— Но я слышал, свежая смола выжигает кровь.
— Выжигает. Но в Лорине крови почти не осталось.
Красные нити вдруг разорвались и упали на землю. В воздухе снова заструилась вода, и Мильхэ опять смешала её со смолой, добавила какое-то снадобье из своей бездонной сумки.
— Но ведь он умер… — еле слышно прошептала Ирма, глядя, как струйки вливаются в раны.
На этот раз вода со смолой полностью вошла в тело.
Мильхэ скорчилась рядом с Лорином и, казалось, ничего не делала, но губы её шевелились — она считала. До тридцати, небольшой перерыв — и заново. Долго ничего не происходило, а потом… Лорин будто кашлянул.
— Огонь всепоглощающий… — прошептал Геррет.
Лорин задышал. С небольшим присвистом и хрипом, но он дышал. Геррет положил руку ему на грудь — сердце билось.
— Предки великие, вот же везунчик! — вдруг сказала ведьма и повалилась мешком на землю без сил. — Ирма, прочисти и заново перебинтуй ему раны. И Геррету смени повязки.
— Что ты сделала? — спросил Геррет, не в силах убрать руку с Лорина: неужели, жив?
Как такое возможно?!
— В дольмен и Лорина, и Геррета.
— Нет, сожги тебя Маатар, хоть раз объясни! Объясни это! Он же умер!
Мильхэ вздохнула.
— Это называется первая смерть, — заговорила она, но всех уже не было сил удивляться. — Эльфы делят смерть на два вида: первая, обратимая, когда при должном мастерстве целитель может заставить сердце снова биться, вторая — окончательная, когда уже ничего нельзя сделать.
— Как ваш мару-кадал?
— Нет, мару-кадал это другое, он есть только у Детей Леса. А первая и вторая смерть — у всех. Но первая смерть очень короткая. Всего несколько минут. Некоторые вещи могут продлить это состояние. Низкая температура или…
— Смола.
— А ты думаешь, почему она так ценна? Вы дали ему снадобье из смолы, а она способна некоторое время защищать ткани и мозг от разрушения. Если бы не это, Лорина бы не получилось спасти. А теперь он даже живее Рейта.
— Но ведь он потерял кровь!
— Пока её заменяет раствор смолы. Постепенно кровь восстановится. Предки, Геррет, ты хочешь за минуту понять все секреты целительства? Тащите их обоих в дольмен.
— Да разве кто-то знает о таком?! — не успокаивался коротышка. — Как ты заставила сердце биться?!
— Всех в дольмен! — приказала Мильхэ Ирме и Фаргрену. — Меня — последнюю.
Фаргрен потащил Лорина, Ирма — помогала идти Геррету. И как только они оказались среди каменных стен, вход затянуло льдом.
— Сраный пепел! — прорычал Геррет. — Ирма, убери его!
— Я не могу! — всхлипнула девушка, пытаясь перетянуть на себя контроль.
У ледяной ведьмы. Конечно…
— Ещё бы, сожги её Маатар! — Геррет рассердился так, как не положено тяжелораненым. — Замыкание… Мильхэ, какой Твари ты творишь? — прокричал он, но ледяная ведьма не ответила.
Глава 2. То, что правильно
9 день 4 месяца 524 года новой эпохи
Виркнуд мастерски допросил хозяина дома, в котором нашли тело Иллитее. Эйсгейр, наблюдая за этим, думал, что на такое даже оборотни не все способны. Мало просто чуять пот и другие запахи. Надо следить за всеми реакциями, чувствовать, когда можно надавить, знать, когда стоит отвлечь внимание незначительными вопросами, и когда, наконец, прижать. Виркнуд всё это умел.
Такие таланты раскрылись в нём из-за тяжёлой юности: ради выживания маленькому ар-вахану пришлось научиться читать людей как книги. И даже лучше. Виркнуд скитался с пяти лет, после того как отчим увидел, что приёмный сын покрывается шерстью. А потом… Ребёнок очнулся рядом с уже холодным телом матери. Её убили на всякий случай, чтобы больше не родила зверья. Люди думали, волчонок тоже мёртв. Но он выжил. Эйсгейр не раз задавался вопросом, почему Виркнуд не озверел совсем от такого, как многие ар-вахану. И не находил ответа.
Хозяин дома оказался непричастен к убийству. Он, хоть и был «знающим», ни о каких грязных делах не знал. А вот его друг из общества — очень даже.
