то обнимает меня. Приоткрыв один глаз, я увидел Омида, сидящего спиной ко мне. Комната начала медленно вращаться, вызывая чувство головокружения. Маленькие женские руки медленно обхватывали мои запястья, отодвигая от лица. Чувство беспомощности и бессилия вызвало слёзы. Мужчина на полу оставался неподвижен, в то время как комната крутилась всё быстрее, смазываясь и расплываясь, оставляя лишь чёрные цвета.

Голова Кристы медленно наклонилась в мою сторону. Из пустых глазниц женщины текла тёмная густая кровь, а рот распахнулся в немом крике. Разорванное горло продолжало выталкивать остатки крови на пол, заполняя помещение.

Лицо Омида оказалось практически рядом со мной. Одной рукой он держал меня за лоб, задирая своими пальцами мне веки, а второй подносил к моему лицу свернутый кулёк, из которого торчала обгрызенная детская рука. Ужас захлестнул меня с головой. Я пытался вырваться, но тело оставалось неподвижным. Всё ближе и ближе, рука Омида приближалась ко мне. Моё дыхание остановилось. По комнате разнёсся детский крик — надрывный, полный боли и упрёка.

Из кошмара меня вырвало прикосновение к плечу. Передо мной на коленях стояла Клементина, с тревогой всматриваясь в моё лицо. Девочка несколько раз толкнула меня, выводя из оцепенения.

— Я в порядке, просто задумался, как всегда.

Ничего не говоря, малышка встала. Она точно не поверила моей отмазке. Даже сквозь маску отчуждения и опустошенности я видел её сомнения.

— Нет, правда. Я в норме. Спать будем в другой комнате, здесь всё провоняло.

Кивнув в согласии, девочка пошла на выход из комнаты.

— Надо выпить.

Была уже ночь, когда я смог унять дрожь… Кошмары отступили под давлением алкоголя, позволяя мне перестать шугаться каждой тени.

Клементина лежала на кровати, рядом с которой я сидел, опираясь на небольшую тумбочку. Девочка долго не могла уснуть, поэтому пришлось сесть рядом и взять её маленькую ладошку в руку. Лишь после этого ребёнок смог заснуть.

— Вот бы и самому поспать.

Сон никак не шёл. Я надеялся, что виски поможет мне отрубиться, но пока что план проваливался. Открытое окно позволяло курить прямо в комнате. Пачка подходила к концу. За последнюю неделю я выкурил больше, чем за несколько месяцев до.

Допивая последний флакон с выпивкой, я уже мало что соображал. Пришлось положиться на количество, раз качество подвело. Хотелось пропеть что-нибудь. Вот бы сейчас сходить в караоке…

— All by myself.

I never needed anyone

And making love was just for fun…

— Как там дальше-то было..?

Мой пьяный голос мог разбудить девочку, но я не обращал на это внимания. Нахлынувшая меланхолия позволила наконец расслабиться. Мысли об убийстве Мишель, о жуткой смерти Кристы и Омида из-за встречи со мной отошли на второй план. Сейчас главное было — немного попеть. Забывая и коверкая слова, я просто что-то произносил на английском, стараясь попадать в ритм. Порой строчка песни целиком состояла из предлогов и местоимений, но я получал от этого истинное удовольствие.

Прошло уже несколько месяцев, как мы с Клементиной путешествуем вдвоём. Девочка до сих пор продолжает молчать. Похоже, что смерть Кристы и её ребёнка, что-то всё-таки надломили в девочке. Сколько бы раз я ни пытался с ней поговрить на эту тему, она встречает мои вопросы тишиной. Не знаю, как ей можно помочь. Ей нужен компетентый специалист, а не я. К тому же в последнее время я всё чаще прикладываюсь к бутылке. Без хорошей дозы алкоголя я не могу нормально спать. Минимум раз в три дня я опустошаю пол-литра виски. Уже начинаю презирать себя. В руках появился постоянный тремор. Одышка стала мой спутником, а боли в животе с каждым днем учащаются.

Когда я пытаюсь уснуть трезвым, ко мне приходит Мишель. Я не вижу её лица, не слышу голоса, но точно уверен, что это она. Разум становится всё слабее, сдаётся мне, что я не увижу Веллингтон. Путь на север предстоит тяжёлый, а со всеми моими проблемами я туда не доберусь. Будь я один, как раньше — можно было рискнуть, и плевать что будет. Даже умерев в дороге от рук мародёров или в животе "ходячего", я бы не сильно расстроился, но Клементина не заслуживала смерти. Она столько всего пережила, и я хотел ей помочь. Вырасти и приноровиться к новой жизни в этом аду. Да и после того, как столько о ней заботился, просто взять и бросить её на дороге, как собаку? На такое у меня духу не хватит, и слава Богу.

Нужно было решить, что делать дальше. Вариант с Ричмондом становился всё более привлекательным, будучи единственным реализуемым. К сожалению, я начал забывать всё, что происходило в игре, да и после того, как я потоптался по канону, это всё уже было не особо актуально. Помню, что был небольшой городок Прескотт с адекватными жильцами. По идее, он должен простоять минимум лет восемь до встречи с Хавьером Гарсией. Но я не смог найти его на карте, вроде бы он недалеко от Ричмонда, но надеятся на удачу не стоит. В Америке куча городов с одинаковыми названиями, ещё забредём к каким-нибудь каннибалам. Так что, Ричмонд — вот наша новая цель.

Новый план на дальнейшую жизнь был одобрен. Клем вообще соглашается со всем, что я говорю. Девочка потеряла весь свой былой задор и стала напоминать куклу. Она больше никогда не улыбается, не смеётся. В редкие моменты моего пьянства можно увидеть сочувствие в её глазах. Где-то в глубине, так далеко, что это кажется игрой моего больного воображения. Малышка постоянно ходила рядом со мной. Словно хвост, она делает всё то же, что и я. С трудом удалось уговорить её не ходить в туалет за мной. Хорошо ещё, что ребёнок точно выражает свои мысли и не спорит. "Да, нет, не знаю". Только в виде качания головы и пожатия плеч. В последнее время Клем наконец смогла преодолеть страх одиночества. Правда, её отлучки меня немного напрягают.

Она стала убивать "ходячих". Любых, не важно, угрожают они нам или нет. Только крупная толпа мертвецов может заставить её отступить. Сначала я пытался бороться с такими проявлениями агрессии, но пришлось смириться. Клем могла уйти из укрытия, если рядом собирались немёртвые. Только когда я напиваюсь и не могу себя защитить, ребёнок продолжает сидеть рядом, охраняя меня в момент слабости.