Время отдыха теперь приходилось делить на четверых: Ирму не ставили на часы по неопытности, а Мильхэ… А разве её можно оставлять на часах? Ей, понятное дело, уже не доверяли. Хотя Геррет пару раз язвил, что это ещё вопрос, кто кому не доверяет. Так или иначе, ледяная ведьма оставалась в отряде, и их совместное задание продолжалось, склеенное хотя бы контрактными обязательствами. И клей был так себе, мягко говоря.

Поев, Мильхэ достала одеяло, собираясь отдохнуть. На этом марш-броске ей приходилось хуже всех. Делать для себя то, что она делала, чтобы другие не чувствовали усталости, ведьма, кажется, не могла. И дополнительных часов сна из-за отсутствия дежурства ей явно не хватало для отдыха.

Фаргрен вдруг подумал, что эти три дня Мильхэ не гладила его. Неожиданно стало тоскливо. Он подошёл к ней и сел рядом.

— Можно поговорить?

— О чём? — прозвенели льдинки.

«Ледяная ведьма, — в очередной раз подумал Фаргрен. — Такая же как до Дубков».

— О том, что произошло.

— И что же произошло?

Фар вздохнул — разговоры по душам не его конёк.

— Послушай, я не знаю, как именно ты связана с этими генасами, но… Они-то точно причастны к тому, что здесь творится. Тысячи людей погибли, и…

— Тот полукровка сказал, они охотились на оборотней, — перебила его эльфийка. — Это тебя интересует?

— Да, — признал Фаргрен после недолгого молчания.

Она ткнула его носом в его же собственную душу. На тысячи погибших селян ему, если честно, плевать. Это правда. Важно лишь, что Ирма жива. Ещё он порадовался за кузнеца — тот был другом отца и хорошо относился к Ирме, даже в семью взять хотел. Но главное — котёнок уцелел. Всё остальное — неважно.

— Такой же чёрный волчище, — проледенила Мильхэ.

Почему она повторяет слова недруга, пришедшего им на помощь? Звуки отрезало — ледяная ведьма поставила круг тишины.

— И чего именно ты хочешь?

Фаргрен молчал, раздумывая, как ответить. Чего он хочет? Дойти до дольмена, это точно. Но для чего? Почему?

— Идти в этот могильник, — сказал наконец Фар.

С какой стати он будет выкладывать ненадёжному напарнику свои мысли?

— Я не знала, что они ловили оборотней, — произнесла Мильхэ, глядя в утреннее небо.

— Но про них самих ты знала?

— Встречала полукровок пару раз. Но мне мало что известно.

— Долго ты… работаешь с этим? Светлый Лес тебя послал?

Ледяное молчание, а потом:

— Мне надо поспать.

Не дожидаясь ответа, она завернулась в одеяло с головой. Вот и всё, вот и думай что хочешь. Но даже если она работает на Светлый Лес, и потому не может ничего рассказывать, разве стоило отпускать того парня?

***

В полдень они не вышли — Мильхэ отказалась вставать.

— Ещё три часа, — сказала она и накрыла себя ледяным куполом.

Возразить такому было нечем. Пришлось ждать.

— Даже лучше, если отдохнёт побольше, — сказал Геррет. — Войдём в Чащи, и она нам будет нужна. Ирма, потренируйся пока.

После нападения полукровок он стал вместо Мильхэ обучать Ирму общим приёмам генасов. Она уже могла поставить самый простой щит, хотя до уровня Геррета и ледяной ведьмы ей, конечно, ещё далеко. Как до Унат-Хаара пешком.

— Лучше бы ты нас послушала и поехала в Эйсстурм, — вздохнул Геррет.

Вопреки обыкновению Ирма промолчала. По какой бы причине она ни отказывалась раньше, встреча с маленькими генасами-полукровками, видимо, изменила её настрой. Теперь Ирма не была так категорична.

— Почему Мильхэ такая слабая? — спросила она в перерыве между упражнениями.

Геррет нахмурился и проворчал, косясь на ледяной купол:

— Вот уж кто-кто, а она точно не слабая.

Все, кроме Ирмы, знали, что никакие разговоры Мильхэ не пропускает. На все шуточки, которые, как наивно они полагали, ледяная ведьма не слышала, она уже ответила сполна.

— У неё быстро кончаются силы, — возразила Ирма.

— Она не слабая, а нестабильная. Это разные вещи. Если выбирать между вами, — Геррет усмехнулся, — я бы выбрал её.

— Почему?

