— Слушайте внимательно, я жду вас завтра в три в моей конторе, машина пусть стоит в это же время у магазина, позади дома.

— Я не могу ждать так долго.

— Понятно, вы должны исчезнуть сию же минуту, вас ищут, так что поторопитесь, а завтра в три у меня уже все будет готово. Идите же!

— Да, но…

Мне хотелось услышать объяснение, поскольку его опоздание не было запланировано, но в тот же момент я увидел входящих, они смахивали на агентов тайной полиции в своих плащах с поднятыми воротниками, лучше отложить объяснения до завтра, кто-то, конечно, настучал, иначе с чего бы они заявились, но вот кто? я поспешил улизнуть через дверь, выходящую на улицу Мантеки, взглянув назад, я прочел недоумение на их физиономиях, они засуетились, дама в черном была явно разочарована, ничего, перебьешься, я бросился наутек, меня сильно беспокоил вольфрам, может, это просто ловушка и полиция здесь ни при чем, но еще больше меня волновала моя собственная персона, пропуск, который у меня был, не выдержит сколько-нибудь серьезной проверки в полицейском участке, ни за что на свете мне не хотелось бы снова очутиться в трудовых лагерях, я вспомнил Хуана Социалиста, что-то с ним сталось? смогу ли я успешно выполнить поручение? я свернул на площадь Святой Лусии, затем выскочил к дворцу Вмордубей, от такого названьица беглецу совсем весело, я решил, что оставил своих преследователей далеко позади, они были старше меня, кроме того, я бегал намного быстрее, черта с два, на меня чуть было не налетел один из них, с квадратной челюстью, настоящий горилла, он был так близко, что я разглядел щетину на его небритых щеках, пистолет, если он меня хоть пальцем тронет, я вытащу свой, к счастью, моя реакция намного быстрее, чем мои мысли, я рванул в одну сторону, чтобы тотчас броситься в другую, элементарная уловка, они знают город и могут меня перехватить где угодно, меня, но не мой пистолет, человечество делится на два основных вида, на тех, кто убивал, и на тех, кто этого еще не делал, мне хотелось оставаться во второй группе, на фронте я избегал стрелять в людей, вокруг было столько трупов, они не выходили у меня из головы и, по-моему, никогда не забудутся, я продолжал нестись как одержимый, выскочил на главную улицу Рамоса какого-то там, мне хотелось поскорее затеряться в толпе, к сожалению, людей было не так уж и много, светило солнце, но сильный холодный ветер гонял по улице мусор, довольно забавно вдруг остановиться в такой момент и наблюдать, как летит какая-то бумажка, коробочка из-под сигарет с нарисованным на ней бизоном, я уже добежал до очереди в кино, и в тот же самый миг дрогнула земля, будто здание обрушилось, я почувствовал, как оно падает на мое плечо, то была рука другого молодчика, в отличие от первого он был чисто выбрит, тоненькие усики извивались червяком, пистолет не трогать, опять инстинкт подсказал мне мысль: пачка денег! я вытащил сотенные, именно они оказались под рукой, сейчас некогда рассуждать, если бы сверху лежали тысячные билеты, и они пошли бы в ход, с радостным криком я подбросил их в воздух.

— Ур-ра! Да здравствует крестный отец!

Что тут началось, невозможно передать, прямо-таки светопреставление, завязалась настоящая драка, люди бросились ловить деньги, уносимые ветром, «какой-то ненормальный дядечка, они же взаправдашние», я воспользовался замешательством полицейских агентов, если они действительно ими были, чтобы побыстрее исчезнуть, свернув за угол, в Саморе церкви на каждом шагу, увидев ближайшую, я не раздумывая влетел в нее, окунув пальцы в святую воду, перекрестился, кругом одно старичье, самому молодому из прихожан, точнее прихожанок, потому что в основном это были богомолки, на вид далеко за шестьдесят, чтобы не вызывать подозрений, я уселся в самом конце, на единственной скамье, где сидели мужчины, монотонно журчала бесконечная литания, ее звуки гулко отдавались под каменными сводами, пахло пылью, историей и благочестием, краем глаза я следил за входной дверью, даже если мне удастся избавиться от преследования, на всякий случай я не должен встречаться с Рене до завтра, было холодно, но колени у меня дрожали скорее от внутреннего озноба, я молил бога, чтобы эти типы не сунулись сюда, мой голос слился с голосами молящихся, звуки литании действовали как бальзам, убаюкивали и расслабляли, как тогда в Драгонте.

