— Иллигенас? — уточнил Эамонд, палец его при этом остановился.

Эйсгейр, кивнув, поднялся из-за стола посмотреть, какие такие списки принёс его наместник. Тот показал лист, в середине которого красовалось имя убитого целителя с краткими личными сведениями.

— Что это за список, Эамонд? — спросил Эйсгейр, предчувствуя, каким будет ответ.

— Члены Общества Знающих на севере, милорд.

Рыцарь даже скрипнул зубами. Он-то думал, проблема Вёльофа никак не связана ни со «знающими», ни с этой мутной игрой с убийством эльфийского короля.

Вот кто крал соль из арсенала. И скорее всего, из-за них же Вёльоф не мог достать необходимое для своих рудников. Зачем гремучка нужна «знающим»? Уж не для войны ли со Светлым Лесом?

Оставшись наедине с Эамондом, Эйсгейр всерьёз начал обсуждать с ним, не начинать ли и им военные приготовления. Конечно, оставалась надежда, что Милихэна убить всё же не смогут, но… Неважно, кто с кем будет воевать, — остаться с голыми руками не хотелось в любом случае. Эамонд был убеждён в необходимости проверить всех крупных ярлов и значимых лиц Севера.

— Океан-отец, так целую вечность проверять можно! — сказал Эйсгейр, подумав про себя, что и ревизию в арсеналах всех ярлов надо провести.

— Во всяком случае, надо убедиться в верности самых главных, милорд.

— Что скажешь насчёт Вёльофа? Он у нас впереди всего севера по стали.

— Кроме жалоб на его паршивый характер, ничего плохого о нём не слышал. Но как знать… Если в Айсене ковать мечи, то и проверять Айсен в первую очередь. А ещё надо послать наших парней в Периам. Если вы этого ещё не сделали, милорд.

Эйсгейр до сих пор не отправил разведчиков на ту сторону Тёмных Чащ лишь по одной причине: постоянно всплывало что-то, тоже требующее внимания.

— И надо разобраться со змеиным гнездом в Эйсстурме, милорд! — добавил наместник. — Иначе полезем в Периам, а нам загонят нож здесь.

— Предлагаешь задержать всех «знающих»?

— Нет, это слишком просто и глупо. Тоже надо последить для начала за всеми. Их у нас ведь не очень много.

— Займёшься?

Эамонд кивнул.

— Да, милорд, что там с Арделор Валиссин? — спросил старый наместник.

— Понятия не имею. Как раз бирался поговорить с послом.

Но после обеда Миррин нашёл рыцаря сам и безо всяких предисловий оттарабанил полный официоза ультиматум:

— Светлый Лес в лице полномочного посла, виркая Миррина из дома Тавеллан требует у Эйсгейра Снежной Длани, великого лорда Северных земель Королевства людей, пропустить в Эйсстурм следователей, назначенных эльфийским советом по делу о похищении Арделор Валиссин, а также её родственников из дома Валиссин, на срок, необходимый для установления всех обстоятельств дела и завершения расследования.

И тихо добавил:

— Милорд, я ничего не смог сделать.

Признание собственного поражения далось гордому сыну Леса нелегко. Крылья его носа раздулись, и без того нахмуренные брови сдвинулись ещё сильнее. Он будто хотел сказать ещё что-то, что-то гневное, но вдруг сник.

Эйсгейр заметил, насколько уставшим выглядит Миррин. Лицо посерело, осунулось, на лбу прорезались глубокие морщины. Одежда была не самой свежей, хотя Миррину, как иллигену, ничего не стоило очистить её. Рыцарю даже показалось, будто друг похудел.

— Пойдём ко мне. Расскажешь подробнее.

От удивлённо распахнутых детских глаз выворачивало внутренности. Фар пытался не смотреть, но не получалось. Смог бы он убить детей? Внезапно заныл старый шрам на морде. Рейт спрашивал при знакомстве, где Фаргрен получил его, и он ответил, что стулом саданули в драке. Знал бы кто в какой. Младший брат Фара пытался спасти сестрёнку от обезумевшего зверя. Но из оружия у него имелись только мётлы в сенях да старый стул. Брату только-только исполнилось восемь. Малышу-иллигену на вид было столько же, или чуть меньше. Другой убитый ребёнок, мааген, выглядел младше, но не намного, может, на один-два года. Почти как вторая сестра Фаргрена.

