— Что там случилось?

— Поехали!

Я дал газу, и «форд» послушно рванулся вперед, не зря я выбрал именно модель LE-4082, мы выехали из зарослей, перемахнули через кювет, и колеса машины зашуршали но асфальту. Светало.

В полночь Мануэль Кастиньейра почувствовал словно толчок в сердце, он привстал и в тот же момент отчетливо понял, сегодня его ночь, он вышел из сарая, где семейство Элоя разрешило ему ночевать, не беря с него за это ни копейки, и направился в горы, медленно стряхивая с себя сон, еще сжимавший его в своих тисках, он походил на голодного волка, трусившего безлунной ночью сам не зная куда, его не покидала уверенность, что именно сегодня он обязательно встретит этого человека и отомстит ему, звезды в испуге покидали небо, от ночной стужи его непрерывно трясло, позвонки, выбитые палочными ударами, невыносимо болели и, словно радары летучих мышей, помогали ему ориентироваться в темноте, чем ниже сгибалась спина Лоло Горемыки, по которой его так немилосердно дубасили в казарме Оэнсии, тем лучше срабатывал инстинкт самосохранения, предчувствие встречи подгоняло его, он почти бежал, в голове неотступно стучала мысль — лучшего момента, чем этот, не найти, наконец-то он сведет счеты со своим мучителем, брат Лоло был мужик с головой, он подарил ему шестизарядный кольт «маршалл» и горсть патронов калибра 45, Лоло проверил, они были в отличном состоянии, он не мог забыть напутствия, которое дал ему брат:

— Бери, голова садовая, если они тебя снова излупят, значит, нет для тебя ничего слаще палки.

— Живым им меня не заполучить!

— Делай что хочешь, но стреляй прямо в башку, тогда уж ему наверняка крышка.

Да, Чарлот был парень что надо.

— Так я и сделаю, выстрелю ему в голову. Спасибо за револьвер, мировая штука.

С тех нор он носил его с собой, повесив наподобие талисмана на шею, длинная лента доходила аж до пупка, Лоло прекрасно знал, на ком впервые испробует свой кольт, он был не дурак и умел отличить, кто к нему с лаской, а кто с палкой, сегодня ночью ему надо будет это доказать.

— Ты что-нибудь видел?

Он остановился, чтобы послушать, о чем они говорили.

— Тут только что прошел один с мулом.

— Давай прочешем всю зону кверху отсюда, медленно и не спеша.

Человек, отдававший приказания другому, явно незнакомому, был Лисардо, командир «Газа», да, он не ошибся, там, где рыщут эти молодчики, непременно должен находиться их ангел-хранитель.

Сгорбленный, голодный Лоло чувствовал себя в этих местах как рыба в воде, он мог следить за ними так, что тем и невдомек было, приближался вплотную, а затем спокойно давал себя обогнать, если бы он умер и его труп провалялся где-нибудь несколько дней, только тогда его, вероятно, смогли бы обнаружить по запаху. Когда начался бой вокруг Каменной Бабы, он хорошо их напугал, выстрелил наобум, так, на всякий случай, не очень-то веря в свою меткость, просто хотел, чтобы они подумали, будто их атакуют с тыла, вот потеха была, он хохотал как сумасшедший, они бросились врассыпную, наконец-то хоть кто-то испугался его, Горемыку, но радоваться пришлось недолго, он только зря тратил драгоценные нули, заряжать оружие в темноте было чертовски трудно, да еще указательный палец обжег, засунул его куда не надо, он пошел дальше топать по горам, на сей раз подглядывая за Аусенсио, который бодро спускался вниз, изо всех сил таща за собой мула, ну и парень! даже Хенадио Кастиньейре до него далеко, удушил человека, целившегося в него из ружья, и как ни в чем не бывало! он шел за ним до самой кузницы и там вдруг увидел того, кого искал, его словно освещал невидимый свет, и в его лучах он походил на святого с алтаря, на его голове, подобно нимбу, треугольная шляпа с кокардой сержанта, обостренное чувство ненависти подсказало, что ошибки быть не могло, Лоло приблизился к нему, крадучись как рысь, так близко, что даже грудной младенец не мог бы промахнуться, он ждал своего момента, надежно укутанный тенью, разглядеть его было невозможно, проклятого мерзавца сопровождало двое рядовых, ясное дело, всех троих одновременно он уложить не сможет, ему вовсе не улыбалось снова отведать палки, надо немного потерпеть. Когда люди, вышедшие грузить машину, неожиданно вскочили в нее и рванули с места, Живодер рассвирепел, он, конечно, хотел прибрать к рукам как можно больше мешков с вольфрамом.