Миррин, наблюдавший за допросом второго, казалось, утратил всякое самообладание. Эйсгейру пришлось удерживать друга, иначе он ворвался бы в допросную и всё испортил.
В конце концов генас сознался и выдал своих подельников: Иллитее похитили для Ордена Жизни. Её собирались ввести в мару-кадал, а затем вылечить, но почему-то не получилось.
— Потому что вы криворукие ублюдки! — рычал Миррин, сидя рядом с Эйсгейром.
Зачем Иллитее нужна была солнцелобым, генас не имел ни малейшего понятия, но это явно знал Гилрау Лаэрдэт: он присутствовал при убийстве эльфийки и что-то сделал с её телом. Сразу после этого он покинул Эйсстурм, но оставил подробные инструкции. Каким образом ректор оказался на севере, не пользуясь порталом? До жути интересный вопрос, но он мерк на фоне целей «знающих»: они, не сумев вылечить Иллитее, решили использовать тело для провокации. Правда, похищение Арделор и начавшееся расследование спутали им все планы. Поэтому Иллитее на время спрятали. И если бы не наводка Малкира, возможно, тело не нашли бы до той самой провокации.
Получалось, Иллитее похитили люди, а Арделор… Если это действительно организовали Дети Леса, то становилось до страшного смешно: эльфы и люди совершают похищения с одной целью развязать войну и делают это одновременно в одном и том же месте. Поразительное единодушие!
Так если обе стороны жаждут войны, может, пусть воюют? Эйсгейру вдруг захотелось плюнуть на всё и умыть руки. Когда дерутся двое, лучше не кидаться разнимать их, иначе сам получишь и ещё виноватым останешься.
Но если двое — это два государства?
Эйсгейр мог не вмешиваться и оставить Северные земли в стороне. Да, они считались частью Королевства людей, но как и Периам, Север вошёл в состав государства на правах унии. И Снежная Длань вполне мог эту самую унию разорвать.
Тяжёлые мысли не оставляли рыцаря, когда он вернулся в свой кабинет.
Общество Знающих, точнее, Орден Жизни, хочет разжечь священную войну против остроухой нечисти. Во имя рода людского. И судя по всему, стремится, чтобы эльфы сами начали конфликт: смотрите, эти изверги хотят уничтожить нас, но мы не позволим! А Дети Леса предпочтут удар на упреждение. Нападут, дабы защититься. И будут считать себя правыми.
Через некоторое время к Эйсгейру явился Миррин, сообщил, что собирается переправлять тело Иллитее в Светлый Лес. С похищением служанки уже всё выяснили, и не было смысла дальше скрывать её. По крайней мере, от дома Валиссин. Миррин планировал рассказать обо всём Оронаэлу и передать тело без огласки. И пусть виркай Валиссин сам решает, как поступить.
Но Миррина волновал
— Позвольте поговорить с Малкиром, милорд. Почему он сказал искать в Обществе Знающих?
— Ладно, — согласился Эйсгейр, подумав, что совсем забыл об этом.
Рыцарь чувствовал, будто тонет. Вместе с Эйсстурмом. Столько всего… Разные мелочи вылезали то тут, то там. Множество вопросов кружились в голове водоворотом, который грозил утащить на дно и там оставить.
Эйсгейр понимал: многое нужно препоручить подданным. Но кому можно верить? Особенно когда всё подозрительное оказывается связано с Обществом Знающих. Ещё надо приглядывать за разными господами. Тем же герцогом Шеланом, например: не примется ли он за активные действия?
И обычных дел никто не отменял. Эамонд взял на себя уже очень много и сам переложил половину на Ормунда. И только после того, как убедился, что это можно сделать. Старому наместнику было совестно следить за собственным сыном, но пришлось.
О чём ещё забыл рыцарь? Восемьсот лет, к сожалению, не давали идеальной памяти. Хотя, может, это и к лучшему. Эйсгейр покосился на Ярла Мурмярла, который сегодня почему-то изволил прийти в кабинет даже без своего любимого разведчика.
— Вот цены бы не имела ваша пушистость, если бы вы могли работать! — упрекнул рыцарь сына диких полярных котов.
Тот, игнорируя незаслуженные нападки в свой адрес, гулял между стульев, иногда утыкаясь носом в пол. Потом с шипением отскочил от водного вихря: Утред нашёл и доставил Мясника в кабинет.