Он кое-как поднялся и отошёл от ребёнка. Обожжённые глаза болели, рассечённый бок жгло, шкуру сильно опалило. Ничего, это всё пустяки. Хуже смотреть на эти трупы…

— Совсем дети… — пробормотал Геррет, осматривая тела.

Генас, внезапно пошедший против своих, стоял на коленях, опираясь на меч, и тяжело дышал.

— Они убили бы вас, — сказал он, и в его речи слышался явный периамский акцент. — Мы убили бы. Пожалуйста, не трогайте его, — попросил мужчина, мотнув головой на оставшегося в живых ферагена.

Тот оказался совсем юным — не старше пятнадцати лет. Спелёнутый водой, он ничего не мог сделать и лежал, зыркая на всех дикими глазами, точно зверёныш. Его облик напоминал… эльфа — по лбу и скулам тянулись полосы, похожие на дрекожу, удлинённые уши.

Фаргрен взглянул на говорившего мужчину. Тот оказался старше Фара, может, лет на десять, в нём тоже смешивались черты эльфа и человека. Убитые дети были такими же. И мёртвый взрослый генас.

— Эльфийские полукровки? — тихо проговорил Рейт. — Никогда не видел полукровок.

«Я тоже», — мысленно согласился с ним Фаргрен.

И никто не видел пятерых сразу. Пятерых! Где-то Фар слышал, будто ребёнка смешанной крови может выносить только эльфийка, и даже тогда чуть ли не половина беременностей заканчиваются выкидышем.

А уж то, что эти пятеро были мощными генасами, причём трое в возрасте, когда сила обычно ещё спит, — совсем невообразимая невозможность.

Ирма привела в чувство Мильхэ. Та поднялась и, пошатываясь, подошла к мёртвым детям. Зачем-то она начала снимать с маленького иллигена доспех. Чешуйчатый панцирь был… Неестественно маленьким. Непристойно маленьким. Как и мечи, которыми вооружили детей. Убийственно игрушечные.

Никто не успел спросить, какого хррккла она творит, как взрослый полукровка охнул и осел на землю. А потом рассмеялся тихим, хриплым, будто царапавшим ему горло смехом.

Мильхэ с материнской заботливостью уложила труп ребёнка на землю, потом подошла к мужчине и села рядом, чтобы осмотреть. И внезапно отпрянула.

— Поняла, да? — сказал полукровка.

Лицо его исказила гримаса то ли гнева, то ли боли, то ли ужаса. А может, и всего разом.

— Отпустите мальчишку, — снова попросил он. — Проявите милосердие, умоляю. Мальчик молод и не смыслит ничего. Он всего лишь инструмент… Как и мы все.

— Кто вы? — спросила Мильхэ.

— Нас обоих зовут Шэквет, мы из Ордена Жизни. Ты не захотел убить ребёнка, — сказал Шэквет, глядя на Фаргрена, — и поэтому я решился помочь вам, помочь тем, кто лучше меня, детей всё равно послали бы на смерть, а я был мёртв, как только пошёл против них, так что взял этот грех на себя, — говорил он быстро, будто торопился, и вдруг сильно закашлял. Потом снова взглянул на Фаргрена. — Ты напомнил мне кое-кого, такой же чёрный волчище.

— Кто ты? — спросил Фар, превратившись в человека.

— Нас посылали на оборотней давным-давно, — Шэквет снова закашлялся. — Может, ты один из тех, кому удалось уйти? К северу отсюда в земле оборотней есть дольмены. Дойди д-до пер-вого.

Он то сипел, то хрипел, его лицо покрылось синими пятнами. Если Мильхэ и делала что-то, это не помогало.

— Ш-шэквет, — позвал их внезапный союзник.

Вода с мальчишки опала на землю. Юный полукровка вскинул голову, подполз ближе к взрослому и что-то произнёс. Тот отвечал, но натужно, короткими рублеными фразами, а скоро и вовсе не смог говорить, только хрипел. Потом упал, дёргаясь в судорогах, из его рта пошла пена. Вскоре мужчина затих.

— Умер? — спросил Геррет, глядя на последнего живого полукровку: тот будто застыл, а его широко распахнутые глаза казались стеклянными.

Мильхэ просто кивнула.

— От чего?

— Я не знаю, какой-то яд… Не могу понять.

— Он сказал про дольмен. Это же наш дольмен по контракту, — произнёс Лорин. — Что за дерьмо жнецовье здесь творится?

Фаргрен почти не слышал их. Слова умершего рвали сознание на куски. «Такой же чёрный волчище». Такой же, как кто? Что в том дольмене? Что всё это значит?