— Черт бы их побрал, давай-ка поживей на мотоцикл и дуй за ними, видишь, они улепетывают!

— Слушаюсь!

— А ты чего стоишь разинув рот? Беги скорей в полицейский участок, бей тревогу, если удастся поднять на ноги дорожную полицию, тогда наша взяла!

— Не беспокойтесь, сержант, мы их поймаем.

Живодер, оставшись один, мысленно ругнулся, какого дьявола он не вызвал сюда всех своих людей, впрочем, кто не ошибается в жизни! Он теперь вообще остался без помощников, вот проклятье, ему уже не удастся наложить лапу на всю партию товара, конфисковать его в пользу «Газа», как только объявят тревогу, в игру включится лейтенант Чавес, а у этой лисы одно на уме, как вылавливать беглых, он и думать не мог о том, чтобы подмаслить лейтенанта, в любом случае не может быть, чтобы у этих Майорга ничего не осталось, я к ним сейчас загляну, пусть только попробуют от меня что-нибудь скрыть!

— Я жду тебя там внутри!

Живодер направился к кузнице, и в этот момент Мануэль Кастиньейра, не колеблясь, нажал на спуск.

— Получай, дерьмо собачье!

Сержант еще сделал несколько шагов к двери кузницы, а сам Лоло рухнул на землю, согнувшись пополам, позвоночник уже не держал его, по щекам, заросшим за бессонную ночь щетиной, катились крупные слезы, ну какой же он лопух, совсем ни на что не годен, даже малый ребенок на его месте не промахнулся бы, не послушался совета брата, надо было стрелять в голову, теперь, подумал он, меня снова будут избивать палкой, и поделом! Никчемный, беспросветный дурак! он даже не пытался бежать.

— Пресвятая Вечная Заступница…

Живодер взывал к Пресвятой богородице, потому что понял, теперь ему конец, он почувствовал удар в спину, и жизнь стала выходить из него, словно воздух из проколотого мяча, он был силен как бык и инстинктивно еще держался, чтобы но рухнуть на землю, переставляя ноги как автомат, он продолжал идти к двери, в голове у него все смешалось, его преследовал звук заводимого мотора, грузовик ускользал, и сейчас он наверняка на той стороне реки, и уже недосягаем, а впрочем, какое это теперь имело значение? что-то пронзило спину и, раздирая внутренности, продвигалось к сердцу, он захлебнулся собственной кровью, последним усилием Живодер ухватился за железный дверной молоток в форме руки, сжимающей массивный шар.

— …ради бога, откройте!

В дверях появился Лаурентино, со страхом ожидая самого худшего, но то, что он увидел, повергло его в изумление, ночь была такой же мрачной, как тогда, он вспомнил Кадафреснас и Леонору, сидящую с ребенком на руках в кровати, как они испугались, увидев снующих туда и сюда, словно муравьев, незнакомых людей, которые по камешку растаскивали их очаг, в его памяти еще не стерлась наглая морда Живодера, который одобрительно наблюдал за грабежом, и вот он сейчас перед ним в предсмертной агонии, Лаурентино не смог сдержать гримасы отвращения и ликования, ему преподносили месть на блюдечке с золотой каемочкой, он отступил на несколько шагов, пропуская внутрь этого ненавистного человека, и прислонился спиной к отбойному молотку.

— Что тебе надо?

— Христа ради… позови доктора.

— И ты просишь об этом меня?

— Доктора…

— Ты что, меня не узнал?

Лаурентино хотел было напомнить ему обо всем, но понял, что это ни к чему, разве только чтобы выплеснуть все, что накопилось внутри, он молча смотрел на своего врага, упиваясь его беспомощностью, конечно же, он и пальцем не пошевелит, чтобы спасти его, как же, жди, не получишь ты ни врача, ни священника, подыхай как пес. Живодер повалился навзничь, поднимая тучу пыли, его широко открытые глаза уже ничего не видели, он погрузился в темноту.