Я совершенно вырубился, как незадолго до этого в «форде», идея устроить свалку из-за денег оказалась великолепной, вот уж поистине деньги все могут, не зря ведь я ввязался в историю с вольфрамом, ну конечно, не все, можно купить кровать, но не сон, лекарство, но не здоровье, еду, но не аппетит, буллу, но не спасение, тело, но не любовь, я что-то расфилософствовался.

— Virgo Clemens[25], это дама в черном.

— Ora pro nobis.

— Virgo fidelis[26], это Селия.

— Ora pro nobis.

— Virgo admirabilis[27] это Карминья, Фараонша.

— Где-то она сейчас?

Наверное, она сама и не вспоминает, как лихо меня тогда атаковала.

— Virgo purissimi[28], это Ольвидо.

— А она где?

Наверное, сидит себе дома, я ни минуты не сомневался, что она меня ждет и я добьюсь своего, как бы мне не мешали обстоятельства и те молодчики, мои преследователи, я вдруг почувствовал облегчение, похоже, мне удалось обвести их вокруг пальца, а завтра после обеда в А. О. «Комершиал Испания», «входите без стука», операция по купле-продаже прошла нормально, если считать нормальным, что не возникло никаких неожиданностей.

— Мне и в голову не могло прийти ничего подобного.

— Мне тоже.

Когда я рассказал обо всем Англичанину, он привел математический афоризм: «Иногда дважды два пять, но мы стараемся, чтобы всегда было четыре, и понятно почему», при этом мне он ничего не пояснил.

Англичанин вышел из дому под предлогом, что надо прогулять Бума, он прошелся немного и затем пешком направился в Карраседо, они договорились встретиться в монастыре, и не было никакой необходимости брать машину, подходя к мосту, он увидел, что на площадке под вязами уже стоит «Мерседес-Бенц 500 К», такого здесь ни у кого не было, точность — вежливость королей, подумал он, поглядывая по сторонам, чем меньше людей его увидит, тем лучше, но едва перейдя мост, он столкнулся нос к носу с Антонио Моурело, хранителем ключей, его также называли Тоньо Галоши, потому что он их не снимал, даже когда ложился спать, было у него и еще одно прозвище, Тоньо-дурачок, с приветиком, он любил сопровождать гостей, которые посещали монастырь, недавно объявленный национальным памятником, впрочем, незваные гости не нуждались в его услугах, они нахально проникали внутрь через выбитые окна, взрослые тащили отсюда кирпичи и доски, а мальчишки играли в прятки и крушили все, что попадало им под руку, Тоньо приветствовал Англичанина с видом заговорщика.

— Там внутри немцы.

— Неважно, ведь я могу войти?

— Конечно, просто я вас предупреждаю на всякий случай.

— Очень мило с вашей стороны. А с собакой можно?

— Давайте!

Англичанин вошел в полуразрушенную галерею бенедиктинского монастыря, прекрасный образец ранней готики, он неумолимо разрушался, вокруг бурно разрослась сорная трава, она питалась отчасти легендами, отчасти каменными стенами, крапива из монастырского двора Карраседо славилась своими целебными свойствами, ею лечились от ревматизма, люмбаго и других недугов, сам король Леона Бермудо II избавился с ее помощью от неподвижности в коленке, а наша Колдунья из Килоса, да упокоит господь ее душу, исцеляла болезни бурьяном.