— Да потому что она уделает тебя со всей твоей силой, как ребён… — Геррет осёкся: именно дети их чуть не убили. — При определённых обстоятельствах она уделает и меня, — выдал коротышка немыслимое для него признание. — Ты не видела её разные уровни силы.

— Она слабая.

— Слушай, может быть, сила у неё меньше твоей, но она заберёт твою и обратит против тебя.

— Как сделал тот мальчик? — спросила Ирма, видимо, имея в виду маленького иллигена, который взял на себя её с Мильхэ ледяную волну и метнул обратно.

— Угу, — буркнул Геррет и добавил: — Тебя она точно уделает. По сравнению с ней ты бледная тень генаса. Я бы поставил на Мильхэ, даже если бы ты уже прошла Северную академию. У неё опыт, знания и мозги. Только последнего порой достаточно, чтобы победить врага.

— Она отпустила врага, — сказала Ирма.

Все переглянулись.

— И что бы мы делали с тем парнем? — тихо спросил Рейт. — Он, может, и не совсем ребёнок, но…

— По закону его надо было бы скинуть на руки властям, — задумчиво протянул Геррет. — Но, сраный пепел, его бы пришлось кормить, тащить за собой, следить, чтобы не убежал. Может, даже хорошо, что Мильхэ его отпустила?

Фаргрен молчал. Хорошо? Да с чего бы! Выходка ледяной ведьмы светила не просто неудобствами, а неприятностями в виде смерти. Нет, из того юнца надо было выбить больше сведений, чем достала Мильхэ своим разговором. Да, детей и Фар не смог бы убить. Но четырнадцатилетний парень — это, считай, взрослый. Сколько вон малолетних ублюдков творит разные зверства. Большая часть ворья в городах из таких. Они могут насиловать и убивать. Причём осознавая, что именно делают.

— Не стой столбом, Ирма, — прервал тишину Геррет. — Продолжай давай.

В пути, несмотря на, так сказать, идеологические разногласия, старались не разделяться. Если Фаргрен шёл на разведку, то далеко не уходил, чтобы быстро вернуться к напарникам при необходимости.

Сейчас он волком стоял на высокой скале, глядя в северную даль.

Чащобный туман забрался далеко на восток: с гор было хорошо видно, что внизу всё какое-то… серое. Где густо растут деревья, туман, конечно, нельзя разглядеть. Но вот на полях и голых холмах… Даже ранней весной, когда ещё ничего не растёт, даже на севере Иалона, земля обычно не выглядит так уныло.

И орки ушли. Ближайшее к границе с Зандератом поселение исчезло. Воздух был чист и ясен, хотя жители Ишдракйорда любят подымить. Пограничная башня, которую отряд видел вчера, оказалась полуразрушенной. Тёмные Чащи объявили войну, послав своих первых бойцов на земли людей и орков. И оборотней тоже. Фаргрен считал, что Маррак, встретившийся ему во Всесвете, вылез из родного логова именно поэтому. Но в чём причина войны?

Фар посмотрел на своих спутников, шедших по тропе чуть ниже. На самом деле, никакой тропы не было. В этих диких горах вообще ничего нет. Только камни, валуны, да редкие пучки пробивавшейся травы. Мильхэ шла первой, Геррет замыкал отряд. Посередине шагала Ирма, сосредоточенно глядя себе под ноги.

Фаргрен снова посмотрел на север, но уже в западную сторону. Там уже красовалась цель похода — древний оборотничий дольмен в виде круглого купола. Фар почему-то не помнил его. Наверное, когда полжизни назад он проходил здесь, пробираясь к северным племенам оборотней, стояла глубокая ночь. Или юному ему, только-только ставшим ар-вахану, попросту было всё равно. Вокруг дольмена почти не росли деревья, и его светло-серые каменные стены резко выделялись на фоне тёмного леса.

Казалось, цель совсем близко. Но оставался ещё день пути, или даже больше, ведь форсированный марш, которым отряд дошёл до гор, сменился на не такой быстрый.

Фар ещё немного послушал ветер, вдыхая запахи в нём, и вернулся к напарникам.

И снова отряд шёл до самого восхода солнца, даже дольше. Мильхэ и Геррет наотрез отказались ночевать в горах лишний раз. Ну, как отказались. Ледяная ведьма просто молча топала. А коротышка гнал всех вперёд, на вопросы об отдыхе отвечая что-то вроде «спать под завалом — так себе идея». И был прав — здесь, наверное, любой фераген одолеет их в одиночку: обвал или камнепад, и дело с концом.